Нить на запястье

— Машенька?.. — неуверенно переспросил Олег. — Что? — судя по всему, забыв о том, что ему надо куда-то уходить, он решительно двинулся в ее сторону.

Да с таким эмоциональным напором, что она вдруг действительно занервничала.

— Мне казалось, мы этот вариант заранее обговорили и учли. И оба понимали, к чему движемся… — почему-то автоматически прибегнув к профессиональному тону и аргументации, словно на разборе дела, начала было Маша.

Но Олег ее с ходу в такие объятия сгреб и впился в губы с такой… радостью жадной! С бесшабашным ощущением счастья и недоверчивой эйфории. Но и другое что-то стояло за этим всем, очевидным. Маша ощутила, несмотря на сумасшедший восторг, захвативший ее от его поцелуя. У него руки тряслись — она почувствовала.

Только он не давал ей времени и шанса размышлять.

Не успела Маша осознать происходящее, как оказалась уже на том самом комоде, который так удачно сегодня служил ей опорой. А Олег крепко обнимал ее, продолжая с напором, но невыносимо нежно при этом целовать!

— Я тебя из дома больше вообще не выпущу, — тихо пригрозил Олег ей в губы. — И дорогу к суду тому — забудь, душа моя!

Чем заставил ее расхохотаться.

— Знаешь, я именно поэтому сомневалась, а стоит ли тебе говорить сейчас… — сквозь этот смех и потрясающий привкус его восторга в их поцелуе, попыталась выговорить Маша.

Олег хмыкнул, чуть отклонившись. Внимательно осмотрел ее… И, Господи, что это был за взгляд! В нем плескалось столько любви, обожания и жажды! Но и то самое затаенное опасение, которое она улавливала. Олег одним этим взглядом столько всего ей «говорил»! Вроде и признавал, что перегибает, но и ясно давал понять — это ничего не изменит. Он свое слово сказал.

— И почему же сказала все-таки? — уточнил, так и продолжая смотреть ей в глаза.

Одна его ладонь грела ее кожу, щекоча шею, а второй Олег поддерживал Машу под спину, чтобы не так жестко вдавливать в стену.

— Не могу видеть, как ты из-за меня волнуешься, как будто у тебя и без этих попыток мои мысли угадать забот мало, — потянулась, обняв его за плечи. — И так сложно хранить от тебя какие-то секреты, оказывается, — призналась в своем неожиданном открытии. — Раньше вроде все время умалчивали, недоговаривали, не позволяли… А теперь… Не могу! И не хочу! — с каким-то детским восторгом даже закончила Маша.

Тут уже Олег рассмеялся. Вновь поцеловал. Только теперь коротко и бережно.

— Ты уверена? — и снова пытливый взгляд глаза в глаза. — Времени совсем мало прошло…

Она пожала плечами, но радость сама на лицо просочилась.

— Мы очень хотели, наверное, — не удержалась, расплылась в улыбке подрагивающими губами. — Не знаю, Олег. Подозревать начала пару дней назад. У меня задержка. Сегодня сделала тест — он положительный. Конечно, еще к врачу стоит поехать, у меня в этом опыта — ноль…

— Поедем, — кивнул он.

— Ты куда-то торопился, — напомнила Маша, но сама и не думала раскрывать объятия, которыми его удерживала.

Да и он не пытался отстраниться.

— Да? — Олег сделал вид, что не понимает, о чем она. — Вообще не помню… — вновь начал ее горячо целовать.

А Маша захлебывалась и этим его поцелуем, горячими губами, ощущением радости и восторга Олега, его трепетом, своим смехом!

Но реальность все же вмешалась новым звонком его телефона.

– ***! — почти беззвучно ругнулся Олег, но все же отстранился. — Я все-таки должен ехать, душа моя.

— Мгм… — у нее воздуха не хватало на слова. Он все из нее «выпил».

Щеки горячие, горят. Дыхание сбилось. И невероятное счастье — грудь на части! Нараспашку раскрывает, кажется. Сердце тарахтит, а в голове какая-то светлая пустота и тихий звон. И так хорошо… Не передать и не выразить словами! Но Олег и по виду ее все понял, похоже.

Улыбнулся с таким же счастьем, которое она в себе ощущала. Правда, и тени из глаз не ушли, глубже стали.

— Все-таки поехал, Машенька. А ты — помни все, что я сказал. С юмором у меня туго теперь будет, чтоб ты сразу понимала…

— Да ты и раньше веселым нравом не отличался, ненаглядный мой, — с доброй иронией поддела.

Но он не обиделся. Помог ей вновь уверенно встать на ноги. И все-таки ушел после ещё одного алчного поцелуя.

И словно почувствовав это, буквально через минуту, как за Олегом закрылась дверь, замигал вызовом ее телефон. Петр, очевидно, устал ждать, пока сестра ответит на его сообщения, и решил достать-таки Машу.

Как-то мигом утратив всю искристость настроения, она выдохнула и приняла вызов. Собранно и серьезно. Явно не тем тоном, которым обычно с братьями говорят.

— Слушаю.

Глава 19

— Ты что задумала, сволочь мелкая? Против семьи решила пойти?! — Петр цедил слова сквозь зубы. Его ярость, определенно, достигла максимума за то время, пока Маша не отвечала на вызовы. — Да я тебя в порошок сотру, стерва! Слегалась с этим уголовником, да?!

Маша отодвинула телефон от уха, скривившись. Брат перешел на крик и оскорбления. Редко такое случалось. И все же не впервой. Не привык себя с ней сдерживать. Считал, что вправе… А от его слов ее буквально подташнивать стало, одним моментом как-то. И никакого желания внимательно слушать.

Нет, она четко понимала, что своими действиями его разозлит, но все-таки стало противно. Словно он парой слов ее в помоях измарал. Хотя она и не ждала от Пети понимания.

— На твоем месте я бы аккуратней подбирала термины, Петя, — заметила ровным голосом. — Причем все. Ты ведь тоже не святой…

Его и самого «уголовником» считать можно, учитывая все нюансы по покрытию Шаховца и Демченко. Да и только ли этих? А то, что тут ей Олег не соврал — Маша знала. И любимому верила, да и информацию получить не так сложно, если знать, кого и о чем спрашивать.

Включив громкую связь, она отложила телефон на комод и уперлась в него же руками, опустив голову на ладони. В висках появилась тяжесть. Много эмоций. Всяких. А брата, кажется, ее ремарка разъярила ещё больше.

— Аккуратней?! Аккуратней… Мля! Что он — денег отвалил? Или трахает тебя, что ты в суд пошла ради Горбатенко? Ради нас там и появляться не желала…

Стало физически мутить. И она не торопилась списывать это на свое состояние. Петр в гневе всегда был отвратителен.

— Не обобщай. Коля ко мне претензий не имеет. Да и ради меня на многое готов. И я для него тоже. Явно на большее, чем ты, — вновь прервала Маша брата, массируя виски.

Знала, что злит его своими словами и дерзостью еще сильнее. Но сейчас-то он далеко и точно ничего не сделает…

— А ну умолкла, сучка! Смелая и дерзкая стала? — рявкнул Петр по телефону. — Точно же не в деньгах дело, да?! Ты бы так только ради того, кто тебе дорог, сделала… Легла-таки под него?! Под бандита…

— Это ещё вопрос, кто «бандит» и уголовник, Петь. «Оборотень» в мантии… — не удержалась.

А зря, наверное. Брат заревел от ярости. Она почти наяву увидела, как у него на висках вены вздуваются в бешенстве и начинает дергаться левое веко… Мало кто Петра таким видел. Но для семьи в этом секрета не было. Да и приятного ничего.

И далеко вроде, а ей дышать тяжело стало. Старые воспоминания и страхи накрыть пытались. Словно отголоски кошмара утром: и сна уже не помнишь толком, а душу давит.

— Поговори мне тут, сучка! Что ты знаешь? Ни*ера! Против меня пошла?! — Петя явно не собирался оставлять за ней последнее слово. — Смелая стала? Думаешь, твой уголовник тебя защитит? Недолго ему при власти осталось, запомни это! Я гарантирую! А тебе, Мария, вообще советую…

Что именно Петр собирался ей сказать, Маша так и не узнала.

Именно в этот момент, совершенно неожиданно, она почувствовала тяжелую и теплую ладонь Олега на своем затылке. Его пальцы сжались, легко массируя ей мышцы. Мягко… Хотя она, резко обернувшись и растерявшись от его внезапного появления, четко увидела по глазам, в каком бешенстве любимый. А сама от этой растерянности словно застыла, просто глядя на него.