Нить на запястье

— Ну не ела, и что? Еда — не главное в жизни, Олег, — Маша вздохнула.

Сил не было. А еще, глядя сейчас в его глаза, в которых явно читалась тревога, вспомнила о том, что для нее казалось куда более важным.

— Это ты не голодала никогда потому, что в доме еды нет. Иначе понимала бы, что важно, а что нет, — все ещё сердито возразил Олег.

И все-таки снял туфли, взял тот самый пакет, который сам и принес, и потащил Марию в сторону кухни. Усадил ее на стул.

Справедливо, конечно. Но она не о том.

— Почему у меня такое чувство, что ты в моей квартире ориентируешься лучше, чем я у тебя в доме? — протянула она задумчиво, наблюдая за тем, как Олег свободно себя чувствует в обстановке, быстро обнаружив тарелку и ложку.

Оказывается, он привез ей обед. Или поздний ужин? Бульон… наверняка из курицы. Домашний… Даже еще не разогретый (микроволновку Горбатенко тоже не искал особо, вот точно знал, что и где стоит) — тот пах потрясающе. И сухарики, аккуратные, один в один, золотистые. И ещё что-то такое, паштетного вида… Свет на кухне они не включили, только небольшой светильник над самым столом, и в комнате царил полумрак.

И не голодная вроде, и плохо… А все равно захотелось всего попробовать, уж очень вкусно выглядело и пахло!

В ответ на ее замечание Олег только загадочно хмыкнул, продолжая накрывать для нее стол, пока бульон разогревался.

— Ты узнавал насчет Пети? Может, хоть какая-то информация о том, что мои братья себе надумали? — попыталась выяснить она, тяжело сглотнув.

Много все-таки говорила в последние десять минут.

— Душа моя, тебе об этом меньше всего думать сейчас надо. Отбивался от твоих братьев раньше, и сейчас не достанут, — отмахнулся от ее беспокойства Олег, поставил перед ней тарелку. — Ешь быстро, и таблетки выпьешь. Какие купить нужно? Я сейчас Диму отправлю, — посмотрел на нее так сурово и требовательно, что Маша поневоле рассмеялась.

— Знаешь, ты не так уж от Пети сейчас отличаешься, когда он считает, что лучше знает, — заметила Маша, но от бульона не отказалась.

Наоборот, с удовольствием склонилась над глубокой пиалой, и втянула аромат.

— Божественно пахнет! — искренне признала она, пока Олег недовольно кривил лицо после ее замечания. И, словно в детстве, принялась сухари кидать в пиалу.

— Вот и поела бы днем, а не убегала, — все ещё резко заметил Олег.

Маша просто подняла глаза и посмотрела на него. Молча. Долго.

Олег все понял.

— Душа моя… — Тяжело растер лицо руками. Сел напротив нее и резко выдохнул, посмотрев на эти самые ладони зачем-то. — Таблетки?.. — напомнил вместо того, что бы продолжать обсуждение прошлой темы.

— Там, около чайника где-то бумажка лежит, у меня последнего нет, — Маша с огромным удовольствием принялась за еду.

Не горячий, но очень теплый бульон так приятно грел горло, снимая боль. Даже сама согрелась. И вкусно-о-о. Хорошо так стало! Только в сон потянуло сильнее прежнего.

— А ты почему не ешь? — подавив зевок, глянула на Олега, вылавливая теперь набухшие сухари.

Он уже отправил сообщение охраннику.

— У меня встреча была, поужинал в ресторане, — мотнул головой Горбатенко.

И она вновь почувствовала, насколько он устал. Застыла с ложкой у рта, в его лицо всматриваясь.

— Ешь давай, — с улыбкой, которая слабо скрывала командные нотки, поторопил ее Олег. — Целый день голодная! Со свету сжить себя хочешь? — он явно был возмущен. — И лекарства выпьешь сейчас…

Ну точно, как ее брат… С нюансами, конечно, но его ворчание заставило Машу рассмеяться. А еще вспомнить кое о чем. Взяв пиалу двумя руками, она просто выпила бульон, вновь вспомнив детство… Чем сильно удивила Олега, похоже. Но не будет же он ей за это подзатыльник отвешивать, как влетало за такую торопливость в детстве?

Нет, наоборот, Олег почему-то широко улыбнулся.

Маша же резко встала, покачнулась, не рассчитав.

— Куда? А лекарство?

— Сейчас, — она протянула в его сторону руку, словно успокаивая Олега. — Сейчас принесу, пакетики в спальне все равно. Ты чайник включи… И еще… — так и не закончив, наверное, оставив Горбатенко в недоумении, она побрела в спальню, держась за стену.

Он перехватил ее шагов через пять. Чайник включил, Маша слышала.

— Скажи где, я возьму, — настойчиво потребовал Олег. — Тебе сейчас только бродить. Или ложись уже, а я принесу готовое…

— И уедешь? — подняла на него голову, пусть и позволяла Олегу вести себя в направлении комнаты.

Он опять промолчал.

А Маша… ну она вообще по жизни упертая была. В такой-то семье как иначе? Да и потом, эта идея, которая пришла в голову пару минут назад, когда про него и Петю подумала… Может, тут, конечно, ещё и температура повинна, точно же высокая, кажется, все тело ломит. Вот и лезло на поверхность все то, что с детства в семье не явно, но, без сомнений, давно прижилось. Суеверные они были. Все.

— Машенька, что ты делаешь? — похоже, Олег уже серьезно заволновался.

Но она, не отвечая, упорно рылась в ящике тумбочки, которая стояла около изголовья кровати. Сам Олег, уже обнаружив лекарство, подошел ближе. И стоял сейчас у нее «над душой».

— Маша… — наверное, он собирался ее уже оттаскивать.

Даже за плечи обхватил. Вот чувствовалось, что терпения у Горбатенко почти не осталось. Но все это аккуратно и мягко. Однако Маша уже обнаружила то, что ей было необходимо.

— Сейчас, Олег. Две минуты. Я выпью лекарство, обещаю, — слабо улыбнулась она, развернувшись. — Ты просто не спрашивай ничего, хорошо? И не спорь со мной, пожалуйста…

— Маша, что ты делаешь? — тут же спросил он, явно не поняв ее просьбы.

А может, того, что она уцепилась за его левую руку, сдвинула немного часы вверх и принялась обматывать толстой шерстяной нитью запястье, перекручивая и завязывая узелки.

Но она только шикнула в ответ на вопрос.

— Душа моя, я понимаю, что тебе плохо. Но это… как-то слишком, Машенька, — Олег почему-то широко и снисходительно улыбнулся. Однако не вырывался и руку не забирал. И то счастье. — И потом, я догадываюсь, конечно, примерно, для чего такие штуки вяжут. Только я не верю в это все. Вообще…

— А я верю, — закончив, решительно перебила его Маша. — И Петя с Колей тоже, кстати. У них такие же обереги есть, никогда не замечал?

Олег покачал головой и так на нее посмотрел… Ну, словно бы ему было очень жаль, что у нее такая температура высокая. Только и еще весело очень.

— Тоже ты вязала? — давясь смехом, похоже, уточнил Горбатенко.

— Нет, зачем? — удивилась Маша, тяжело вздохнула. — У Пети же жена есть. Да и у Коли там кто-то… — передернула плечами и придавила себе лоб. — Ладно, давай свое лекарство, голова опять жутко болит, — вздохнула она с накопившейся усталостью.

Олег с неодобрением поджал губы.

Но Маша не дала ему вновь ее вычитывать, взялась за его руку, переплетая их пальцы, и уже первая пошла на кухню.

— И не вздумай снимать, — велела ему решительно, твердо глядя в глаза Олега, которые непривычно лучились смехом. И между бровей такая складочка… Ироничная до жути! — Да! Я в это верю… А тебе что, сложно, что ли? Оно же не пуд весит, не тяжело! И под часами твоими незаметно почти… Ну пожалуйста, Олег… Ну для меня… — ощущая, что ему все эти аргументы ничего не доказывают, пошла на отчаянный шаг.

Он это тоже понял. Посмотрел долго, непросто…

Так и застыли посреди прохода, глядя в глаза друг другу. Держатся руками, пальцы цепляются друг за друга, но никто не нарушает шагами расстояния пространства между ними. Не сближаются больше. Оба в себе не уверены.

Сжала вторую кисть в кулак, нервничая. Ну как его убедить?! Как уговорить?! Сейчас, из-за этой треклятой простуды, в голову ничего толкового не приходило! А эта нить на его руке… Настолько для нее важна… Чтобы его хоть как-то обезопасить от недоброго. Не физически, конечно, не полная дура. Но ведь и ментального, эмоционального гнева и ненависти вокруг него предостаточно! Одного Пети с головой…