Страница 39 из 62
Когда земляне попадали сюда, заряд искина всегда использовали на усваивание знаний. У Мартина был список того, чего не хватало поселкам, и новоприбывшие в ближайшие дни мучились от головной боли, но записывали в мозг необходимую информацию, а затем диктовали и записывали справочники. Сейчас у них был портативный силовой генератор. Сейчас можно было извлечь многие знания, но… кому они будут нужны, если почти все земляне покинут это время? А художественные книги? Аскер ни разу не подумал о книгах. А ведь простая текстовая информация достаточно легко усваивается. Они могли бы устроить небольшую библиотеку. Людям и такая «пища» нужна. Рикар обещал оставить ему генератор силового поля. На десять лет, конечно, его не хватит, но на два-три…
Фасоль закончилась. Валентина принесла всем чай. И теперь женщины просто отдыхали, наслаждаясь своим временем.
Через полтора часа члены литературного кружка начали расходиться. Джессика попыталась выскользнуть одной из первых, но Мартин поймал ее за запястье. Джесс несколько раз дернула руку, но ее крепко держали. Не устраивая скандала, вырваться было невозможно. Женщины одна за одной покидали зал, последней выходила девушка, что открывала Мартину дверь. Она бросила лукавый взгляд на мрачную Джессику и, выходя, прикрыла за собой дверь, отрезая оставшуюся пару от всего мира.
Джессика сердито потрясла освободившейся рукой. Недовольно посмотрела на Мартина и отвернулась. Не было у нее настроения на серьезные разговоры. Молчание длилось. Джессика демонстративно смотрела в окно. Мартин смотрел на нее. Наконец, она не выдержала.
— Ты что-то хотел?
— Да. Я видел тебе яблока не хватило. Вот держи.
Он достал еще одно из кармана штанов. Джессика покосилась на яблоко, затем взяла его.
— И это все? — недоверчиво уточнила она. А как же важные разговоры? Выяснение отношений? Разборки, кто прав, а кто нет?
— Все, — легко согласился ее муж.
Затем первым прошел к двери и приглашающе распахнул ее. Джессика почувствовала укол разочарования. В глубине души она ожидала… чего? Очередных оправданий? Заверений в любви?
Мартин вдруг поклонился.
— Я слышал, ты из новеньких. У нас не было возможности познакомиться. Я Мартин.
Джессика с удивлением посмотрела на мужа. Это что? Приглашение начать заново?
— Я… э-э-э… мне мама не разрешает разговаривать с незнакомыми, — неожиданно для себя выпалила она. Мартин с облегчением выдохнул — она включилась в игру, это обнадеживало.
— Даже с президентом?
Джессика хмыкнула.
— Ну если с президентом, то, наверное, она против не будет.
Джессика вышла на улицу. Поселок тонул в ночной темноте. Кое-где теплым оранжевым светом поблескивали в окнах лучинки. Да калейские луны серебрили дома и деревья.
— Поздно уже. Я провожу тебя, — сказал Мартин и первым шагнул вперед, не давая возможности отказаться.
Они медленно и молча шли по проселочной дороге. Джессика вдруг вспомнила такие же провожания. Те, что остались в ее молодости. Когда Мартин провожал ее по универскому городку до общежития. Их родители пропадали в рейсах. Они и сейчас там пропадают, безучастные к судьбе детей и внуков, довольствующиеся редкими встречами. Ненормальные военные семьи…
А они так же тогда шли рядом. У каждого в голове теснились тысячи мыслей и вопросов, и каждый боялся что-нибудь сказать и разрушить хрупкое очарование момента. Молодость всегда волнительна и прекрасна в своих чувствах. Джессика вдруг почувствовала себя молоденькой девушкой, в груди защемило от предчувствия чего-то волшебного. Словно в ответ на ее мысли, Мартин взял ее за руку. Между прочим, словно ничего не произошло, не сбивая шага и даже не глядя в ее сторону. Джессика вздрогнула от этого касания, но руку не убрала.
Мартин довел ее до дома и попрощался на пороге, не пытаясь напроситься в гости.
— На рассвете мы снова уезжаем, — произнес он, глядя мимо нее. Затем поднял голову, поймал взгляд. — Вернемся только через две или три недели. Не хочешь поехать с нами?
Джессика глубоко вдохнула. Да! Да! Хочу! — закричало что-то внутри нее. Она прикусила губу.
— Нет, спасибо, — отвитила она стараясь, чтобы голос прозвучал как можно ровнее.
Мартин вздохнул.
— Ладно. Тогда приглашаю тебя на свидание. Не сейчас. Когда вернусь в следующий раз.
Джессика открыла рот, чтобы ответить, но Мартин приложил палец к ее губам.
— Возражения не принимаются. Всего одно свидание.
Он быстро чмокнул растерянную Джессику в щеку и растворился в темноте.
ЗЕМЛЯ. США. 21 век.
На два дня позже
Раннее утро — серое и сырое. С одной стороны протянулась примыкающая к трассе улочка крошечной американской деревеньки. Одно кафе и два магазина, расчитанныебольше на проезжающих, нежели на местных жителей. С другой стороны — поле, сменяющееся на горизонте то ли лесом, то ли лесопосадкой. И Ольга посредине. Сонная ирастрепанная, в летней футболке, не спасающей от утренней прохлады. С небольшой спортивной сумкой в руках. Повезло, что водитель автобуса согласился высадить ее здесь, а не в соседнем городке, где была ближайшая остановка. Ершова зябко повела плечами, глядя на дверь кафе с табличкой «Закрыто». Впрочем, хозяева уже встали. Наверху горелсвет, а из вентиляции вкусно пахло булочками. К холоду прибавился некстати проснувшийся аппетит. Может, ее пожалеют и впустят?
Ольга шагнула вперед и тут же споткнулась. Ремешок босоножки, не выдержавший переезда, оторвался еще вчера вечером. Ольга пыталась прицепить его одолженнымстеплером, затем приклеить суперклеем… В итоге примотала липкой лентой. Острый залом скотча натер ногу, а ремешок все равно регулярно отваливался. Купить новые туфлиона не могла… Ершова грустно вздохнула, потрогав пальцами последнюю двадцатку, что осталась в кармане. Идея, пришедшая в голову позавчера вечером и вызвавшая такойэнтузиазм, уже не выглядела ни умной, ни удачной. Ольга постучалась в кафе.
Забилась в дальний угол, заказала кофе и завтрак. Поправила оторвавшийся ремешок босоножки. Поставила рядом спортивную сумку, где спала Чудилка. Три пары сменного белья, одна запасная футболка и последняя двадцатка в кармане, из которой половину она сейчас отдаст официантке. Ольга шумно вздохнула. В груди защемило от волнения. Ершова в сотый раз назвала себя идиоткой…
Позавчера вечером, всего сорок девять часов и сорок минут назад, Ольга еще сидела в своей квартире в Рио.
Мысли упорно крутились вокруг Усольцева. Поехать что-ли к нему? Ну поедет она, и что?.. Поздороваются, попьют чай как старые знакомые… Андрей займется работой, а она, Ольга… вернется обратно?
Ну и пусть. Пусть даже просто в гости. Они же взрослые люди. Особенно она, Ольга, майор Ершова! Сколько раз она рука тянулась к телефону, чтобы заказать билеты на самолет и каждый раз останавливалась. Ольге было страшно. Страшно звонить Андрею. Страшно ехать.
«Чего я сама хочу?…» — в который раз спрашивала Ольга саму себя. И где-то в душе знала ответ. Да, она хочет поехать. Хочет с ним встретиться. Дать шанс их отношениям…
Вдруг в голову пришло решение. Внезапное, порывистое, нелогичное, несвойственное прежней Ольге. За считанные часы она избавилась от всего балласта, что стоял между ней и Андреем. Она продала акции. Создала благотворительный счет, перевела туда деньги и отправила данные Эдуардо. Пусть создаст фонд помощи больным раком. Написала дарственные на дом и машину. Раздала вещи. Выбросила банковские карточки. Осталась в джинсах и футболке с небольшой спортивной сумкой. И с минимумом наличных денег — ровно столько, чтобы хватило на дорогу до Андрея. На билет в один конец. Позвонила на прощание Розе, Эдуардо и Марии. Узнала, что она молодец (что едет к Андрею), хоть и дура (только дуры отказываются от кучи денег).