Страница 7 из 9
Димитрий кликнул Жидятку, пятнадцатилетнего холопа, которого он недавно взял в услужение.
- Что ж ты, дубина, Пахомия-то не растолкал, чтоб на лавку лег, боярин вон всю ночь на полу валялся! - гневно прикрикнул князь, отвешивая Жидятке подзатыльник.
- Да разве ж его растолкаешь, тут семерых таких, как я, надобно, - обиженно буркнул Жидятка.
Пахомий показал холопу кулак. Тот даже глазом не моргнул. Он мнил: ежели он, Жидята, княжий холоп, то справно прислуживать должен только хозяину, а всякие прочие ему не указ, и следить, где они спят, он не обязан.
- Княгиня говорит, Мстислав им хлеба не дает, - вспомнил Димитрий, пока отрок натягивал ему сапоги, - с чего бы это?
- Просто так Мстислав бушевать не станет, видать напакостили ему, - рассудительно ответил Первак.
- Стало быть, Мстислав у тебя хороший, а заозерцы худые, - прищурился Димитрий.
- Не знаю я, какие заозерцы, а с Мстиславом отец мой был знаком, тот правды всегда держался, попусту никого не обижал.
- Так то когда было, они ещё в наших летах ходили, - вмешался Пахомий. - Сколько воды утекло, нешто люди не меняются? Чем ему мать да дитя напакостить смогли?
- Видать, смогли, - отрезал Первак.
- А я так думаю, прибрать измором он их землицу хочет, пока Ростислав мал, - не унимался Пахомий, повышая голос.
- Ну, опять сцепились, сколько мне разнимать-то вас можно. Кто прав, кто нет - то не наше дело, а мы приплыли медведя стравить, - перебранки дружков князю порядком надоели.
1. Дядька - в данном случае воспитатель, наставник.
2. Броня - доспехи, кольчуга.
3. Гридни - княжеские телохранители.
4. Лыченицы - лапти.
5. Лыченицы - лапти.
6. Тати - воры, разбойники.
7. Полуночь - север.
8. Сидеть на санях - «стоять одной ногой в могиле», на санях и зимой, и летом перевозили покойников.
9. Красен - красив.
10. Водимая - жена.
11. Нелепицы - небылицы.
12. Нелепицы - небылицы.
13. Нелепицы - небылицы.
14. Женщин в Древней Руси часто именовали не по имени, а по отчеству отца.
15. Гости - здесь купцы.
16. Жито - ржаное или любое другое зерно.
17. Ряд - договор.
18. Струги - небольшие, как правило, грузовые суда.
III. У лесного хозяина на ловах.
На Чернореченских равнинах давно господствовала весна, щедро одевая пестрыми нарядами первоцветов уже просохшую под лучами солнца землю. Здесь же, в Заозерском краю, еще угадывалось дыхание зимы. Лес стоял сырой и унылый. То тут, то там взгляд наталкивался на внушительные кучи почерневшего снега. Мокрые ветки деревьев печально колыхались, сплетая над головой черную сеть. Молодая зеленая поросль кое-где очень робко пробиралась сквозь ворох старой листвы. Травинки острыми пиками насквозь пробивали бурые листья, но сбросить с себя полностью эти путы еще не могли.
Отряд ехал неспешно. Лошади фыркали от падающей с деревьев влаги, тревожно стригли ушами. Всадники вполголоса переговаривались, напряженно всматриваясь в черноту деревьев, хотя до места, где доброхоты [1] видели зверя, было еще далеко. Впереди за дубравой шел глубокий, разветвляющийся на два рукава овраг. По ту сторону балки в густом ельнике и видели изголодавшегося после зимней спячки медведя.
На ловы знатные охотники отправились вшестером: князья Димитрий и Ростислав, Первак с Пахомием, Найден и заозерский боярин Гаврила (муж грузный и оттого неповоротливый, лет сорока пяти). С собой для загона прихватили с десяток холопов и воев для охраны лошадей. Димитрий взял и своих любимых гридней - опытного следопыта Гордея и молодого Чурилу, велел им держаться поодаль, но в случае сигнала бежать на помощь.
Решено было спуститься на дно оврага и разделиться на два отряда. Одни ловчие станут дожидаться зверя в правом рукаве, а другие - в левом. Холопы, обогнув ельник с севера, гудками да бубнами, лаем собак должны загнать бурого в овраг и гнать его до развилки. И тут уж как ловчая удача выпадет: к кому медведь завернет, тот с ним бороться и станет.
Найден хотел, чтобы заозерские встали своей засадой, а чернореченские, стало быть, своей, но Ростислав воспротивился. Он пожелал быть в одном отряде с Димитрием, Первак предложил с ним поменяться. Но тут запротивился уже Найден, заявив, что за князя он головой отвечает и отойти от Ростиславушки не имеет права. Пришлось князю Чернореченскому вставать на ловы вместе с Найденом. Оба смерили друг друга холодным взглядом.
За версту до оврага всадники спешились и, оставив лошадей воям, пошли пешком. Гаврила, запыхавшийся от быстрого шага, причитал:
- На медведя зимой надобно ходить, когда он в берлоге лапу сосет. Выманил его, и только успевай, ворочай рогатиной... Вы хоть не так шибко-то идите... А весной что, бегай вон за ним по всему лесу, ноги изобьешь в кровь...
- В чем зимой доблесть-то, сонного мишку колоть? - возмутился маленький князь, молодецки размахивая рогатиной, как будто уже насаживая на нее медведя.
Из шестерых охотников в кольчуге был только Первак, все остальные беспечно махнули на это рукой. Не смогла заставить сына надеть кольчугу и Улита, долго уговаривая его.
На дне оврага отчаянным шумным потоком бежал ручей, вбирая в себя окрестную талую воду. Чтобы сбить запах, ловчие пошли вброд по щиколотку в мутной воде.
- По морю, аки посуху, - вспомнилось Пахомию.
- Ветер в спину, стало быть, как засядем, запах наш к хозяину не донесет. Не должен учуять нас, - со знанием дела заявил Гаврила, и Димитрий понял, зачем Найден потащил с собой этого увальня. Боярин был опытен на ловах. Даже медведя называл уважительно - хозяин, как это принято было у люда, жившего богатствами леса.
У развилки Ростислав выбрал десный рукав. Ловчие стали расходиться.
- Постойте, - остановил всех Гаврила, - ежели хозяин на вас выйдет, да спужавшись поворотится, так вы сигнал подайте, чтоб мы ему проход заслонить успели. А ежели он от нас повернет, то мы в рог потрубим, тогда уж вы не зевайте.
Димитрий с завистью посмотрел на уходящих бояр, ему хотелось быть в отряде с дружками да опытным Гаврилой. Вместо этого он поплелся вслед за противным Найденом и надоедливым Ростиславом.
- Вот, чую, медведь на нас выскочит, уж я его, - и Заозерский князь резанул воздух рогатиной.
- Ты за спинами нашими держись да не высовывайся, никто тебе к живому зверю подойти не даст, - грозно предупредил Найден.
Мальчик обиженно выпятил нижнюю губу и с надеждой посмотрел на Димитрия, но тот согласился с воеводой. Ростислав посчитал это предательством.
Ловчие устроили засаду в небольшой ямке за кустами орешника. Потянулись томительные часы ожидания. Все трое сидели молча: Ростислав все еще обижался и на Найдена, и на Димитрия, а эти двое вообще не собирались разговаривать друг с другом. Кроме стрекота сорок и треньканья синиц ничего не было слышно. Неласковый лес дремал, навевая сон и на охотников. У Димитрия от хмеля еще болела голова, он время от времени тер виски. Найден при этом едва заметно ухмылялся, догадываясь, что тревожит Чернореченского князя. «Вот черт крючконосый», - со злостью подумал Димитрий.
Ростиславушка сначала сидел, потом стоял, потом со вздохом лег на мокрую листву, опять встал. Бесконечное ожидание начинало его тяготить. Для отрока беспокойного нрава сидение на одном месте было жестокой пыткой.
- Я схожу, гляну, как там, у Гаврилы дело идёт, - заявил он с надеждой в голосе. Но тут же получил окрик в два горла:
- Сиди!
Тяжело вздохнув, мальчик плюхнулся на землю.
- Лучше б на тетеревов пошли али на зайцев. На такой охоте хоть весело, и сидеть сиднем не надо, - буркнул он себе под нос.
И опять ожидание, тишина, скука. Без этого лова не бывает, нетерпеливые возвращаются с пустыми руками, упорные получают награду. Димитрий считал, что выдержки у него не отнять. Небрежно откинувшись на поваленный ствол засохшей ели, острием рогатины он лениво ковырял землю, рассматривая на коряге неизвестно откуда взявшегося сонного муравья. Найден неспешно большим ловчим ножом обстругивал и без того тонкую палку. Всем своим видом он показывал, что запас терпения и у него тоже будь здоров, уж не меньше, чем у Димитрия.