Испытание

С первыми лучами большого солнца мы с мобами собираемся выдвигаться на охоту.

Из дома я выхожу первым и на автомате закрываю проем, не подумав, что за мной идут мои динозавры, так что выйти, проскользнув в срастающийся проем, успевает только один «велик».

В десятке метров от купола на земле вольготно расположился Картер, окруженный своими кошмарными кровососами. Их все так же четверо, но они не агрессивны, лишь настороженно зыркают в сторону моего пета. Странно, почему не было тревоги о проникновении на мой гексагон?

Картер, завидев меня, встает, почесывая оголившееся пузо, демонстративно зевает и миролюбиво говорит по-английски:

– Эй, Фил! Нам есть что обсудить, может, поговорим?

Глава 6. Звезда песочницы

Слишком много людей, слишком мало пространства и ресурсов.

Подробности никому не интересны, причины, как всегда, чисто человеческие.

Почему не сработала сигнализация? Разве я не должен был узнать о проникновении на мой гексагон другого испытуемого? Или Картер проник на мою базу до моей активации командного центра? Тогда как он пережил эту ночь? Что-то сомневаюсь, что он мог успешно отбиться от элитных монстров в одиночку.

Как бы там ни было, но поговорить стоит. Тем более что атаковать его с моим вторым уровнем – это не только отвага, но и слабоумие. С этой тактикой я уже атаковал Крекеня, едва копыта не откинул. А ведь Картер уже успел взять шестой уровень, похоже, вкидывая все заработанные ресы в собственные левел апы. И если здесь есть хоть немного от механики компьютерных игр моего мира, четыре уровня разницы будут непреодолимы, мне его не одолеть. Вся надежда на засадный полк моих зубастиков – авось, зерганем.

– Картер, – киваю ему.

– Он самый, дружище Фил, он самый, – ухмыляется он. – Наша первая встреча как-то сразу не задалась, только зря потрепали друг друга. Но после нее случилось… – он задумывается и продолжает уклончиво, – всякое.

– Всякое? Как ты проник ко мне? Я должен был узнать!

– Слушай, так ты – русский? – не отвечая на мой вопрос, он переводит тему. – Почему я тебя понимаю? Ты же говоришь по-русски?

– То есть, из всего, что мы здесь увидели, тебя больше всего смущает то, что мы понимаем друг друга?

– Ха-ха, точно! – смеется Картер, хлопнув себя по бедру. – А ведь ты чертовски прав, малыш Фил! Когда я очутился здесь и увидел одну из этих тварей, что кишмя кишат повсюду, меня чуть инфаркт не схватил! А солнца? Твою мать, Фил, ты видел? Здесь два долбанных солнца!

– И небо какое-то фиолетовое. Это точно не Земля. Я, честно говоря, после Предыспытания был ко всему готов. Слизняк там был вообще кошмарный.

– Слизняк? – непонимающе морщит лоб Картер. – А! У меня был чертов лабиринт с хищными подсолнухами. Это я их сам так назвал, а звались они как-то иначе. Один мне чуть руку не перегрыз! Но я ему ответил тем же – перегрыз стебель! Тот хоть и был толстый, но порвать его на куски было не сложнее, чем кукурузный початок. Соком чуть не отравился, но у меня высокий резист к ядам.

Его многословие и откровенность я могу объяснить только тем, что он не считает меня за противника, а больше поделиться впечатлениями не с кем. Но мне нравится – мы, как два старых друга, взахлеб обмениваемся впечатлениями.

– Надо же, хищные подсолнухи! А порталов у тебя сколько было? Я про те, что в конце – у меня были красный и синий, и я все еще ломаю голову, что случилось бы, прыгни я в другой?

– Порталы? У тебя были порталы? Реально? У меня была лестница в огромной пещере. Наверху она упиралась в люк, но я не смог его открыть. А вниз она уходила под воду. Ледяная была – думал, замерзну! Но спустился, а там меня подхватило течение, такое сильное, что оторвало от лестницы! Потом я потерял сознание и очнулся уже здесь.

– А кто был твоим куратором?

– Мистер Винитски, если я правильно запомнил его имя. Поляк, наверное. С ним была еще какая-то неземная девка и огромного роста монстр – демон во плоти!

Картер, призадумавшись, чешет затылок рукой, свободной от копья. Копье он держит, поставив на землю, и ощущение, что в руках у него не копье, а тяпка. Картина маслом – рассвет, сосед по даче наведался к соседу обсудить последние новости. Вопрос «соседа» возвращает меня в реальность:

– Так ты из России, Фил?

– Ага. А ты сам откуда?

– Спрингфилд, Миссури! – толстяк бьет себя кулаком в грудь, а потом показывает на моего велоцираптора. – Слушай, а этот зубастик рядом с тобой – это твой юнит?

– Да, мой. Велоцираптор. Красивый, да?

– Слушай, я думал они побольше. Твой, ты извини, похож на курицу. Может, потому что еще не прокачан?

– Возможно, но я читал, что вроде бы они на самом деле такого размера были.

– А ты что, фанат динозавров? – встрепенувшись, спрашивает Картер.

– Нет, не фанат, но эта тема меня всегда… завораживала.

– Ха, да у нас больше общего, чем я думал. Я «Парк Юрского периода» раз десять пересматривал! – восклицает он. – Можно погладить?

– Погладь.

Картер опасливо приближается к «велику» и тянет руку к его морде. Раптор недоуменно смотрит на него, потом на меня, что-то упреждающе верещит и молниеносным движением щелкает пастью в миллиметре от пальцев толстяка. Тот испуганно одёргивает руку, а следом мой раптор складывается под градом ударов дубинками кровососов. В уже мертвое тело ящера втыкается стрела, выпущенная лучником.

– Стоять! Рядом! – упреждает своих мобов Картер, прежде чем они успевают наброситься и на меня, как на хозяина сагрившегося пета.

Он отводит их подальше, а сам возвращается на прежнее место. Труп раптора уже исчез.

– Прости, Фил! У них последней командой была «охранять», вот они и накинулись. А твой юнит как-то слишком быстро умер, – Картер пожимает плечами. – Извини.

– Я все видел, твоей вины нет.

– Вот и хорошо, – улыбается он. – А почему он у тебя всего один был? Не похоже, что ты полный урод, харизмы должно было хватить на нормальный пак. Или ресурсов сущности не хватило создать больше?

Не отвечаю на вопрос, вот еще. Спрашиваю сам:

– А тебе харизмы хватило всего на четверых бойцов?

Его мобы внезапно одновременно поворачивают лица и уставляются на меня своими безглазыми лицами, скалясь и вытягивая в мою сторону ротовые щупальца. Картер подает им какой-то знак, и они равнодушно отворачиваются.

Толстяк пафосно вопрошает, и из его интонаций исчезли все дружелюбно-соседские нотки:

– Да что ты знаешь о харизме, Фил? В том мире с меня телочки не слезали! Просто… Потери, ты понимаешь? Пока ты окучивал свою норку, я захватил все гексагоны по краю этого поля Испытания, и, знаешь, что? Твой – мало того, что крайний, так он еще и угловой!

– Угловой?

– Ага. В ту сторону за ним – нейтралка, которую я захватил, а за нейтральными гексагонами – ничего. Непроницаемая пелена, сквозь которую никак не проникнуть.

– То есть у меня из соседей только ты?

– Эй, у тебя как с математикой? Гуманитарий?

– Писатель, – зачем-то уточняю я.

Картер удовлетворенно кивает:

– Видишь ли, гексагон – шестиугольник. Каждой его стороной ты граничишь с нейтралкой, а за ней сразу – база кого-то из испытуемых. Но ты тремя сторонами упираешься в крайние нейтральные, а за другими тремя, – Картер показывает в сторону оврага, – я и еще один испытуемый. Не знаю, кто это, не добрался я еще до него.

– Почему? Не успел?

– Я поделюсь с тобой информацией, чтобы тебе было проще принять решение. Я в любом случае буду в выигрыше. Слушай. Нельзя проскочить через границы незахваченного гексагона! То есть, если между тобой и другим человеком есть нейтралка, вы друг к другу попасть не можете – сначала надо захватить её. Понял?

И откуда он все это знает? Киваю и озабоченно смотрю на таймер, отсчитывающий следующий слив единиц ресурсов сущности – на меня и моих зверюг. Мне хватит того, что генерит командный центр, а вот рапторам с дилофозаврами не хватит. Скорее всего, их просто развоплотит, если нечем будет поддерживать их жизнедеятельность. По земным меркам времени у меня есть около сорока минут, иначе… Что там было в правилах? Если Картер убьет меня, то он захватит мой гексагон, а я буду развоплощен, если в течение суток не захвачу себе новый?