Страница 2 из 27
Если Аксель Роуз – последняя великая рок-звезда, то Билл Бэйли – грустный, милый, умный, обиженный и злой ребенок. Казалось бы, Аксель оставил его в Лафайете, но он упрямо вылезает в каждом провале на сцене и каждой катастрофе, происходящей за кулисами, в каждом проявлении упрямства и вспыльчивости. А еще этот ребенок в крайне редкие моменты доброты и уязвимости проявляет себя в песнях о любви, где раскрывает душу и так яростно защищается. Вот он, в песне «One in a Million»: «Полицейские и ниггеры, убирайтесь с дороги!» – и в песне «Sweet Child o’ Mine»:
«У нее такая улыбка, что, кажется, она напоминает мне о детстве…» Это Роуз решил включить кавер на песню Чарльза Мэнсона в альбом «Spaghetti Incident?», и это Роуз старательно подражает Элтону Джону и Фредди Меркьюри. Это он неутомимо стремится контролировать все, что связано с Guns N’ Roses, – от прав на название группы до сохранения музыкального наследия. Довольно легко проследить связь между юным Биллом Бэйли, который мечтает когда-нибудь исполнять песни не только в ванной родительского дома, где его не слышит фанатично-религиозный отец, и шедевральным альбомом «Chinese Democracy» – настолько выдающимся и опережающим время, что он мог принадлежать только рок-музыканту затворнику, который воспользовался возможностью представить миру совершенное произведение искусства, созданное там, где никто его не тревожит.
Наша история начинается 6 февраля 1962 года, когда у прелестной 17-летней матери-одиночки по имени Шэрон Линтнер, заканчивающей школу, и хулигана из Лафайета, которого тоже звали Уильям Роуз и которому даже школьное образование не давалось, появился на свет Уильям Брюс Роуз. Уильям и Шэрон то ли были женаты, то ли нет, но в 1964 году, когда Биллу не было еще и двух лет и он не осознавал, что происходит, родители разошлись. Биологический отец, возможно, похитил малыша и совершил в его отношении сексуальное насилие, хотя это, конечно, не точно. Когда много лет спустя Аксель занялся «регрессионной терапией», он утверждал: «Мне не нравилось, как он обращался со мной, еще до рождения, так что, когда я появился на свет, то уже желал этому ублюдку смерти…» – и продолжал: «Уильям Роуз трахал меня в задницу… Я помню иглу. Помню, что меня укололи. Помню, что меня насиловал этот человек и что-то ужасное случилось с матерью, когда она пришла за мной».
Что было на самом деле, знает только Аксель. Если это и правда произошло, маленький Билл не вспоминал об этом. Год спустя Шэрон познакомилась со Стивеном Бэйли, вышла за него замуж, и Билл рос в уверенности, что Стивен и есть его настоящий отец.
Стивен Бэйли тоже был непростым папашей – Билл попал из огня прямо в полымя… Некоторые друзья в церкви называли Стива Жуком, на самом же деле его звали Преподобный Л. Стивен Бэйли, и его вера была подобна жупелу. Он проповедовал в Пятидесятнической церкви, которая стояла у проселочной дороги среди ферм, где ад и рай казались весьма реальными пунктами назначения, трансцендентность и грех были осязаемы, а люди корчились на полу и произносили слово Божье, которое нужно было поведать миру, где все стремились к пуританству, а рок-н-ролл, алкоголь, секс до свадьбы и другие удовольствия, естественно, были под запретом. Маленький Уильям и его названые брат и сестра, Стюарт и Эми, которые родились вскоре после свадьбы, ходили в церковь за 13 километров каждое воскресенье утром и вечером и каждую среду вечером, а иногда и чаще.
Когда в начальной школе у Уильяма начались очень реалистичные ночные кошмары о том, как они с мамой живут в одном доме со странным мужчиной, который совершает плохие поступки, ему сказали, что эти сны – проделки дьявола. О бесконечных походах в церковь он вспоминал: «Мы собирались в шатре и наблюдали исцеления. Мы видели, как слепые люди начинают читать, а другие – разговаривать на разных языках. Еще там были омовения ног и все такое». Дома Стивен Бэйли правил благочестивыми речами и железной рукой. Уильяма ударили по лицу за то, что он взглянул на женщину в бикини в рекламе по телевизору, а сам телевизор вскоре после этого выбросили. Дети Бэйли слушали радио один раз в неделю днем по воскресеньям, когда у Стивена и Шэрон было «особенное время» в спальне. Когда много лет спустя Акселя спросили, сохранились ли у него счастливые воспоминания из детства, он ответил: «Было ли мне весело? Ого! Пожалуй, я помню, как в детстве мы играли втроем с братом и сестрой, когда отчим был в хорошем настроении, и мы возились друг с другом, словно убегая от реальности, и по-настоящему веселились».
Это все, больше никаких хороших воспоминаний. Обстановка в семье привела к внутренней социализации. Дети начали делать друг другу замечания, если кто-то из них видел или говорил что-то, связанное с сексом. Стивен дисциплинировал и муштровал их, а Шэрон, похоже, всегда была на его стороне. Он включал им записи христианского певца Джимми Сваггерта на катушечном магнитофоне и снова и снова заставлял слушать этого заезженного старого пройдоху. К десяти годам Уильям достаточно хорошо выучил Библию и выиграл церковный конкурс для детей, после чего его пригласили проповедовать. Он научился выступать перед аудиторией, а потом играть на пианино и петь и в этом нашел себя. Билл понял, что ему нравится музыка, и с удовольствием раз за разом репетировал церковные концерты.
Однажды в машине он услышал песню Барри Манилоу «Mandy», и припев был такой заводной, что Уильям начал подпевать. За что тут же получил удар по губам от Стивена, потому что песня эта «от лукавого». Эй, если за песню «Mandy» получаешь в челюсть, то какой же силой должна обладать эта музыка? Шэрон подарила Уильяму небольшой радиоприемник – вероятно, из чувства вины перед ним за отчима. Билл слушал его по ночам под одеялом, и перед ним открылся мир за пределами Лафайета, школы и церкви: Элтон Джон, Queen, Led Zeppelin, Билли Джоэл… Вслушиваясь в слова, Уильям понял, что мелодии могут вызывать очень мощные чувства, и осознал, что музыка имеет огромную силу. Что его пение в церкви помогает прихожанам поднять к небесам старую деревянную крышу, под которой Стивен доводит их до беспамятства своими проповедями, а Фредди Меркьюри или Роберт Плант, стоя перед многотысячной толпой, заставляют ее прыгать, кричать и терять сознание…
Как только Уильям это понял, его жизнь начала меняться. Странный застенчивый парень, который в средней школе Саннисайд ходил, сутулясь и не поднимая глаз, в белой накрахмаленной рубашке и черных брюках со стрелками, в старших классах школы Джефферсон превратился в бунтаря, полупреступника, вспыльчивого драчуна с безумным взглядом, который настораживал даже самых крутых парней. Но интерес к музыке у парня не пропал. Как-то он сыграл на пианино «D’Yer Maker» Led Zeppelin, за что Стивен ударил его так, что свалил с табурета. Билл раздобыл сборник нот к песням Элтона Джона и дивился тому, как сложно устроены мелодии («он играет десятью пальцами самые странные аккорды в мире»). В магазине по пути на урок фортепиано подросток рассматривал рок-журналы типа «Creem», заодно обнаружив и другие – вроде «Oui» – с изображениями красивых женщин, как раз в ту пору, когда мысли об одноклассницах начали его возбуждать. А потом он познакомился с Джеффом Избеллом. Если Билл только начал узнавать, что значит быть крутым, и искал способ когда-нибудь самому стать таким, то Джефф, похоже, крутым родился. Он был на три месяца младше Билла, у него был большой нос и скуластое лицо, как у Ронни Вуда или Джонни Сандерса, и он был худой, как настоящая рок-звезда, особенно как его собственный кумир Джо Перри, гитарист Aerosmith. Джеффу нравилась меланхоличная музыка Rolling Stones и Aerosmith, их непринужденный и небрежный стиль, как у наемных убийц, которые только что избежали виселицы. Именно этот стиль станет его собственным, когда он возьмется за гитару.
Когда они только познакомились с Биллом, то обнаружили, что у них много общих интересов в музыке: например, ELO, Дэвид Боуи и другие британские группы, чью музыку нечасто крутят по радио в Штатах, – Nazareth и Thin Lizzy. И еще АС/DC. А, нет, они же из Австралии? Круто… Джефф родился во Флориде, но перед тем, как он пошел в школу, его отец, в чьих жилах текла кровь коренных американцев, решил переехать с семьей в пригород Лафайета, а в семидесятых это означало, что на 15 километров вокруг не было ни одного соседа, и всюду только проселочные дороги, – словом, как позже выразился Иззи, они жили «у черта на куличках». Вскоре мать с отцом разошлись, и Джефф с матерью и братом Джо переехали в город, где была хоть какая-то социальная жизнь. Бабушка поощряла музыкальные устремления внука и на тринадцатый день рождения подарила ему барабанную установку. Джефф был барабанщиком от Бога, и у него были музыкальные корни. У его лучшего друга был старший брат, который тусовался с шайкой хулиганов. Они устраивали вечеринки на старой ферме, и, когда напивались, то просили тощего носатого парнишку сыграть им на барабанах. «Для меня это был настоящий адреналин, – вспоминал Иззи. – Вся остальная моя жизнь была абсолютно скучна».