Пионовый фонарь

- Говорят, постоялый двор "Сумия" на улице Икэгами - очень солидное заведение. Остановись там. И не забудь, пятая стража!

- Не забуду, - сказал Коскэ. - До свидания, матушка!

Расставшись с матерью, он отправился в "Сумия" и стал ждать, пока колокол пробьет пятую стражу, а О-Риэ пошла к себе домой. Городзабуро был очень удивлен.

- Как быстро вы изволили вернуться! - сказал он. - Вот уж не ожидал! Я полагал, вы пробудете дольше... Верно, и посмотреть ничего толком не успели?

- Что делать, - ответила О-Риэ. - Я и сама не думала вернуться так скоро, а вот пришлось... Так спешила, что даже подарков для челяди купить не успела.

- Ну, зачем вам еще о таких вещах беспокоиться, - возразил Городзабуро. - А я думал, матушка, что вы и в театре побываете, и в других местах, пробудете в столице месяц-другой, ведь за такой срок дом родной не забывают... Посмотрите то, другое... Совсем не думал, что вы вернетесь так внезапно...

- Вот остаток денег, что ты давал мне на дорогу, - сказала О-Риэ. Нехорошо разбрасываться деньгами, но сделай одолжение, раздай прислуге...

Деньги завернули в бумагу и роздали слугам, а О-Риэ, кроме того, отобрала для них кое-что из ношеной одежды.

- Обошлись бы и деньгами, - заметил Городзабуро.

- Ничего, - сказала О-Риэ. - Это я оттого, что у меня как-то тяжело на сердце... Вещи старые, поношенные, отдай их служанкам, они всегда заботились обо мне... А что, О-Куни и этот Гэндзиро по-прежнему живут в дальней пристройке?

- Мне перед вами совестно, матушка, - вздохнул Городзабуро. Негодяи они...

Вот навязались на мою голову! Держу их только потому, что честь требует, Гэндзиро-то этот все-таки из самурайского дома, хоть и выгнали его... Вам они, наверное, очень неприятны...

- Я хотела бы поговорить с О-Куни без помех, - сказала О-Риэ. Будь так любезен, поступись на сегодня делами, закрой лавку пораньше и уложи челядь спать. А я пойду в пристройку и поговорю с О-Куни и Гэндзиро... Вели подать туда водку и закуски.

- Еще и угощать их...

- Нет, иначе нельзя. Я им ничего не купила, так что прикажи подать.

Городзабуро неохотно повиновался. Мать он жалел и ослушаться ее не мог.

Приготовили угощение. Отнесли в пристройку. Когда слуги наконец улеглись, О-Риэ отправилась к О-Куни и Гэндзиро.

- Матушка! - воскликнула О-Куни. - Вы уже изволили вернуться? Вот уж не думала, не ждала! А говорили, что вернетесь не раньше, чем через месяц...

Удивительно просто, как вы скоро!

- Покорнейше благодарю за гостинец, - сказал Гэндзиро, кланяясь. - Нам здесь сейчас подали водки и закуску.

- Не стоит благодарности, - сказала О-Риэ. - Думала привезти вам что-нибудь, но так торопилась, что не собралась купить... Однако мне хотелось бы поговорить с вами начистоту. Нас здесь никто не слышит...

Расскажи, пожалуйста, О-Куни, как случилось, что ты покинула дом в Эдо, где ты служила. Расскажи все, ничего не скрывая.

- Мне очень стыдно говорить об этом, - проговорила О-Куни, - но я, по молодости и неопытности, сошлась с господином Гэндзиро, вот с ним... Его за это изгнали из родного дома, и деваться ему было некуда. Ну, я подумала, что все это случилось по моей вине, и тоже сбежала из дому... Я знала, конечно, что поступаю дурно, но ничего не могла поделать. И вот мы с Гэндзиро, взявшись за руки, явились к брату и теперь, как изволите видеть, пользуемся его милостями...

- Молодые люди нередко впадают в грех прелюбодеяния, - сказала О-Риэ. Ты пришла в дом господина Иидзимы со своей госпожой, не так ли? Потом, когда госпожа скончалась, ты служила господину. За это время ты сблизилась с соседом, господином Гэндзиро, и вступила с ним в недозволенные отношения... А не случилось ли потом так, что вы сговорились, убили господина Иидзиму и бежали, присвоив его деньги, оружие и одежду?

О-Куни и Гэндзиро побледнели.

- Что вы говорите, матушка? - закричала О-Куни. - Вы меня напугали даже...

Кто это вам наговорил такое? Ничего подобного не было! Страшно подумать...

- Не надо запираться, - сказала О-Риэ. - Я все знаю. Признавайся, не скрывай ничего.

- Гэндзиро, кто мог наговорить на нас такое? - сказала О-Куни.

Гэндзиро уже пришел в себя.

- Это оскорбительное подозрение, матушка, больше ничего, произнес он с достоинством. - Чтобы я, Миянобэ Гэндзиро, убил соседа и обворовал его? Кто вам сказал об этом? Ничего этого я не делал!

- Нет-нет, не отрицайте, - сказала О-Риэ. - В Эдо я встретила нежданно-негаданно человека, с которым не виделась много лет... Он рассказал мне все.

- И кто же это такой? - осведомился Гэндзиро.

- Он был дзоритори в доме господина Иидзимы. Его зовут Коскэ.

- Коскэ... Этот негодяй Коскэ! - простонал Гэндзиро.

- Это мерзавец! - закричала О-Куни. - Он украл у господина сто золотых! Он что угодно мог выдумать! Разве можно верить хоть одному слову этого хама? И откуда дзоритори знать, что творится в господских покоях?

- Молчи, О-Куни, - сказала О-Риэ. - Этот Коскэ - мой родной сын!

О-Куни и Гэндзиро в ужасе отшатнулись.

- Семнадцать лет исполнилось с тех пор, как я стала женой хозяина этого дома, - продолжала О-Риэ. - Но первого моего мужа звали Курокава Кодзо. Он был вассалом господина Коидэ, служил у него конюшим и получал сто пятьдесят коку риса в год. За пьяное буйство его прогнали со службы, и когда мы жили в подворье храма Маруяма Хоммёдзи, он был ронином. Мой старший брат Савада Уэмон был человеком строгих правил и заставил меня расстаться с мужем. Он считал, что лучше мне вернуться на родину, чем быть женой пьяницы и буяна. Я не могла его ослушаться, оставила четырехлетнего сына и поселилась затворницей в Мураками. Спустя два года я вышла замуж за твоего отца, О-Куни. И вот нынче в Эдо я нежданно встретилась со своим сыном Коскэ. Кровь у нас одна, мы говорили откровенно, и я узнала, что вы убили господина Иидзиму, присвоили его деньги, оружие и даже одежду и сбежали. Я была испугана. Из-за вас погиб род Иидзимы.

Сын мой со слезами на глазах поведал мне, что если он не отомстит, род Иидзимы не будет восстановлен, что ему предназначено найти вас и отомстить. На радостях я обещала ему помочь и сообщила, что вы укрываетесь в моем доме. Это было ошибкой. Коскэ мой сын по крови, но он из дома Курокавы, от которого я отказалась. Я вышла замуж вторично, этот дом стал моим домом, и ты, О-Куни, стала моей единственной дочерью. Если я, послушавшись голоса крови, помогу сыну казнить тебя, я нарушу тем самым долг свой перед твоим покойным отцом, господином Хиногутия Гобэем. Я думала об этом всю дорогу сюда. Я не знала как быть. Я поняла, что допустила оплошность. А Коскэ ехал рядом со мной, то впереди, то позади меня... Он здесь, сегодня ночью, после пятой стражи, он проникнет к вам. Мне не будет прощения, если я дам ему казнить тебя.