Страница 30 из 52
Томодзо побежал к Хакуодо Юсаю и забарабанил кулаками в его дверь.
- Сэнсэй! - кричал он. - Откройте, сэнсэй! Это я, Томодзо!
- Перестань стучать! - откликнулся Хакуодо. - Я же не сплю, я давно уже проснулся!.. Не стучи, ты же дверь сломаешь! Погоди, сейчас открою... Ай, что же ты меня по голове бьешь?
- Простите, сэнсэй, это я от поспешности... Сэнсэй, идите скорее к господину Хагиваре, там беда с ним приключилась!
- Что такое? Какая беда?
- Страшная беда, не спрашивайте! Мы сейчас с О-Минэ увидели и так перепугались... Ступайте скорей, сэнсэй, будьте свидетелем!
Встревоженный Юсай схватил свою палку и заковылял за Томодзо. У дверей Хагивары они остановились.
- Иди вперед, Томодзо, - сказал Хакуодо.
- Не хочу, боюсь...
- Тогда ты, О-Минэ!
- Нет! Ни за что, я и так от страха без памяти...
- Ладно, - сказал Хакуодо и решительно шагнул в дом. В темноте ничего не было видно. - О-Минэ, раздвинь-ка сёдзи... Ну что, господин Хагивара, вы плохо себя чувствуете? Что с вами?
С этими словами Хакуодо подошел к постели, взглянул и, задрожав, отпрянул.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Вот что прочитал Аикава, торопливо пробегая строки завещания Иидзимы.
"Меня и Коскэ связывали отношения господина и вассала, но мы были кровниками. Любя и уважая Коскэ за его преданность и глубокую верность сыновнему долгу, я решил дать ему возможность отомстить за смерть родителя, избегнув при этом обвинения в убийстве господина. С этой целью я сделаю так, чтобы он, Коскэ, принял меня за Гэндзиро и поразил меня своею рукой. Затем я удалю его, Коскэ, из дома, проникну в спальню О-Куни и заставлю Гэндзиро убить меня. Род Иидзимы на мне прекратится. Убив меня, прелюбодеи должны будут бежать, причем убегут они, несомненно, к родителям О-Куни в Мураками, что в провинции Этиго. Тебе, Коскэ, надлежит, не теряя времени, пуститься за ними в погоню, настигнуть их и вернуться с их головами. Ты явишься к начальнику хатамото, доложишь ему, что отомстил за господина, и подашь прошение о восстановлении рода Иидзимы. При этом ты попросишь посильного содействия господина Аикавы. Поскольку ты связан обещанием стать наследником Аикавы, живи с его дочерью О-Току в мире и согласии, ребенка же, родившегося от вас, все равно мужского или женского пола, твою плоть и кровь, завещаю тебе определить наследником имени и рода Иидзимы..."
Коскэ, который слушал все это затаив дыхание, роняя на колени горячие слезы умиления и благодарности, внезапно побледнел и вскочил на ноги.
- Что с вами, господин Коскэ? - испугался Аикава. - на вас лица нет!
- Из того, что вы сейчас читали, - сказал Коскэ дрожащим голосом, - я понял, что господин, отослав меня, хотел вернуться в гостиную и вызвать Гэндзиро на бой... Пусть Гэндзиро не владеет мечом, но ведь господин тяжело ранен, и Гэндзиро одолеет, убьет его! враг рядом, а я сижу здесь и жду, пока он зарубит моего благодетеля и покровителя... Нет, я должен быть там, я помогу господину своим мечом!
- Вы не сделаете этого, - сурово остановил его Аикава. - Вы подумали о том, для чего ваш господин оставил это завещание? Если вы не хотите, чтобы род Иидзимы исчез, останьтесь и ждите здесь до утра. Вы слышали завещание, так постарайтесь сделать так, чтобы оно не превратилось в пустой клочок бумаги!
Говорят, что мудрость лет сильнее черепашьего панциря. Коскэ нечего было ответить на слова старика, и он повалился на пол, содрогаясь всем телом, плача от бессильной ярости.
А между тем Иидзима Хэйдзаэмон, отослав Коскэ, оперся на окровавленную пику и с трудом, чуть ли не ползком, словно краб, вскарабкался на веранду.
Раздвинув сёдзи, он вошел в гостиную, содрал полог от комаров и остановился над Гэндзиро. Тот храпел во все носовые завертки. Иидзима похлопал его по щеке мокрым от крови наконечником пики и сказал:
- Вставай!
Услыхав этот голос и почувствовав холод на щеке, Гэндзиро открыл глаза. Он увидел Иидзиму. С землистым лицом, с налитыми кровью глазами, в растрепанной прическе без пучка на темени, Иидзима стоял над ним, протянув к его лицу окровавленную пику. Гэндзиро сразу все понял. "Все пропало, мелькнуло у него в голове. - Либо он догадался о моих шашнях с О-Куни, либо этот подлец Коскэ все-таки донес ему о нашем замысле. Теперь пощады не будет". Великолепный мастер школы "синкагэ", не имеющий равных себе среди восьмидесяти тысяч хатамото, готовился нанести ему смертельный удар. Весь сжавшись, Гэндзиро поспешно притянул к себе лежавший у изголовья меч и проговорил дрожащим голосом:
- Что это вы, дядюшка?
От ужаса и напряжения лицо его тоже сделалось серым, глаза налились кровью, и это словно уравняло противников. Но, судорожно цепляясь за рукоять меча, Гэндзиро никак не мог решиться принять вызов. Он был в каком-то оцепенении.
- Что вы хотите со мной сделать, дядюшка? - пробормотал он.
- Ты еще спрашиваешь, наглец, - сказал Иидзима, едва держась на ногах. - Ты, который погряз в гнусной связи с моей служанкой... Ты, который замыслил утопить меня и предательски завладеть моим именем и домом... Неблагодарный мерзавец, отвратительный преступник... Готовься, я убью тебя сейчас вот этой пикой!..
Он знал, что шалопай и развратник Гэндзиро не искушен в боевых искусствах и плохо владеет мечом, но он знал также, что рана, нанесенная верным Коскэ, смертельна и Гэндзиро неизбежно убьет его. И теперь он думал только о том, чтобы перед смертью успеть поразить Гэндзиро пикой в руку или в ногу, искалечить негодяя и этим помочь Коскэ, когда тот будет мстить за своего господина. Он поднял пику, прицеливаясь.
- Дядюшка! - завизжал Гэндзиро. - За что? Я ничего не сделал!
- Молчать! - яростно крикнул Иидзима и, шагнув вперед, сделал выпад.
Гэндзиро ахнул и отскочил, но не успел увернуться. Пика глубоко вонзилась в его бедро. Иидзима вновь размахнулся, однако силы уже оставили его. Он зашатался. Между тем удар пики привел Гэндзиро в бешенство. Выхватив меч из ножен, он бросился на Иидзиму. Застонав сквозь стиснутые зубы, тот отступил перед натиском, и тогда Гэндзиро разрубил ему плечо. Иидзима упал со сдавленным криком, а Гэндзиро вскочил на него и принялся рубить его тело, как рыбаки на морском берегу разделывают тушу тунца. На шум прибежала со второго этажа О-Куни в ночном кимоно. Увидев, что происходит, она перепугалась, и снова бросилась к себе наверх, и снова спустилась в гостиную. Тем временем Гэндзиро нанес последний смертельный удар. Она подбежала к нему.