Преподобный Серафим Саровский

Величайшим утешением для преподобного было святое причащение. Во все праздничные и воскресные дни Святые Тайны приносились ему после ранней обедни очередным священнослужителем из той же больничной церкви в келью, чтобы не нарушать его затвора. Тогда преподобный Серафим сверх обычного своего белого балахона надевал монастырскую мантию, холщовую епитрахиль и поручи. При появлении Святых Даров падал ниц и с трепетною радостью причащался. В остальные дни ему приносили часть антидора, собственно для него нарочно отделяемую.

Чтобы никогда не забывать о часе смертном, чтобы яснее представить и ближе видеть его пред собою, о. Серафим изготовил себе гроб из цельного дуба и поставил его в сенях затворнической кельи. Здесь старец часто молился, готовясь к исходу от настоящей жизни. И после затвора не раз просил саровских иноков: «Когда я умру, умоляю вас, братия, положите меня в моем гробе!»

Преподобный провел в строгом затворе около пяти лет, а затем несколько ослабил его. Поначалу он стал выходить по ночам на свежий воздух. Однажды брат, несший послушание монастырского будилыцика, встав ранее утрени, ходил близ соборного храма, где почивают почитаемые отцы и пустынники саровские. И оттуда он в ночной тьме увидел перед кельей о. Серафима какого-то человека, который двигался быстро взад и вперед. Осенив себя крестным знамением, брат направился туда и увидел самого затворника. Чуть слышно произнося молитву Иисусову, он тихо, но быстро переносил поленницу дров с одного места на другое, ближе к келье. Обрадованный видением преподобного, послушник бросился к ногам его и, целуя их, просил благословения.

– Оградись молчанием и внимай себе! – сказал ему батюшка. И, благословив счастливого наблюдателя, скрылся в свою келью.

Но при этом преподобный хранил себя от человекоугодия. Однажды к монастырскому престольному празднику Успения Богородицы приехал епископ Иона, впоследствии экзарх Грузии. Желая видеть затворника, о котором молва давно уже доходила и до далеких покоев тамбовских архиереев, он, в сопровождении игумена, о. Нифонта, и других лиц, направился к келье о. Серафима. Постучались они, но ответа оттуда, по обычаю, не было. Сказано было через дверь, что старца хочет видеть владыка, но о. Серафим, как и всегда, молчал.

Тогда о. Нифонт предложил снять дверь с крюков, и, таким образом, против воли узреть затворника. Но епископ рассудил за лучшее отказаться от своего желания, добавив со страхом: «Как бы не погрешить нам!»

Окончание затвора

Первый раз двери монастырского затвора отворились почти тотчас после отказа преподобного принять епископа Иону. Это было в сентябре 1813 года.

Тамбовский губернатор Александр Михайлович Безобразов со своей женой прибыл в обитель и, помолившись в храме, они направились к келье преподобного. У сопровождавших губернатора и губернаторшу монахов не было надежды, чтобы миряне увидели старца: ведь он только недавно ответил молчаливым отказом даже монаху, архиерею своему. Но неожиданно случилось иное. Когда посетители подошли к келье о. Серафима, он сам отворил им дверь и молча благословил их. Строгий затвор кончился.

С тех пор преподобный ослабил затвор свой и открыл дверь своей кельи для желающих видеть его. На вопросы старец не давал ответа. Не обращая внимания на приходящих, преподобный продолжал свои духовные занятия. Преподобный лишь одним примером своего безмолвного жития поучал приходивших к нему.

В 1815 году явилась преподобному Царица Небесная в сопровождении Онуфрия Великого и Петра Афонского, и повелела ему не скрывать своего светильника под спудом. Окончился молчальнический подвиг его, но затвора своего преподобный еще не оставлял. И о. Серафим стал отвечать на вопросы братии и даже беседовать с нею. Он внушал братии неопустительно совершать богослужение, благоговейно стоять в церкви, постоянно заниматься умной молитвой, каждому усердно исполнять послушание, не есть ничего вне трапезы, за трапезой сидеть с благоговением и страхом Божиим; без важной причины не выходить за ворота; бояться своеволия, как причины великого зла.

Со временем преподобный Серафим стал принимать и поучать также приходящих в обитель богомольцев. С ранней литургии и весь день до вечера стекались к нему алчущие духовной пищи, и не знало сердце преподобного различия между ними. Всех он принимал с одинаковой любовью, всех встречал земным поклоном и целованием, всех приветствовал словами «Христос воскресе».

Принимая богомольцев, но не покидая затвора, преподобный Серафим провел более десяти лет. За это время он подвигами и служением ближним серьезно подорвал свое здоровье, и мучился от головных болей и болей в ногах. Врачи, осматривавшие о. Серафима, советовали ему выходить на свежий воздух и совершать небольшие прогулки.

Преподобный и сам готов был оставить затвор, но просил Господа явить ему волю Свою. 25 ноября 1825 года вновь явилась о. Серафиму Богоматерь в сопровождении Климента Римского и Петра Александрийского, – их же был день, – и повелела ему оставить затвор и идти сначала в пустыньку. В тот же день, после утреннего правила, старец отправился к настоятелю обители и, получив от него благословение, в первый раз за время своего затворничества вышел в лес и направился к своей дальней пустыньке, как повелела ему Богоматерь.

Но, не дойдя до пустыньки, он увидал на пригорке шедшую к нему Богородицу, а позади нее двух апостолов – Петра и Иоанна Богослова. Они остановились недалеко от того места, где находился так называемый Богословский родник, освященный в честь Иоанна Богослова. Пречистая ударила жезлом в землю, из которой пробился новый источник. По воле Царицы Небесной вода в источнике имела силу исцеления от болезней.

После этого явления преподобный окончательно оставил свой затвор. Начался последний – самый плодотворный период жизни преподобного Серафима – старчество.

Старчество преподобного

Со времени окончания затвора посетители о. Серафима все увеличивались более и более: иногда количество их доходило до тысячи и двух тысяч человек в день. Весь монастырский двор наполнен был народом, жаждавшим хоть увидеть святого старца или получить от него благословение, а уж побеседовать с ним считалось особым счастьем. Принимая приходящих, преподобный Серафим по-прежнему был одет в обыкновенный белый балахон и полумантию. На вопросы, зачем он так убого одевается, отвечал: «Иоасаф царевич данную ему пустынником Варлаамом мантию счел выше и дороже царской порфиры».

Даже принимая огромное количество посетителей, преподобный не оставлял своего подвига – часто он уходил в лес, чтобы, как и ранее, подвизаться в пустыне. Кроме того, пустынь была нужна ему и для отдыха от бесчисленных посетителей, и для молитвенного уединения.

Год спустя после явления источника – летом 1826 года – по желанию преподобного – Богословский родник был возобновлен. Накат, закрывавший бассейн, снят; сделан новый сруб с трубою для истока воды. Около бассейна о. Серафим стал теперь заниматься телесными трудами. Собирая в реке Саровке камешки, он выкидывал их на берег и ими унизывал бассейн родника. Устроил здесь для себя грядки, сдабривал их мхом, сажал лук и картофель. Преподобный избрал себе это место, обосновавшись в освободившейся келье о. Дорофея, потому что, по болезни, не мог ходить в прежнюю свою келью за шесть верст от монастыря. Со временем утружденному годами и болезнями старцу было уже тяжело ходить и в келью о. Дорофея.

Видя труды преподобного, саровская братия построила ему на горке около родника небольшую келью, в которой он мог бы укрываться от дождя и стужи, и все это место получило название «ближней пустыньки». Это был небольшой сруб, вышиною и длиною в три аршина, шириною в два, без окон и дверей, так что влезать в него нужно было по земле, из-под стены.

Потом, в 1827 году, здесь же, на горке около родника, ему поставили новую келью с дверями, но тоже без окон. Внутри была печь. Между нею и стеною находился тесный промежуток, где мог помещаться один лишь человек, стоя. В углу кельи и за печью висели иконы с лампадами во тьме.