Страница 120 из 129
Людей, которые очень долго находились в частях, непосредственно участвовавших в боевых действиях, нужно было оставлять для несения оккупационной службы или отправлять домой; других, с менее короткими сроками пребывания на фронте, надо было посылать на Тихоокеанский ТВД. Многие из наших дивизий находились без перерыва до одиннадцати месяцев в боях, а некоторые, в том числе 1-я, 3-я, 9-я, 36-я и 45-я пехотные и 82-я воздушно-десантная дивизии, начали войну еще на Средиземноморском ТВД. Отдельные дивизии почти два с половиной года только с небольшими перерывами находились в боях (например, 34-я пехотная и 1-я бронетанковая дивизии, вступившие в войну еще на Средиземноморском театре военных действий).
Поэтому стремление равномерно распределять тяготы войны между солдатами потребовало массового перевода личного состава из дивизий и замены ветеранов солдатами с более короткими сроками пребывания на фронте. В то же время мы должны были проявлять исключительную осторожность, чтобы сохранить боеспособность частей, ибо было бы бессмысленно направлять на Тихий океан дивизии, укомплектованные малоопытными солдатами.
Вопрос о том, попадал ли отдельный солдат в категорию для увольнения или для продолжения службы, определялся сложной многобалльной системой, основанной на учете длительности службы, времени пребывания на заморских территориях, с учетом боевых наград, семейного положения и возраста. Применение такого метода определения было кропотливым и утомительным делом, но, вероятно, невозможно было выработать лучший метод, чтобы совместить противоречащие друг другу интересы отдельных солдат и интересы сохранения боеспособности частей. Дополнительные трудности возникли в этом вопросе, когда военное министерство сочло нужным изменить "критический балл". Это только прибавило нам работы, не говоря уже о путанице и определенном недовольстве.
Деятельность нашего административно-хозяйственного механизма в Европе нужно было направить в другое русло. Базы, аэродромы, склады, порты, дороги, железнодорожная сеть были заняты тем, чтобы доставлять войска и предметы материально-боевого обеспечения к центру Германии. Теперь же они, образно выражаясь, должны были повернуться на сто восемьдесят градусов и начать действовать в обратном направлении. Наши базы материального снабжения войск, пункты и склады боеприпасов были разбросаны по всей Западной Европе, Италии и даже Северной Африке. Теперь все это нужно было собрать, инвентаризовать, упаковать и на кораблях отправить на Тихий океан. Причем основным требованием являлась быстрота проведения всех этих работ.
Это было настолько неотложно, что вынудило нас создать специальный штаб с единственной задачей — организовать, проконтролировать и ускорить эти работы. Такой штаб был официально создан 9 апреля, за месяц до капитуляции Германии.
В силу исключительного опыта в деле организации крупных воздушных операций генерал Спаатс был освобожден от своей должности на нашем театре военных действий и направлен на Тихий океан. На Дальнем Востоке нуждались также в опытном командующем армией. Для этой цели был выбран генерал Ходжес, 1-я армия которого выполнила свою задачу в Европе, выйдя на Эльбу. Он был вполне компетентным и опытным командиром, и его можно было выделить из числа командующих на нашем театре военных действий без ущерба для общего дела. Он выехал на Тихоокеанский ТВД через Соединенные Штаты до подписания немцами капитуляции в Европе.
Сколь ни велика была эта проблема, она составляла лишь часть той огромной работы, которая выпала на долю американских войск и их руководителей. С окончанием боевых действий западные союзники должны были приступить к расчленению огромных боевых формирований в соответствии с их национальным составом. Я неоднократно выдвигал предложение, чтобы западные союзники занимали свою часть Германии сообща, но наши правительства отклоняли его. Мой план считали политически нецелесообразным, хотя я и утверждал, что поскольку оккупация явится следствием войны и потребует для этого присутствия здесь армий западных союзников, то едва ли могут быть резонные возражения против сохранения в Западной Германии той же самой военной организации, которая обеспечила победу. Вопрос, однако, был чисто политический, и наши правительственные руководители считали, что мой план будет неблагоприятно истолкован Советским Союзом.
Разделение означало, что мы должны были рассортировать все наши сложные, исключительно взаимосвязанные штабы и организации, пересмотреть установленный порядок подчинения и связи, чтобы отвечать новым требованиям своих правительств и национальным интересам. Почти все снабжение французов и частично англичан зависело от американских запасов и возможностей. В предвидении прекращения ленд-лиза нужно было ввести детальную систему расчетов, чтобы впредь все снабжение осуществлять на деловой основе, а не сообразуясь с потребностями войны.
Нужно было быстро ввести военную администрацию над всеми недавно захваченными районами Германии. Если ко всему этому добавить бесконечный поток административных проблем, связанных с управлением огромной группировкой сил союзников на Западе, то легко понять замечание одного перегруженного работой штабного офицера, который сказал: "Я всегда думал, что, когда немцы капитулируют, я отпраздную это крупной попойкой. Теперь я каждый день принимаю аспирин, не до шуток насчет попойки".
Мы были настолько заняты ежедневной тяжелой работой, что даже не представляли себе того восторга, какой охватил население наших стран. Отсутствие полного представления о том, как люди на родине реагируют на нашу победу, было характерно для многих из нас. Вскоре после капитуляции немцев я вспомнил, что в 1945 году исполняется 30 лет со дня нашего выпуска в Вест-Пойнте, и задумал устроить небольшие, в частном порядке, торжества для тех из выпускников, кто находился на Европейском ТВД. Я полагал, что мы сумеем вылететь в Соединенные Штаты, провести один день в Вест-Пойнте на церемонии выпуска и вернуться в Германию. На это уйдет всего трое суток. Я думал провести эту встречу тихо, чтобы никто в Соединенных Штатах, за исключением сотрудников Вест-Пойнта, не узнал об этом, пока мы не вернемся во Франкфурт. Я с большим энтузиазмом взялся за осуществление этой идеи и предложил, чтобы каждый из двадцати моих однокурсников, находившихся в Европе, сообщил по секрету о нашем плане своим женам с просьбой приехать на один день в Вест-Пойнт.
Когда я вплотную занимался подготовкой этой встречи, мы получили из Вашингтона сведения о том, что в силу обстоятельств, не позволяющих американским частям в Европе прибыть в Соединенные Штаты для участия в традиционных парадах победоносных войск, генерал Маршалл хотел, чтобы я подобрал группы представителей от офицеров и солдат примерно по пятьдесят человек в каждой для краткого турне по нашей стране. Он считал, что через этих представителей торжествующая Америка получит возможность выразить благодарность своим сражавшимся в Европе солдатам.
Эти указания перечеркнули все мои личные замыслы. Я думаю, что все те, кого выбрали для поездки на родину для участия в серии торжеств, проходивших в июне 1945 года, испытывали чувство изумления и удивления тем восторгом, с каким их встречали.
Для каждого эти встречи были вдохновляющими и волнующими. Народ Соединенных Штатов встретил эти группы с беспримерной щедростью, радушием и гостеприимством. Что касается меня, то эта поездка была далеко не такой скромной однодневной встречей, к которой я с такой надеждой готовился со своими однокурсниками по Вест-Пойнту. Это была радостная интерлюдия, но скорое возвращение к упорной и кропотливой работе было неизбежно. После победы в Европе в ходе нескольких месяцев я побывал в различных европейских столицах на аналогичных торжествах: в Лондоне, Париже, Брюсселе, Гааге и Праге; другие приглашения я нашел невозможным принять. Мои более поздние поездки в Москву и Варшаву не были связаны с "торжествами Победы".
На Московской конференции 1943 года, на которой присутствовал государственный секретарь Хэлл, три основных союзника согласились немедленно создать Европейскую консультативную комиссию в Лондоне. Этот орган должен был начать изучение послевоенных политических проблем Европы и готовить соответствующие рекомендации правительствам.