Страница 2 из 6
Все что мог Нори, это сжаться, и глухо вскрикивать…
Боль…
Боль…
Больно!
… скорчившиеся фигурка лежит на полу. В тишине чердака раздается шорох и из темного угла появляется тощая фигурка, что быстро, на четвереньках, ползет к рыжему мальчишке-гному. Светленький мальчик испуганно трогает чумазой ладошкой плечо рыжего. Тот глухо стонет и мальчик счастливо улыбается, жалостливо гладя рыжего по волосам.
Нори, вздрагивая, с трудом, приподымается на дрожащих руках и садиться на пыльном полу.
— Он тебя не тронул? – еле выговаривает он.
Светленький хоббитенок с испуганным личиком, молча качает головой.
— Нет? Хорошо… — выдыхает Нори.
Правый бок горит огнем, руки болят от того количества ударов, что приняли, спасая голову от страшных по силе ударов. Нори трясущимися, непослушными руками стягивает с себя рубашку, вздрагивая от боли при каждом неловком движении. Наверно он выглядит так себе, потому что Би смотрит на него с ужасом и жалостью. Прав бок вспух и Нори с трудом заставив себя посмотреть, видит кровавые налитые рубцы и стоило коснуться, как ладонь окрасилась красным…
— Ничего, ерунда, — выговаривает он, но Бильбо возмущенно трясет головой, не соглашаясь.
— Заживет, — упрямо заканчивает Нори. — Зато я кое-что добыл. Есть хочешь?
Бильбо всегда был голоден, как и сам Нори. Но он был сильнее и старше… чуточку, но старше. И Нори чувствовал в себе потребность заботиться о мелком хоббитенке. Он не многое мог, но если удавалось, Нори пытался закрыть собой младшего или поделиться едой.
Чаще всего их кормили утром и вечером. Две миски с серой кашей и прогорклым салом, что вставала в горле и на которую сил смотреть уж не было. Иногда был хлеб. Сухари, но это было лучше… хлеб можно долго смаковать, откусывая по-маленьку и рассасывать во рту, чувствуя как он тает на языке.
Но сегодня у них будет кое-что получше.
Яблоки. Это стоило того, чтобы решиться и спуститься с чердака вниз, в дом. Иногда Нори решался на это и не всегда хозяин ловил его на этом. Если ловил, бил, а если Нори везло и хозяин оставался в неведении о его ослушании, то это было счастье.
Сегодня не повезло…
Нори с трудом встал, качнулся, и Бильбо тут же испуганно вцепился в его руку, поддерживая. Рыжик через силу ему улыбнулся.
— Ты уже нашел яблоки?
Бильбо отрицательно затряс головой. Нет?
Нори шатнуло еще раз, и он понял, что лучше ему посидеть на месте. Пока.
— Я их там, когда забежал, за бочку кинул, — мотнул он головой в сторону, в темноту чердака, где на другом конце притаилась дверь. – Приташишь?
Би кивает, и Нори с облегчением садиться на пол.
Как же все-таки больно!
Бильбо мышью, неслышно исчезает в густой тени, а Нори позволяет болезненной дрожи пройтись по телу. Из-за забитого досками окошка на пол перед ним падают горячие солнечные лучи и Нори очень хочется вдруг увидеть то, что скрывается там… снаружи. До окошка близко и Нори преодолевает какой-то шаг до него и выглядывает сквозь доски.
За окошком день. В воздухе стоит духота и под самой крышей, в той стороне, что видна Нори, видно гнездышко ласточек. Мальчик невольно улыбается, когда видит остренькие клювики и пронзительное «пи-пи-пи!» раздается из гнезда, когда к нему подлетает черненькая птичка.
Хотел бы Нори уметь летать… он бы улетел домой.
Но домой нельзя.
ОН ЗНАЕТ, ГДЕ ДОМ.
ОН УБЬЕТ ИХ, ЕСЛИ НОРИ УБЕЖИТ.
Поэтому Нори хочется плакать. Он ничего не может поделать… так хочется домой! Увидеть маму, брата… и Ори. Вновь бы услышать, как поет мама… в носу щекотно, а глаза слезятся из-за света и Нори отчаянно трет их кулаком. Рядом опускается на пол Бильбо и протягивает ему яблоки. Обычные, некрупные, зеленые… наверно кислые. Нори берет одно и вонзает в него зубы, откусывая. Бильбо рядом довольно, держа двумя ладошками яблоко, жмурясь от счастья и удовольствия, ест свое яблоко. Откусывает маленькими-маленькими кусочками, передергивает смешно плечиками от кислого во рту, и сглатывает.
Бильбо не разговаривает.
Просто не может, и Нори знает почему.
Бильбо очень плакал по началу и просился домой. Он надоел хозяину… тогда он силой заставил Бильбо открыть рот и влил ему в горло кружку крутого кипятка.
И все…
Два дня Бильбо лежал как мертвый, а когда пришел в себя не мог говорить. Он и есть почти неделю не мог. Это было очень давно. Там, за окошком, много раз выпадал, а потом таял снег. А они оставались здесь, на чердаке дома… неизвестно где.
И, кажется, они здесь навсегда…
Нори перестал верить в чудо.
Старший брат, такой сильный и большой, не найдет и не спасет. Да Нори и не хочет, чтобы Дори оказался ЗДЕСЬ. Потому что ОН тогда точно убьет его брата.
По лицу рыжего подростка потекли слезы, но он упрямо доедает яблоко…
========== Часть 3 - дети Регана ==========
На сером тюфяке, набитый соломой, спали двое мальчишек. Обрывки какой-то мешковины заменяли одеяло, что не очень-то спасало от сквозняков, гуляющих по всему чердаку. Рыжий мальчик лежал на животе, голый по пояс, и нервно вздрагивал во сне.
Жирная черная муха, прожужжав в воздухе, спикировала вниз и деловито-нагло перебирая лапками поползла по спине мальчика, направляясь к вспухшим рубцам, покрытых сухой корочкой крови. Стоило невесомым лапкам коснуться первого же рубца, а жирному насекомому удобно устроиться, как мальчик болезненно охнул. Хоботок мухи ткнулся под тонкую корку засохшей крови, кольнув воспаленную рану и Нори ойкнув, проснулся.
Муха тот час, досадливо жужжа, взлетела, стоило ему, кривясь, сесть.
Сладко-сонно зевнув, рядом завозился мелкий мальчонка-хоббитенок, протирая глазки кулачком.
Серые холодные лучи рассвета колко светили сквозь доски, заколоченного окошка и мальчишки возможно вновь попытались бы уснуть, скорчившись под тряпками на матрасе, но… спустя ровно вдох они услышали резкий скрип половицы под тяжелой ногой.
Мальчишки тут же испуганно съежились, затравлено уставившись в полумрак чердака. Туда, где в темноте притаилась дверь. Спустя томительную минуту она распахнулась, стукнувшись о стену, и на чердак вступил мощный, полуседой, с ржавчиной в волосах, гном.
— Проснулись? – холодно спросил он. – Хорошо. Встали!
Нори и Бильбо поспешно исполнили приказание, не сводя с мужчины опасливых взглядов.
Гном смерил мальчишек суровым взором и мотнул головой в строну двери.
— На выход, оба.
Мальчишки молча, втянув головы в плечи, повиновались. Спускаясь по старой скрипучей, темной от времени лестнице, Нори не знал, что и думать. В голове мелькали сотни мыслей, а внутри царили недоумение и страх. Но страх давно стал привычным, как чувство брошенности, голода и боли. И беспомощности. Даже не отдавая себе отчета в этом, Нори постоянно оглядывался, робко бросая косые, исподлобья, взгляды на грузно шагающего позади них хозяина.
Тот не выглядел злым.
Может, сегодня их не станут бить?
Нори очень хотелось на это надеяться.
Они спустились аж на первый этаж домика, где в большой полутемной горнице хлопотала у печи старая гномка, в коричневом чепце и в сером большом переднике. Перед печкой стояло большое корыто и несколько ведер воды, из которых подымался парок. На душе мальчиков сразу полегчало. Личико Бильбо тут же радостно просветлело и он, не дожидаясь приказания, стал стягивать с себя рубашонку.
— Все тряпье снимайте, — прогудел хозяин. – Би, на лавку. Нор, ты первый.
Он никогда не называл их полными именем.
Чаще всего они были просто «звереныши».
Послушно снимая одежду, Нори понадеялся, что мыть их будет молчаливая гномка. Жена хозяина редко говорила, тем более говорила что-то им, но больно – по-настоящему больно, – она никогда не делала.
Как Нори и думал, за мыло и тряпку-мочалку взялась жена хозяина. Нори смирно стоял в глубокой лохани, пока гнома грубо вертела его перед собой, без осторожности натирая тело мальчика мылом. Нори кусал себе губы и мелко вздрагивал, когда мочалка задевала рубцы… и до дрожи в коленках боялся, что вот сейчас та с силой пройдется по рубцам. Но этого так и не произошло. Гномка, намылив руки, осторожно намазала пену поверх окровавленного бока, а потом с ковшика стала поливать Нори, смывая грязь и серую пену с тела.