Страница 30 из 34
Ему не нужна была помощь Искарала Прыща, более того, Маппо начал подозревать, что помощь высшего жреца не была плодом его благородства, как это казалось раньше. К примеру, они якобы должны были пересечь это болото за два дня. Искарал утверждал, что так они прибудут к берегу на пару дней раньше, чем если пойдут высокогорной тропой. Но два дня быстро превратили в пять, а конца и края болоту не видно. Чего трелль пока не мог понять, так это зачем Искаралу, а значит – и Дому Тьмы, пытаться его задержать.
Икарий был оружием, которым не рискнёт воспользоваться ни смертный, ни бог. То, что Безымянные считают иначе, лишь указывает на их безумие и безграничную глупость.
Совсем недавно они отправили Маппо с Икарием в Треморлор, Дом Азатов, который был способен навеки заточить Икария. Именно заточение входило в их планы, и хотя Маппо взбунтовался и, наконец, пошёл против их воли, трелль понял ещё тогда, что их замысел не был лишён смысла. Эта резкая и необъяснимая смена планов укрепила веру трелля в то, что древний культ сбился с пути или же – что власть в нём узурпировала какая-то соперничающая фракция.
Раздался внезапный визг Искарала Прыща, и огромная тень скользнула над двумя путниками, прежде чем исчезнуть. Маппо поднял глаза, высматривая хоть что-то среди огромных веток, с которых свисал, подобно бороде, мох. Он ничего не видел, но до сих пор ощущал холодный ветер, который тянулся следом за… чем-то. Трелль перевёл взгляд на верховного жреца.
– Искарал Прыщ, в этом болоте что, водятся энкар'алы?
Глаза маленького человечка были широко открыты. Он облизал губы, невольно собирая языком размазанные внутренности комара и втягивая их в рот.
– Понятия не имею, – сказал он, вытирая нос тыльной стороной ладони. Вид у него был как у младенца, пойманного на каком-то ужасном преступлении. – Нам стоит пойти назад, Маппо Коротышка. Это была ошибка… – Жрец покачал головой. – Он мне верит? Как он может не верить? Прошло пять дней! Мы не пересекли эту часть болота, его северное ответвление, нет, мы идём по нему вдоль! Энкар'ал? Боги милостивые, да они людей жрут! Это был энкар'ал? Хотелось бы! Но ведь нет. Если бы только. Быстро, великолепный гений, придумай, что тебе сказать! – Он почесал белую щетину на лице и засиял в улыбке. – Это всё Могора! Это её вина! Её идея!
Маппо огляделся. Северное ответвление болота? Чтобы попасть сюда, они должны были срезать на запад, это бы уже оказалось первым признаком того, что всё идёт наперекосяк, но разум Маппо в те дни был затуманен. Да и сейчас – настолько ли прояснился его рассудок. Но теперь трелль ощутил, как, будто жар угольков, в нём начал разгораться гнев. Он повернул направо и двинулся вперёд.
– Куда ты? – спросил Искарал, ускоряясь, чтобы не отставать. Мул за спиной жалобно заревел.
Трелль не утруждал себя ответом. Он изо всех сил сдерживал желание свернуть цыплячью шею мерзкого человечка.
Некоторое время спустя земля начала ощутимо подниматься, стала суше, и кое-где спереди стали пробиваться лучи солнца, выглядывая из-за берёз.
На опушке прямо перед ними, полусидя-полулёжа, на валун опиралась женщина. Высокая, с кожей цвета чистого пепла, длинными и прямыми чёрными волосами, вольно свисающими ниже плеч. Серебром сверкнула кольчуга, надетая поверх серой рубахи с капюшоном и гетр из бледной, гладкой кожи. Высокие сапоги, сделанные из кожи какого-то чёрного чешуйчатого создания, доходили до колен. На поясе висели две рапиры с гардами-чашками.
Она ела бордово-красное яблоко.
Крупные, чёрные глаза с глубоким и длинным эпикантусом[2] пристально уставились на Маппо с выражением вялого пренебрежения и слабого веселья.
– Вот как, – прошептала она. – Вижу, тут не обошлось без руки Ардаты. Тебя исцелила Королева Пауков – ты заводишь опасные связи, Страж. – Её свободная рука прикрыла рот, глаза расширились. – Как грубо с моей стороны! Ты ведь уже не страж. Как же мне тебя звать, Маппо Коротышка? Отвергнутый? – Она выбросила яблоко и выпрямилась. – Нам с тобой нужно многое обсудить.
– Я тебя не знаю, – ответил трелль.
– Меня зовут Злоба.
– Очень подходит, – сказал Искарал Прыщ, – ведь я уже тебя ненавижу.
– Союзникам не обязательно быть друзьями, – ответила она, презрительно окинув взглядом жреца. Её глаза на мгновение сузились при взгляде на мула, затем она сказала: – У меня нет друзей, и я не ищу дружбы.
– С таким то имечком, как «Злоба», это неудивительно…
– Искарал Прыщ, Гончие хорошо потрудились, чтобы избавиться от Деджима Нэбрала. Точнее сказать, я начинаю понимать, какую тонкую игру они ведут, учитывая близость Дераготов. Твой хозяин умён, отдаю ему должное.
– Моему господину, – прошипел Искарал Прыщ, – нет нужды вступать в союз с такими, как ты.
Она улыбнулась, и эта улыбка по меркам Маппо была очень красивой.
– Высший жрец, я не жду ничего ни от тебя, ни от твоего хозяина, – её глаза вновь смотрели на трелля. – А вот тебе, Отвергнутый, я нужна. Мы с тобой будем странствовать вместе. Услуги Мага Дома Теней больше тебе не потребуются.
– Ты так просто от меня не избавишься, – сказал он с неожиданной улыбкой на лице, которая должна была показаться вкрадчивой, но затею слегка портили останки комара, размазанные по грязным, кривым зубам. – Как бы не так. Я буду, словно пиявка, скрытая в складках одежды, жадно высасывать твою жизненную силу. Я буду, как клыкастая летучая мышь у тебя под выменем, жадно пить твои сладкие соки. Я буду мухой, которая жужжит прямо в ухе, чтобы сделать из него дом и отложить там личинок. Я буду комаром…
– Раздавленным твоим губошлёпством, Высший жрец, – утомлённо бросила Злоба и жестом отправила его прочь. – Отвергнутый, в полулиге отсюда берег. Там есть рыбацкая деревушка, в которой, увы, уже не бьёт ключом жизнь. Хотя нам это не помешает.
Маппо не двинулся.
– Какие у меня причины, – спросил он, – стать твоим союзником?
– Тебе понадобятся мои знания, Маппо Коротышка, ведь именно я когда-то была одной из Безымянных, которые освободили Деджима Нэбрала, чтобы он уничтожил тебя, и новый Страж занял твоё место рядом с Икарием. Возможно тебя это удивит, – добавила она, – но я рада, что т'рольбарал провалил своё задание. Я объявлена Безымянными вне закона, но это лишь приносит мне радость, если не удовлетворение. Хочешь ли ты узнать, что задумали Безымянные? Хочешь ли узнать, какая судьба ждёт Икария?
Он уставился на неё и спросил:
– Что ждёт нас в той деревне?
– Корабль с продовольствием и своего рода командой. Чтобы догнать нашу добычу, нам предстоит пересечь полмира, Маппо Коротышка.
– Не слушай её!
– Замолчи, Искарал Прыщ, – прорычал Маппо, – или проваливай отсюда.
– Дурак! Очень хорошо, теперь мне ясно, что я не просто нужен, а жизненно необходим. Без меня ты, дурачина, просто пропадёшь! Но ты, Злоба, берегись! Я не позволю тебе предать этого глупого, но почтенного воина! И следи за словами, иначе ты доведёшь его до безумия!
– Если он так долго терпел твою компанию, жрец, – сказала она, – у него иммунитет к любому виду безумия.
– Тебе стоит прикусить язык, женщина.
Она улыбнулась.
Маппо тяжело вздохнул. Ах, Прыщ, тебе бы следовать своим собственным предостережениям…
Мальчику было девять лет. Он некоторое время болел, не понимая, что дни сменяют ночи, изредка приходя в себя, видя размытые силуэты, наполненные болью глаза родителей и странные взгляды двух младших сестёр, которые будто бы начали представлять жизнь без старшего брата, его вечных издёвок и мучений, которые он обязан был приносить им, чтобы казаться надёжным товарищем в глазах таких же жестоких детей, живших в этой деревне.
Потом он снова пришёл в себя – и помнил то возвращение в сознание как отдалённый, закрытый со всех сторон стенами, покрытый чёрной ночью колодец, где звёзды плавали вокруг, слово водяные клопы. В этот раз в комнате мальчик был абсолютно один. Проснувшись от жажды, он нашёл возле кровати ведро с мутной водой и деревянную ложку из рога, которой его мать пользовалась только по праздникам. Просыпаясь, собираясь с силами, чтобы дотянуться до ложки, зачерпнуть ею воду в ведре, едва справляясь с её весом, и залить прохладную жидкость в потрескавшиеся губы, чтобы остудить горячий и сухой, словно кузнечный горн, рот.
2
Напомним, что эпикантус – особая складка у внутреннего угла глаза, более или менее прикрывающая слёзный бугорок и в нашей реальности характерная для монголоидной расы – один из характерных же признаков Аномандра Рейка. – Прим. ред.