Страница 29 из 32
Следующие несколько строк врезали в глину уже после того, как она затвердела. Почерк казался торопливым и неровным.
– «Геборик у Ша'ик. Теперь известен как „Призрачные Руки“. И в этих руках – сила, способная уничтожить всех нас. Весь этот мир. И никто не может его остановить».
Написано в ужасе, в панике. Но… Апсалар покосилась на другие таблички. Видимо, произошло нечто, успокоившее Мебру. Геборик погиб? Этого она не знала. Может, на его след вышел кто-то другой, кто-то, распознавший угрозу? Да и вообще, какого Худа Геборику – незначительному историку из Унты – делать в компании Ша'ик?
Очевидно «Красные клинки» не справились со своей задачей. Ведь в конце концов эту женщину убила адъюнкт Тавор, верно? На глазах у десяти тысяч свидетелей.
– Она сейчас очнётся.
Апсалар взглянула на Телораст. Тень парила у тела пардийки, лежавшей рядом со входом.
– Ладно, – проговорила Апсалар, сталкивая таблички обратно в яму и укладывая сверху камень. – Уходим.
– Ну, наконец-то! Там уже почти рассвело!
– И никакого моста?
– Только развалины, Не-Апсалар. Ох, слишком похоже на родину.
Кердла зашипела:
– Тихо, Телораст! Идиотка! Мы об этом не должны говорить, помнишь?
– Прости.
– Когда доберёмся до моей комнаты, – сказала Апсалар, – вы мне расскажете об этом троне.
– Она вспомнила.
– А я – нет, – отозвалась Кердла.
– Я тоже, – подхватила Телораст. – Троне? Каком троне?
Апсалар уставилась на двух призраков, которые встретили её взгляд немигающими, слабо светящимися глазами.
– Ладно, проехали.
Фалах'д был на голову ниже Самар Дэв (а она едва дотягивала до среднего роста) и весил, наверное, меньше, чем одна её нога, если отрубить её у бедра. Неприятный образ, конечно, но до ужаса реалистичный. В сломанных костях обосновалась сильная инфекция, изгнать которую удалось только усилиями четырёх ведьм. Это произошло лишь вчера вечером, Самар до сих пор чувствовала слабость и головокружение, и стоять здесь, на самом солнцепёке, было вовсе не легко.
Каким бы лёгким коротышкой ни был фалах'д, он изо всех сил старался производить внушительное, благородное впечатление, восседая на своей длинноногой белой кобыле. Увы, несчастное животное под ним тряслось и вздрагивало всякий раз, когда яггский жеребец Карсы Орлонга вскидывал голову или грозно косил глазами. Фалах'д ухватился обеими руками за луку седла, поджал тонкие губы, и в глазах его светилась даже некоторая робость. Расшитая драгоценными камнями телаба фалах'да смялась, а круглая шёлковая шапка с подбоем перекосилась, когда правитель города взглянул на того, кого все знали как Тоблакая, бывшего телохранителя Ша'ик. Который, даже спешившись и стоя рядом со своим конём, мог и вполне намеренно смотрел сверху вниз на властителя Угарата.
Фалах'да сопровождали полсотни солдат дворцовой стражи, и ни сами они, ни их лошади явно не чувствовали себя уверенно.
Тоблакай разглядывал массивное строение, известное как крепость Моравал. Всю плосковерхую гору выдолбили изнутри, каменным склонам придали вид внушительных укреплений. Окружал крепость глубокий ров с крутыми стенами. Чародейство или морантская взрывчатка разрушили каменный мост через него, а на другой стороне были хорошо видны обожжённые и помятые, но крепкие ворота из железа. Можно было приметить несколько простых окон на высоте, но все они были наглухо закрыты железными ставнями со скошенными прорезями бойниц.
Осадный лагерь выглядел убого – всего несколько сотен солдат, расположившихся у костров и поглядывавших на приезжих со слабым интересом. К северу от узкой дороги раскинулось полевое кладбище – около сотни кустарных деревянных помостов высотой чуть ниже колена, на каждом из которых расположился завёрнутых в саван труп.
Тоблакай наконец перевёл взгляд на фалах'да:
– Когда в последний раз на стенах видели малазанца?
Молодой градоправитель вздрогнул от неожиданности, затем нахмурился.
– Ко мне следует обращаться, – протянул он тоненьким голоском, – соответственно с моим положением как Святого фалах'да Угарата…
– Когда? – повторил Тоблакай, лицо его потемнело.
– Кхм, ну, гм… Капитан Инашан, отвечай этому варвару!
Наспех отдав честь, капитан подошёл к солдатам в лагере. Самар смотрела, как он переговорил с полудюжиной осаждавших, видела, как в ответ на вопросы они лишь пожимали плечами, видела, как напряглась спина Инашана, слышала, как голос его зазвучал громче. Солдаты начали переругиваться между собой.
Тоблакай хмыкнул. Указал на своего коня.
– Оставайся здесь, Погром. Никого не убивай.
Затем великан подошёл к краю рва.
Самар Дэв не сразу решилась, но затем двинулась следом.
Воин покосился на неё, когда она остановилась рядом.
– Я буду штурмовать эту крепость один, ведьма.
– Это наверняка, – ответила Самар. – Я здесь, только чтобы лучше видеть.
– Вряд ли тебе будет на что смотреть.
– Что ты задумал, Тоблакай?
– Я – Карса Орлонг из народа теблоров. Ты знаешь моё имя, его и называй. Для Ша'ик я был «Тоблакай». Она мертва. Для Леомана Кистеня я был «Тоблакай», и он всё равно, что мёртв. Для восставших я был…
– Ладно, я поняла. Только мёртвые или почти мёртвые люди звали тебя Тоблакаем, но учти, что только это имя уберегло тебя от того, чтобы прогнить остаток жизни в дворцовых застенках.
– Щенок на белом коне – глупец. Я могу сломать его одной рукой…
– Да, его это, вероятнее всего, сломит. А его армию?
– Тоже глупцы. Хватит слов, ведьма. Узри.
И она увидела.
Карса спустился в ров. Мусор, сломанное оружие, осадные камни и иссохшие тела. На валунах засуетились ящерицы, накидочники взмыли вверх, словно бледные листья на ветру. Теблор остановился точно под массивными железными створками ворот. Даже при своём росте он едва мог дотянуться до узкого выступа под ними. Воин оглядел обломки моста, разбросанные вокруг, затем начал сваливать в кучу камни, выбирая куски побольше, чтобы сложить грубые ступени.
Через некоторое время результат его удовлетворил. Обнажив меч, он взобрался по ступеням и оказался вровень с широким, прибитым заклёпками запорным механизмом. Карса поднял кремнёвый меч обеими руками, вогнал остриё в щель там, где по его расчёту должен был находиться замок. Выждав мгновение, пока угол клинка и положение рук не укрепились в его сознании, затем вытащил меч, отступил так далеко, как только смог, на самодельной платформе из обломков, занёс своё оружие – и ударил.
Удар достиг цели, неразрушимое кремнёвое лезвие вошло в щель между створками ворот. Клинок с хрустом вонзился в невидимый железный засов и застрял, а отдача волной пробежала по рукам и плечам Карсы.
Теблор заворчал, подождал, пока боль успокоится, затем с пронзительным скрежетом вытащил меч. И вновь прицелился.
На этот раз он не только услышал, но и почувствовал, как переломился засов.
Карса выдернул клинок и упёрся плечом в ворота.
Что-то тяжело звякнуло с другой стороны, и правая створка распахнулась.
Самар Дэв смотрела на происходящее широко распахнутыми глазами. Она только что увидела нечто… невероятное.
К ней подошёл капитан Инашан.
– Храни нас Семь Святых, – прошептал он. – Он же только что разрубил железные ворота.
– Именно так.
– Нам нужно…
Самар покосилась на солдата:
– Что нам нужно, капитан?
– Нам нужно убрать его из Угарата. И как можно скорее.
Тьма в коридоре – стены под углом, желоба и бойницы. Какой-то механизм опустил сводчатый потолок и сдвинул стены – Карса видел, что они висят, примерно на палец не доставая до мощёного пола. Двадцать убийственных шагов до внутренних ворот – широко распахнутых.
Теблор прислушался, но ничего не услышал. Зловонный, горьковатый воздух. Воин прищурился, глядя на бойницы. За ними тоже тьма, потайные комнаты за стеной не освещены.