Страница 23 из 32
Калам заметил, что прежняя непоколебимая весёлость Скрипача ослабла. Больше седины в рыжеватой бороде, некая отрешённость во взгляде бледно-голубых глаз. Нечего скрывать, с тех пор, как всю славу имперского возмездия умыкнули у них из-под носа в ночь перед решающей битвой, в Четырнадцатой армии было полно обиженных, озлобленных солдат, да и долгий тяжёлый марш сказывался. Всем этим можно было бы объяснить состояние Скрипача, но Калама так просто не проведёшь.
Что бы там ни пелось в таннойской песне, Вал и остальные были мертвы. Стали призраками в ином мире. Впрочем, Быстрый Бен рассказал им, что официальные рапорты были не совсем точны. Молоток, Хватка, Мураш, Дымка, Штырь, Перл… они выжили и теперь нежились на перинках в Даруджистане. Вместе с капитаном, Ганосом Параном. Добрые вести, и они помогли. Но самую малость.
Скрипач и Вал были близки, как братья. Вместе их было не остановить. Вдвоём они выдумывали такое… чаще опасное, чем забавное. Они были такой же легендой, как и сами «Мостожоги». Тогда, на берегу озера Азур, они приняли роковое решение: расстались. Для всех нас роковое, выходит.
Калам толком не понимал, что это за Восхождение. Как этот духовидец благословил роту солдат; как потом разорвалась ткань реальности в Рараку. Его и ободряла и тревожила мысль о невидимых хранителях – призрак Вала спас жизнь Скрипачу… но где Скворец? Он-то вообще хоть где-то появлялся?
Та ночь в лагере Ша'ик была сущим кошмаром. Во тьме слишком многие руки обнажили клинки. И некоторых призраков убийца видел собственными глазами. Давно погибшие «Мостожоги» вернулись – мрачные, как похмелье, и уродливые, – точно как при жизни. Если ему когда-нибудь попадётся этот таннойский духовидец, про которого говорил Скрип…
Сапёр расхаживал туда-сюда в тени деревьев. Сидя на корточках, Калам Мехар присмотрелся к старому другу.
– Ладно, Скрип, давай, говори.
– Плохо всё, – пробормотал сапёр. – Даже не сочтёшь. Будто штормовые тучи собираются на горизонте – отовсюду.
– Теперь ясно, почему ты такой кислый.
Скрипач прищурился:
– Сам-то ты не многим лучше.
Убийца скривился:
– Жемчуг. Прячется, чтобы не попасться мне на глаза, но всё равно где-то рядом. Можно было бы ожидать, что эта пардийка… как бишь её?
– Лостара Йил.
– Ага, она. Можно было бы ожидать, что она уж выбьет его из седла.
– Эти двое играют в свою собственную игру, – заметил Скрипач, – и пусть их. Как ни крути, понятно, что он тут до сих пор потому, что Императрице нужен кто-то рядом с Тавор.
– Всегда у неё с этим проблемы, – со вздохом пробормотал Калам. – С доверием.
Затем он покосился на сапёра:
– Ты прошёл с Тавор весь путь от Арэна. Распознал её? Хоть примерно?
– Я же сержант, Калам.
– Вот именно.
Убийца ждал.
Скрипач поскрёб бороду, подёргал за ремешки свой помятый шлем, затем расстегнул и отбросил его в сторону. Снова принялся ходить туда-сюда, пиная ногами листву и ореховую скорлупу. Отмахнулся от кровного слепня, который завис перед самым лицом сапёра.
– Она из холодного железа, Калам. Но ещё не испытана. Сможет она думать в бою? Сможет принять командование в поспешном отступлении? Видит Худ, её любимый Кулак, этот старик, Гэмет, не мог. Это не слишком хорошо говорит о её способности выбирать.
– Она ведь его знала давно?
– И доверяла ему, да, так и было. Он просто измотался. Что-то я стал не таким великодушным, как прежде.
Калам ухмыльнулся, отвёл глаза:
– «Великодушный». Да, уж это точно Скрип. – Убийца указал на костяной палец, болтавшийся у пояса сапёра. – А с костями что?
– Да, здесь она не подкачала, не спорю. Может, Опонны подсобили.
– А может, и нет.
Скрипач пожал плечами. Его рука метнулась вперёд и сжала слепня. Сапёр раздавил его между ладоней – с явным удовлетворением.
Внешне постарел, верно, но такой же быстрый и злой, как прежде. Волна сухого, мёртвящего воздуха разметала листву по песку, затем послышался громкий хлопок и Быстрый Бен шагнул из Пути. И зашёлся кашлем.
Калам поднял кувшин с элем и принёс магу:
– Держи.
Чародей хлебнул, снова закашлялся, затем сплюнул:
– Нижние боги, этот Имперский Путь – просто ужас.
И снова хлебнул.
– Отправь меня туда, – попросил Скрипач, подходя ближе, – чтобы мне тоже дали выпить.
– Рад видеть, что настроение у тебя улучшилось, – заметил Быстрый Бен, передавая сапёру кувшин. – Скоро у нас будет компания… но не раньше, чем мы перекусим, конечно, – добавил он, приметив свёртки с едой. – Я такой голодный, что готов жрать кровных слепней.
– Можешь мне облизать мне ладонь, – посоветовал Скрипач.
Чародей замер, оглянулся:
– Ты из ума выжил. Скорей я стану лизать руки торговцу верблюжьим навозом.
Он принялся разворачивать листья, в которые была упакована еда.
– Как прошла встреча с Тавор? – спросил Калам, присоединяясь к другу.
– Мне угадать не легче твоего, – ответил Быстрый Бен. – Видал я и прежде людей в осаде, но она возвела стены такие глухие и высокие, что даже дюжина озлобленных драконов, наверное, не пробьётся… а ведь врага нигде не видно.
– Тут ты, может, и ошибаешься, – заметил убийца. – Жемчуг не вертелся рядом?
– Ну, занавесочка слегка дрожала.
Скрипач фыркнул:
– Он не настолько плох. Это, наверное, Ян'тарь.
– Я не буквально, Скрип. Кто-то был на Пути. Рядом. Подсматривал.
– Значит, Тавор отложила свой меч, – заключил Калам.
– При мне она, слава богам, никогда его не держит.
– Ага, значит, предупредительная!
Чародей мрачно взглянул на Калама:
– Не хочет высосать насухо своего Высшего мага, ты хочешь сказать?
– Прекратите вы, – возмутился Скрипач. – У меня уже в голове такие картинки, что лучше не надо. Дай лучше кусочек лепёшки-сепахи… нет, не той, от которой ты уже откусил, но всё равно спасибо, Бен. Вон… ай, ладно, забудьте.
Сапёр сам потянулся за хлебом.
– Эй! Ты же мне песок в еду натрусил!
Калам уселся на пятки. Скрипач словно молодел на глазах. Вот и хмурится, как раньше. Слишком надолго откололся от армии и всего, что к тому прилагается.
– Что? – поинтересовался Скрипач. – Боишься зубки до корней стереть? Тогда лучше хлеб не жуй.
– Да не такой уж он и засохший, – пробурчал с набитым ртом чародей.
– Верно, но песку в нём полно, Бен. С мельничных жерновов. Как бы там ни было, из меня теперь всё время песок сыплется. У меня песок в таких местах, что ты себе представить не можешь…
– Прекрати, у меня уже тоже картинки в голове.
– Если так дальше пойдёт, – беззастенчиво продолжил Скрипач, – я могу год просидеть в Даруджистане и всё равно буду испражняться песчаными кирпичиками…
– Да прекрати же!
Калам прищурился, глядя на сапёра:
– В Даруджистане? Собираешься присоединиться к остальным?
Сапёр отвёл глаза:
– Когда-нибудь…
– Когда-нибудь скоро?
– Не собираюсь я сбегать, Калам.
Убийца лишь на миг перехватил взгляд Быстрого Бена и откашлялся:
– Ну… на самом деле, может, тебе и стоит сбежать, Скрип. Если бы я давал тебе совет…
– Если бы ты взялся советовать, я бы понял, что нам всем крышка. Спасибо, что настроение испортил. Бен, передай эля, пожалуйста. В горле пересохло.
Калам сдался. Ладно, хоть это, по крайней мере, прояснилось.
Быстрый Бен смахнул крошки с ладоней и сел поудобней:
– У неё есть виды на тебя, Калам…
– У меня и так на одну жену больше, чем надо.
– А если она хочет, чтобы ты собрал взвод убийц?
– Что?! Из этого сброда?
– Ну-ну! – прорычал Скрипач. – Я знаю «этот сброд».
– И что?
– И ты прав, конечно. Бестолковые они.
– И всё равно, – сказал чародей, пожимая плечами. – К тому же, она, наверное, захочет, чтобы ты это сделал втихую…
– При этом Жемчуг вас подслушивал. Конечно.
– Нет, это уже потом было. Вторая часть нашей встречи прошла для зрителей. На чистоту мы говорим раньше, прежде чем подоспеет Жемчуг или кто другой. Она устраивает наши встречи в самые непредсказуемые моменты. Посылает ко мне Свища.