Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 17 из 18

– Родители дома?! – хмуро спросил я, никак не прокомментировав свои нежные поглаживания и ее якобы появившееся «пузико».

– Да, дома…

– Хорошо, хочу поговорить с ними, точнее всеми вами.

Прошли с красавицей Ля-ля-ляшкой в квартиру. Коридор, такой до боли знакомый коридор. Сразу вспомнилось, как когда-то я здесь прощался с Таней Лазаревой. Невольно задвигал челюстью, коридорный мордобой также не шел из головы, как и болезненные слова Андалузской красавицы: «Александр Иванович, пожалуйста, вынесите за собой мусор». Мусор… Для Тани я всего лишь грязь, повстречавшаяся на ее светлом жизненном пути, которую можно хорошенько попинать, плюнуть в душу и растоптать.

– Мам, пап, Шувалов пришел.

Из комнаты появился Николай Иванович. Непривычно было видеть его одетого так по-домашнему, в шорты и растянутую застиранную футболку. Теплый антициклон принес жаркую и душную погоду в город. Сейчас, наверное, даже в Питере жарко… Черт, я постоянно мысленно возвращаюсь в этот неприветливый город. Все думаю, как там моя прекрасная девочка? Не твоя, Алекс, не твоя… Ты ей совершенно не нужен, она ждет достойного, идеального во всех отношениях мужчину. Коим ты не можешь являться, потому что не святой, потому что предал ее доверие и прощения тебе нет, и быть не может.

– Здравствуйте, мне кажется, пришло время обсудить некоторые вопросы.

– Пройдем в гостиную, – буркнул Николай Алексеевич, так и не удостоив меня приветствием.

Ну хоть не оскорбляет, называя «скотом», «мерзавцем» и «паршивцем», да не кидается с кулаками. И то большая радость.

– Если это возможно, пусть Эльвира Тимофеевна тоже присоединится к нашему разговору.

– Эль, Эля, выйди, пожалуйста.

Скоро из спальни показалась слегка растрёпанная, одетая в простенький хлопковый халатик, Эльвира Тимофеевна. Красивая женщина, ничего не скажешь, ей бы денег побольше, чтобы навести лоска, и можно чуть ли не подиум покорять. Вообще, все женщины семейства Лазаревых очень хороши собой, да и папа в юности тоже, наверное, был красавчиком, во всяком случае, у него очень правильные черты лица. О чем я думаю, придурок!

– Добрый день! – вежливо поприветствовал я Танину маму, – извините за поздний визит, хотелось застать вас дома.

– Здравствуйте, Александр Иванович, – сдержанно произнесла Эльвира Тимофеевна, – ничего страшного, мы довольно поздно ложимся.

Такой гурьбой мы прошли в гостиную. Что же, сделаем по всем правилам, кажется, в этой семье любят соблюдение традиций. Только на одно колено становиться не буду, лучше сдохну.

– Николай Алексеевич, Эльвира Тимофеевна, я хочу попросить руки вашей дочери… Юлии.

Заминка была не случайна, на языке крутилось несколько иное имя. Эх… Совсем другую дочь я хотел забрать из этого дома и сделать навсегда своей. Почему-то на лицах родителей прекрасных сестренок родителей застыла растерянность. Словно Николай Алексеевич не приходил ко мне в кабинет оскорблять и настаивать на браке, будто они ни сном ни духом и мое предложение застало их врасплох. Наверное, несмотря на тот визит, никто из семейства Лазаревых по-настоящему не верил в возможность брака между нами. Я тоже не верил, даже сейчас до конца не могу понять, зачем иду на этот безумный шаг. Но раз Таня Лазарева считает подобный поступок «ответственным и благородным», то пусть будет так. По большому счету мне теперь плевать, на ком жениться, да хоть на столбе. Кроме того, имелись и другие соображения в пользу этого брака.

– Сашенька, любимый! – снова бросилась на мою шею блондинка.

Стоило неимоверных усилий не кривиться, не отталкивать в отвращении ее руки. Малолетняя блондинистая су.. мать моего будущего ребёнка.

– Кхм… – откашлялся Николай Алексеевич, приходя в себя, – и когда вы планируете свадьбу?

– Надо как можно быстрее, – воодушевленно заверещала Юля, – не хочу, чтобы на фотографиях был виден живот.

Блин, о свадьбе с белым платьем, фатой, танцами и плясками я как-то особо не задумывался.

– Мне кажется, – сдержанно заговорил я, – учитывая обстоятельства, будет благоразумнее просто расписаться в загсе, не устраивая торжеств по этому поводу.

– Как так? – тут возмущенно вскричала Юлька. – Папа, я всегда мечтала о свадьбе… Мам, пап, – теперь в голосе Ля-ля-ля послышались плаксивые нотки, – вы не можете поступить со мной и моих ребенком так жестоко. Иначе люди будут говорить, что Шувалов женился на мне по залету.

В общем-то, так и есть, это одна из самых главных причин, мне казалось, все присутствующие это понимают.

Лицо Николая Алексеевича посуровело.

– Па-па…– растерянно взглянула на отца Ля-ля-ляшка…

– Александр Иванович, о свадьбе мечтала не только Юля, мы с Эльвирой Тимофеевной тоже всегда хотели и считали своим долгом выдать дочерей замуж, как полагается… А вы хотите лишить нас возможности выполнить свой родительский долг.

Ёксель-моксель, опять слова о высоких материях. Почему только никто не думает о Тане? О том, как отнесется Андалузская роза к пышной церемонии нашего бракосочетания?!

«Глупостью было спать сразу с двумя женщинами, не используя при этом контрацептивы, а такой поступок я бы назвала ответственным и благородным со стороны мужчины».

Возможно, соблюдение свадебных традиций Таня тоже сочтет вовсе не признаком всеобщего идиотизма, а показателем истинного благородства. Практически все семейство Лазаревых, за исключением Юлечки, застряло то ли в коммунистическом прошлом, то ли еще дальше – веке этак девятнадцатом.

– Вы считаете это благоразумным? – задал я вопрос, пытливо посмотрев на старшего Лазарева.

– Я считаю это необходимым. Моя дочь не безродная шавка… и должна выйти замуж, как полагается…

– От этого брак не станет крепче, – как я ни старался, но в моем голосе проскользнула ирония.

Свирепости во взгляде Николая Алексеевича только добавилось, Эльвира Тимофеевна все это время молчала, в ее глазах была растерянность.

– Крепость брака будет зависеть от вас двоих и прилагаемых вами усилий, – продолжил отец моей будущей жены.

Никаких усилий я не собирался предпринимать, цели моего брака были совсем другие. Впрочем, обижать этими откровениями семейство Лазаревых я не стал.

– В обществе и семье должны соблюдаться традиции, иначе все покатится к чертям собачьим.

– Нельзя лишать человека мечты и счастливых воспоминаний, – вставила Эльвира Тимофеевна.

Юля встревоженно переводила свой взгляд то на меня, то на родителей.

Не уверен, что воспоминания будут счастливые, точнее на сто процентов уверен в обратном. Впрочем, пускай будет свадьба. Почему нет?! Так даже лучше, во всяком случае, больнее. Мне уж точно. А еще до жути интересно, моя Роза сможет проявить великодушие и благородство, придя на наше бракосочетание со своей сестрой? Или побоится?!

– Будет небольшая свадьба для самых близких, – наконец ответил я. – Думаю, не стоит превращать это событие в балаган.

Помнится, из нашей свадьбы с Милой родители устроили целое театральное представление, только гостей было около четырехсот человек, еще бы, сбылась их давняя мечта – породниться друг с другом. А поскольку обе стороны не испытывали материальных затруднений, деньги лились рекой.

– Приглашенных максимум по тридцать человек с каждой стороны, – в моем голосе была деловитость, – с датой давайте определимся прямо сейчас. Насколько я знаю, пара, прежде чем пожениться, должна ждать месяц, если мы подадим заявление завтра, то ближайшие выходные после окончания этого срока, – посмотрел на календарь в своем смартфоне, – девятого сентября.

Иронично подумал про себя, все равно, что одиннадцатое сентября для Америки.

– Пусть будет именно это число, если у вас, конечно, нет возражений.

Николай Алексеевич неопределенно пожал плечами.

– Сашенька, мне очень нравится, – довольно улыбнулась Юля.

– Прекрасная дата, – похвалила Эльвира Тимофеевна, – еще тепло, овощи, фрукты в избытке. Раньше всегда гуляли свадьбы в августе-сентябре.