Страница 5 из 13
Михудор открыл капот, обнажая помятый куб с ржавой решёткой, обвитый пучками медной проволоки и красной пружиной, сжатой медной зацепкой. Он долго копался в чреве своей «красотки», после чего та брызнула чем-то из резиновой трубки, издала короткий всхлип, свистнула, затрещала, а затем и вовсе взревела. Из выхлопной трубы повалил едкий угольный дым. Улит опасливо покосился на выделения «красотки», отступил назад, зажал нос и крайне растерянно посмотрел на Верума.
– Ничего, тут отличная вентиляция! Сейчас разогреется и замурлычет, как котёнок! – гордо заверил Михудор. – Купил по дешёвке у одного торгаша.
– Как-то сей агрегат не вызывает доверия, – промямлил Улит и жалобно посмотрел на Верума. – Может, автобуса подождём?
– Ты сам настаивал на поездке с первым попавш… Михудором, – жёстко ответил Верум, открыл дверцу и бросил сумку на заднее сиденье.
Осознание того, что халявная тысяча готовится упорхнуть мимо заботливо приоткрытого кармана, заставило усатого мгновенно подыскать «те самые слова»:
– С виду старьё, но понесёт не хуже молодой кобылки, уж мне можете верить!
«Уж тебе обязательно», – подумал Верум, влезая в машину.
Тут «красотка» перестала выделять едкий дым, а тарахтение мотора стало тише.
– Ну вот, я же говорил, – прокомментировал Михудор.
Он вывел машину из подземной автостоянки наружу, несколько раз свернул и дальше поехал по прямой. Михудор притормозил у охранной будки, напротив двухстворчатых серебристо-серых ворот. Возле ворот стояли военные. Двое с автоматами остались на месте, а третий с пистолетом в приоткрытой коричневой кобуре на поясе, подошёл к ним. Он имел лошадиную физиономию, усыпанную вперемешку прыщами и веснушками, и крупную, выдающуюся челюсть. Глаза дежурного скрывали испанские очки.
– Приветствую, сержант! – Михудор коснулся ногтем большого пальца края своей ковбойской шляпы и передал пропуска. Тот глянул янтарные карточки, пропипикал их на круглом приборчике, закреплённом на груди, кивнул, вернул пропуска Михудору и двумя пальцами указал на ворота, которые тут же стали открываться.
Машина выехала за территорию космодрома, и Михудор сплюнул в окошко.
– Редкостный болван этот сержант. Во-первых, физиономию мою усатую запомнить не может, а во-вторых, всё время молчит. Я ему привет, а он молчит… Пижон прыщавый.
– Побыстрее нельзя… эээ… как там тебя… Мажордом?
– Михудор, – весело поправил Михудор, выкручивая рычаг в деревянной панели управления, – быстрее нельзя. Муслины ещё не додумались до более быстрых машин. Ха-ха! Сорок километров в час – не так уж и медленно для Яппы!
– Лучше бы мы на автобусе поехали, – проворчал Улит.
– А я предлагал на автобусе, но ты всегда прав, – сказал Верум. – Только ты и только всегда.
– Заткнись! – злобно бросил Улит.
– Не ругайтесь, – миролюбиво произнёс Михудор, – плюсы поездки со мной очевидны: не пришлось шататься до вечера по космопорту и делать ненужный крюк в Язду.
– Давно на Яппе? – спросил Верум.
– Два года как. Подумал, может здесь достанется вожделенный кусочек торта под названием успех. Не всё же другим его съедать. Мне тоже сладенького хочется! Ха-ха! Есть у меня одно соображеньице, мыслишка… Так вы здесь по делу?
– Да, – ожил Улит при словах «так вы по делу», пока Верум обдумывал ответ. – По очень важному делу. Ты читал книги Ылита Тутли?
Излюбленной стратегией Улита было сходу бросаться на новых знакомых с громким именем своего отца.
– Не читал, но об Ылите Тутли слышал. Он вроде как известная личность.
– Да, – приосанился Улит, – он очень известный и очень признанный писатель, а я его сын. Меня зовут Улит Тутли. А он друг моего отца, Верум.
– Тоже известный писатель?
– Нет, просто Верум. – Улит помолчал и добавил: – И он не входит в тысячу самых богатых людей Земли, а мой отец входит. Верум даже в сто тысяч-то самых богатых людей не входит.
– Михудор, не знаешь, где в Гимгилимах есть библиотека? – спросил Верум и убил сразу двух зайцев: заткнул Улита и направил разговор в русло более безопасное, чем денежная тема, которая рано или поздно могла коснуться содержимого кейса.
– Библиотека? – озадачился Михудор. – А там есть библиотека? Не, может и есть. Я не интересовался. Я не особо люблю книжки. Предпочитаю красоток и деньги. Ха!
– А я вот собираю редкие книги с разных планет, – похвастался Улит. – Каждая книга оригинально оформлена и по-своему красива.
– Вот как значит… – Михудор задумался. – Это и есть ваше важное дело – редкие книги муслинов?
– Нет. По поручению отца я прилетел изучать историю муслинов.
– Вот оно как, – протянул Михудор, стараясь извлечь из Улита как можно больше сведений, которые могли бы пригодиться в дальнейшем. – А чего Ылит Тутли заинтересовался историей муслинов?
– Ему нужны факты для написания запланированной трилогии о муслинах.
Улит, оседлав любимого конька – болтовню об отце, ЭКЛИ и своём исключительном положении сына известного писателя, – выдал на-гора полезных сведений. Михудор полностью определился с тем, кого он везёт. Он размышлял, как бы заставить Улита профинансировать ту самую мыслишку, которая давно просилась воплотиться в жизнь.
И тут «красотка» захрипела и заглохла.
– Несколько минут! – бодро пообещал Михудор, вылезая из «красотки».
Он подошёл к капоту и поднял крышку.
– Что-то серьёзное? – спросил Верум, заглядывая через плечо.
Улит продолжал сидеть в машине с уверенным видом идиота, будто точно знал, что автомобиль снова поедет самое большое через пятнадцать секунд.
– Пустяк! – заверил Михудор, задумчиво разглядывая разорванную красную пружину. – Красотка иногда любит показать свой норов. Она у меня с характером. Отвёртка, гаечный ключ, и я устраню поломку. Две минуты!
В процессе устранения пустяковой поломки отвёртка и гаечный ключ разрослись до куска потрёпанной мешковины, расстеленной под днищем "красотки", ящика запчастей, ящика инструментов и отборных ругательств водителя, ноги которого торчали из-под красотки большую часть тех четырёх часов, в которые разрослись две минуты. Верум подавал детали и нужные инструменты потному и испачкавшемуся в мазуте и масле Михудору. Улит же все четыре часа проходил вокруг машины с задумчивой и недовольной физиономией и продремал на задних сидениях, подложив ладони под голову и поджав ноги.
Автомобиль с порядком вымотанными Верумом и Михудором и выспавшимся Улитом въехал в Гимгилимы без четверти 48 (муслинский час почти равен по продолжительности половине земного часа, а сутки на Яппе почти равны земным суткам). Редкие газовые фонари скупо освещали окутанные мраком пустынные улицы, частично мощёные брусчаткой. Самые высокие дома имели пять этажей. Некоторые окна слабо освещались жёлтыми огоньками.
– У них нет электричества? – тревожно спросил Улит, оглядывая улицу. – Не вижу неона.
– У них есть электричество, а вот неона как раз и нет, – успокоил его Михудор. – Не доросли они ещё до неона. Наши, ради скрепления отношений, оборудовали электрогенераторами такие городки, как Гимгилимы. Но на ночь муслины свет обрубают. Мой приятель Гумбалдун говорил, что это как-то связано с тем, что их предки предпочитали темноту свету и вели преимущественно ночной образ жизни. Традиции чтат.
«Красотка» остановилась перед каменным трёхэтажным зданием лососевых тонов с плоской крышей. Крыльцо освещал уличный фонарь.
Михудор вылез из машины, потянулся и подождал, пока Улит с Верумом выберутся сами и вытащат свой багаж.
– Вы ведь изучили муслинский язык? – спросил он.
– В лингвозерской «Гаргапана», – сказал Верум.
– Я вот тоже с помощью гаргапанского лингвозера изучал. Не знаю, как сейчас, но два года назад лингвозер коверкал половину слов. Пришлось практиковаться самостоятельно, но теперь дам фору любому лингвозеристу. Кстати, по поводу библиотеки. Скорее всего, в их языке такого слова нет, но книга на муслинском звучит как «хзыжначчача».