Проклятие Пифоса

По-прежнему следуя за «Поборником» и поливая хищников веерами реактивных снарядов, Гальба кивнул сам себе. В словах Аттика милосердие сплавилось со стальной дисциплиной. Железные Руки пришли спасти этих людей. Но сюсюкаться с ними никто не станет. Если колонисты по собственной глупости упустят такую возможность, то тем самым докажут собственную слабость и недостойность.

Гальба поймал себя на мысли, что в уме спорит с Кхи’демом. Он заглушил внутренние голоса и всецело сосредоточился на убийствах.

Колонисты двинулись вверх на холм. Аттик поторапливал их, и люди бросились бежать. Словно огромная река, они обтекали легионеров. Гвардия Ворона и Саламандры прикрывали толпу в авангарде, сдерживая ящеров, что откололись от своих стай и ринулись за улепетывающей добычей.

Эта вылазка стала крупнейшим планетарным развертыванием войск с «Веритас феррум» со времен войны на Каллиниде. Гальба окинул мимолетным взглядом непоколебимую шеренгу легионеров. 111-я клановая рота X легиона стала тенью былой себя, но все еще насчитывала сотни воинов. Кулак Аттика по-прежнему разил с силой метеора. Легион едва не погиб, но продолжал сражаться — здесь и сейчас, и ничто не могло устоять перед его воинским величием. Грудь Гальбы переполняла гордость. Его сердца бешено колотились, требуя новых вражеских смертей.

— Покажем этой планете, чего мы стоим! — взывал Аттик. — Пусть Пифос знает, кто мы такие! Пусть ощутит нашу ярость! И познает страх!

Чем ближе передние ряды Железных Рук подступали к эпицентру аномалии, тем гуще становилась толпа и тем яростнее нападали животные. Когда Гальба добрался до каменной колонны, натиск рептилий достиг такого бешенства, что казалось, сами джунгли обернулись вихрем лязгающих челюстей. Десантникам противостояла сплошная стена из мышц, когтей и клыков. В большинстве животные были двуногими ящерами наподобие тех, что атаковали Железных Рук, когда те впервые обнаружили колонну. Но теперь появились также и четвероногие, и другие особи. Некоторые держались в стороне и охотились поодиночке, а не стаями. Эти были настоящими исполинами высотой в десяток метров и длиной в два десятка, с мощными передними конечностями и рядами костяных шипов, протянувшимися от затылков вдоль позвоночников до самых кончиков лап. Возвышаясь над ящерами помельче, своими мощными шипами на локтях они раздирали и расталкивали соперников на своем пути.

Четвероногая животина ринулась на Гальбу лишь для того, чтобы истошно взвизгнуть и, корчась от боли, рухнуть на землю, когда шип длиной с цепной меч вонзился ей в глаз. Массивный убийца наотмашь хлестнул лапой, целясь в десантника. Тот пригнулся, и смерть пронеслась у него над головой. Но замах ящера оказался настолько велик, что удар пришелся на легионера за спиной Гальбы. Удар расколол нагрудник доспеха, а шипы пробили грудную клетку. Воин забулькал, захлебываясь кровью из пробитых легких и сердец. Тварь вздернула его в воздух и поднесла к пасти. Тупые челюсти, полные зубов длиной с руку Гальбы, сомкнулись, раскусив легионера надвое.

Рассыпаясь бессвязными проклятьями, Гальба прошил монстра реактивными болтами от брюха до шеи. Кровь хлынула по туловищу ящера. Животное заревело — глубокий басовитый рокот смешался с яростным визгом от невыносимой боли. Оно боднуло врага, и лобовой шип ударил Гальбу в плечо. Керамит треснул. Мышцы надорвались. Космодесантника швырнуло наземь. Монстр поднял когтистую лапу, чтобы раздавить его. Сержант перекатился на бок и выстрелил снова. Земля содрогнулась, когда ящер опустил лапу. А затем снаряды Гальбы пробили его нижнюю челюсть. Морда чудовища исчезла. Воину почудилось, что вырвавшийся из глотки рептилии вопль разверзнет сами небеса. Ящер пошатнулся. Его когти неистово хватали воздух в том месте, где прежде была его пасть. А затем он упал, и грохот от падения гулким эхом разлетелся по окрестностям.

Уже в следующее мгновение орава меньших двуногих хищников вскарабкалась на мертвую тушу. Чудовищ лишили легкой, богатой добычи, и теперь они разозлились. Они рвались убить космических десантников, наказать их за то, что посмели явиться на их территорию и мешать их пиршеству. Их слепая ярость была настолько целеустремленной, что Гальба уже почти готов был поверить в зло, поселившееся в их душах.

Ящеры были неумолимы. Как прежде, не было им числа. Но Железные Руки теперь явились на бой в полном составе. И с танками. И штурмовым катером, продолжавшим разбрасывать зажигательные бомбы. «Разрушители» громыхали снова и снова. Истерзанные джунгли полыхали. Многие рептилии погибали раньше, чем успевали добраться до ненавистных чужеземцев. Других косил нескончаемый и неослабевающий болтерный огонь. Железные Руки держали строй. И будут держать, пока миссия не увенчается успехом.

Либо пока у них не закончатся боеприпасы.

Гальба отбросил еще одного ящера и проверил обойму. Он многое извлек из своего первого опыта войны на этой планете, как и все остальные. Железные Руки взяли с собой много боеприпасов, но рано или поздно они подойдут к концу. Гальба уже израсходовал половину своих. Битва не могла продолжаться вечно.

— Бегите, глупцы! — погонял колонистов Аттик, одновременно шквалом огня обезглавив пару двуногих ящеров с длинными шеями. — Мы не будем ждать, пока вы нарадуетесь. Бегите сейчас и живите. Ждите — и покажете себя недостойными наших стараний. Заслужите нашу помощь или умрите.

И колонисты бежали. Гальба чувствовал, как толпа за его спиной постепенно уменьшается. Люди тысячами бросались прочь от колонны к безопасности, продолжая при этом петь. Мелодия, смешавшаяся с ревом тварей, чавканьем бойни и лаем пушек, звучала нелепо. Непрошибаемый восторг гражданских отдавал помешательством. Неужели они, и вправду, законченные идиоты без капли уважения к боевым братьям, сражающимся и умирающим ради них?

«Кого мы спасаем?» — задавался вопросом Гальба. Сержант отступил на шаг, и массивные челюсти щелкнули на волоске от забрала его шлема. В ответ он прострелил четвероногой твари глаз. «Достойны ли эти люди спасения?»

Он знал, что на это сказал бы Кхи’дем и прочие Саламандры — что важно само действие, а не то, ради кого оно свершается. Если эти люди беззащитны и им нужна помощь, то да, они достойны спасения.

Справа от Гальбы целая свора четвероногих набросилась на легионера. Тот даже не успел сменить болтер на цепной меч, как они повалили его на землю своим колоссальным весом и растоптали череп. А в следующее мгновение очередной выстрел «Машины ярости» оборвал их животное существование.

Еще один брат погиб. Силы лоялистов ослабли еще больше. И в обмен на что? Могли ли колонисты быть хоть чем-то полезны в войне, охватившей Империум? Скольких их жизней стоил каждый легионер Железных Рук?

Внутренний голос твердил ему словами капитана: «Всех их будет мало».

И все же Аттик сам был здесь, сражаясь за жизни смертных с такой же целеустремленностью и жестокой грацией, как и на «Калидоре». Он внял доводам Кхи’дема, хотя бы отчасти. По крайней мере, он согласился с тем, что защищать дух и сущность X легиона стоит потерь.

Тогда, на базе, Гальба порадовался этому решению. Но сейчас песнь раздражала его. Вся торжественность людей отдавала издевательством. Теперь сержант предпочел бы честную первобытную свирепость животных, которых убивал. Свой гнев он через болтер направлял прямо в злую плоть, которую уничтожал. Убив очередную громадину, сержант подумал о чести видеть целую роту в бою.

«В бою с животными», — добавила горькая правда.

«Эти люди… Достойны ли они?»

Достойные или нет, колонисты сплошным людским потоком взобрались на возвышенность, сгоняемые, словно стадо, космическими десантниками. Их было слишком много, чтобы всем нашлось пристанище за стенами базы. Укрытие в первую очередь получили слабые и раненые, а уже затем те, кому повезло добраться до крепости первым. Остальные собрались на плато, заполонив склон. Но эта позиция позволяла успешно обороняться. «Поборники» встали чуть ниже по склону и молотили по джунглям. «Железное пламя» с воздуха вело наблюдение за противником, попутно выжигая дотла все новые участки джунглей, пока не стало возможным удерживать верхние границы возвышенности относительно небольшим отрядом.