Ведьмина деревня

Между тем, самым невероятным во всей этой истории являлось даже не существование в современном цивилизованном мире потомственных целителей, черных ведьм и водяных чародеев (включи телевизор и наслаждайся: их там целыми толпами показывают), а то что я сама имею к ним непосредственное отношение.

Бабушка права - с самой собой я живу уже давно. А потому прекрасно все о себе знаю.

Заклинательница.

Смешно, не правда ли? И, как минимум, маловероятно. Даже несмотря на уверения бабули, что явными мои способности становятся только тогда, когда я сознательно их использую и всей душой хочу, чтобы именно мое слово оказалось самым главным.

Мать с самого детства внушала мне, что общаться с другими людьми нужно с умом. Что в споре оба оппонента равны, и мое личное мнение никогда не может быть истиной в последней инстанции. Что я должна с уважением относиться к любому собеседнику, и что навязывать другим свои суждения глупо и неправильно.

Между тем, после разговора с бабушкой, меня начал-таки покусывать червяк сомнения.

Быть может, дорогая родительница учила меня всему этому с двойной целью? Не просто воспитывала в дочери уважение к другим людям, но и стремилась подавить желание воздействовать на этих самых людей при помощи слов и их волшебной силы?..

Тетя Катя, жена дяди Игната, появилась на нашем пороге незадолго до полудня. Она была небольшого роста, рыжеволосая, с тонким носиком, большими карими глазами, и почему-то казалась похожей на лисичку. У меня тут же мелькнула мысль, что, быть может, эта симпатичная женщина действительно время от времени обрастает пушистым мехом и превращается в маленькую лесную плутовку.

Сейчас же эта плутовка выглядела, мягко говоря, неважно. Лицо ее было бледным, под глазами виднелись темные круги, а на голове, несмотря на теплый день, имелась толстая шерстяная шапка.

- Заходи, терпеливая ты наша, - усмехнулась бабушка, пропуская тетю Катю в дом. - Давно мучаешься?

- Второй месяц, - уныло ответила гостья. - Четыре раза в больницу ездила, кучу препаратов в себя влила, а толку - ноль. От последнего лекарства чуть не оглохла, представляешь?

- Представляю, - покачала головой бабуля. - Я уже мужу твоему сказала - надо было сразу ко мне идти.

- Неудобно тебя беспокоить, Валя.

- Неудобно, Катенька, спать стоя, - заметила Лекарцева-старшая, пропуская ее в зал, - одеяло падает. Снимай свой колпак, надо посмотреть, что с твоим ухом случилось.

Они подошли к одному из широких зальных окон. Соседка стянула шапку, а бабуля осторожным, но уверенным, отработанным в былые годы до автоматизма, движением наклонила ее голову в сторону и несколько секунд внимательно рассматривала ее ушную раковину.

- Понятно, - кивнула, в конце концов, она. - Присаживайся, Катя. Сейчас я себе мазь для рук принесу и полечу тебя маленько.

- А это будет больно? - чуть поежившись, спросила гостья.

- Неприятно, - честно ответила бабушка. - Но терпимо.

Когда она вышла из комнаты, тетя Катя снова поежилась и медленно опустилась в кресло. Я ободряюще ей улыбнулась. Соседка в ответ улыбнулась тоже, но как-то блекло и криво.

На самом деле, в чем-то я ее понимаю - сама не люблю ходить в больницы, а докторов и вовсе побаиваюсь, несмотря на свою принадлежность к медицинской семье. Потому лечиться всегда иду лишь в том случае, когда припечет так, что деваться уже некуда. Папа с бабушкой за такую нерешительность меня ругают, однако я ничего поделать с собой не могу.

Тетя Катя, по всей видимости, в этом отношении была со мной солидарна, ибо болевшее ухо явно измучило ее до такой степени, что она уже была согласна на любую процедуру, лишь бы вернуться к нормальному физическому состоянию. Там у нее наверняка стреляло или резало, потому как бедная лисичка то и дело морщилась и коротко вздыхала.

В какой-то момент она чуть наклонилась вперед, и ее многострадальное ушко, маленькое и очень аккуратное, предстало передо мной во всей красе.

Я посмотрела на него и вздрогнула.

В нем кто-то сидел.

Моргнула и присмотрелась повнимательнее.

Ну да, точно. Из ушной раковины тети Кати выглядывало крошечное темно-серое существо.

Оно было бесформенно-мохнатым и напоминало клочок старого войлока. Рук, ног или даже морды я разглядеть у него не смогла, однако то, что этот неведомый зверь был живой, сомнений абсолютно не вызывало.

Он не переставая копошился в соседкином ухе, то и дело ныряя в самую его глубину. Катерина при этом вздрагивала и всхлипывала от боли.

Вот же гаденыш!

- Эй! - неожиданно для самой себя воскликнула я. - Ты что там делаешь?!

От звука моего голоса зверь замер.

- А ну вылезай оттуда! Ей же больно!

Я поднялась с дивана, на котором все это время сидела, и подошла к нашей гостье вплотную.

- Вылезай, кому сказала!

Он осторожно высунулся наружу. Вблизи серый гаденыш походил на облачко плотного грязного пара.

- Давай-давай, не задерживайся! Нечего тебе тут делать! Посмотри, ты же ее всю измучил! Уходи!

Мохнатое облачко медленно отделилось от лисичкиной головы и зависло в воздухе, будто размышляя, к кому же прикрепиться теперь.

- Даже не думай! - снова воскликнула я. - Для тебя тут лакомства нет. Уходи! Рассейся, погань!

И он рассеялся. Просто взял и растворился в воздухе.

Я тут же открыла окно, и крошечные частицы неведомого существа потоком воздуха моментально вынесло наружу.

Закрыв створку, я обернулась и обнаружила позади себя забавную картину: тетя Катя, прямая, как струна, глядела на меня совершенно круглыми глазами, а у двери стояла бабуля с большой банкой мази в руках и радостно улыбалась.

- Валя, - изумленно пробормотала лисичка. - А ухо-то мое больше не болит!

- Конечно, не болит, - ласково усмехнулась бабушка. - И болеть больше не будет. Что, Катенька, посмотрела, как работает говоруха?

- Посмотрела, - кивнула тетя Катя. - Спасибо, Людочка. Ты не представляешь, насколько серьезно помогла! Как же мне тебя отблагодарить?

Отблагодарить? За что?

- Не болейте, тетя Катя, - серьезно ответила ей. - А благодарить меня не нужно. Ничего сложного я сейчас не сделала.

...Домой соседка ушла только через полчаса - выпив чашку чая и пообещав завтра передать нам еще одну банку сметаны и пару десятков домашних куриных яиц.

- Внучка твоя - сокровище, - сказала она у порога бабуле. - Девка сильная, а силы своей не понимает. Береги ее.

Когда за Катериной закрылась дверь, мы с бабушкой не сговариваясь вернулись в зал.

- Ну что, убедилась? - насмешливо спросила Лекарцева-старшая. - Или все еще считаешь себя обычной девушкой?

- Знаешь, я в шоке, - призналась ей. - У Катерины в ухе облако сидело. Представляешь?! Серое такое, гадкое. Я его прогнала. Просто крикнула, что бы оно ушло, и оно исчезло. Честное слово, ба!

- Облако, говоришь, - задумчиво произнесла она. - Как интересно... А мне они видятся грязью. Причем разной, от легкого налета пыли, до густой болотной жижи.

- Кто - они?

- Болезни, - серьезно ответила бабуля. - Ты ведь поняла, что сейчас сделала, Люся?

- Вроде бы, - кивнула я. - Это облако было недугом, да?

- Да. Ты велела ему уйти, и он ушел. Со стороны это смотрелось забавно, - она улыбнулась. - Представь, захожу в комнату, а там ты над Катей стоишь и тарабарщину какую-то кричишь. Я-то сразу поняла, что происходит - дед-то твой тоже заклинателем был. За годы нашей с ним совместной жизни вдоволь нагляделась на то, как он зубы заговаривал, да грудные жабы лечил. А вот соседка наша на тебя почти с ужасом смотрела.

- Вообще-то я говорила по-русски, - заметила ей. - У меня с иностранными языками отношения не очень.

- Это ты думаешь, что по-русски, - хихикнула бабушка. - Впрочем, не забивай себе голову. Ты - говоруха, а значит, нужные слова найдешь даже для болезни.

Как же все это странно!

- Знаешь, бабуля, за свою жизнь я множество раз встречала людей с самыми разными заболеваниями. Но никогда не видела их недуги вживую - ни грязью, ни облаками, ни тучами.