Страница 3 из 19
- А ты поди запиши, - посоветовал я, точно в духе Мафусаила.
- Никто меня не понимает, - сетует Илья. - А на самом деле, я же просто люблю писать.
- Действительно непонятно, - согласился я.
- Нет, правда.
Ишь ты, разгорячился.
- Для меня писать - это почти, как творение, но гораздо интереснее. - вещает Илья. - Я пока только записываю, да это для опыта. Увидишь, обязательно и сам начну сочинять.
Чур меня от таких сочинений!
- Я чего хочу?
Это уже увлечённым шёпотом: - Я мечтаю создать что-нибудь такое, красивое, из одних звуков, без цветовых гамм, но чтоб это красивое передавало и идею, и силу. Правда, пока ещё не знаю, о чём. Вот и записываю для накопления опыта.
Теперь уже я посмотрел на него с интересом. Кто бы мог ждать от ябеды.
- А поговорить я вообще-то хотел о другом... Ты заметил, как мы все изменились?
Ещё бы не заметить.
- Тебе не кажется, что Учитель добивался этого нарочно?
- Ты что, обалдел?
- Да, я понимаю, он Дух, он знает, но у меня создаётся впечатление, что всё это именно так и было задумано с самого начала.
- Что ты имеешь в виду? - только и выдохнул я.
- Да всё. Помнишь того же Мафусаила в первую эпоху? Каким был тихоней, всем заглядывал в рот? А теперь?
- Ну и что? И причём тут Учитель?
- А то, что он нас всех и сотворял такими, чтоб мы менялись к худшему. Ладно, Мафусаил. Ты на меня посмотри. Хотел я разве, чтоб мне нравились не девочки, а мальчики? Это ведь он меня таким сделал, на девчонок не обращать внимания. А в результате обвиняют меня, насмехаются надо мной и мне же грозят страшными карами. С другой стороны, нас так мало, наперечёт, можно сказать. Значит, мне себе и пару никогда не найти. Я что - сам, что ли этого хотел? Точно, Дух так сразу задумал.
- А зачем? - Всё то же ЗАЧЕМ, а ведь от этих зачем ведёт прямая дорога, непонятно лишь, куда именно заводит.
- Вот заладил, зачем да зачем, - уже не на шутку обиделся Илья. - Мне-то откуда знать. Он Дух, не я же!
Мы оба замолчали.
- Смотри, да ведь только три дня прошло, - опять заныл Илья. - А сколько всего понатворили. И ещё целых четыре дня. Вот завтра, например. Как ты думаешь. Что мы завтра станем творить?
- Понятия не имею, - честно сознался я. - Завтра и узнаем.
- Боюсь. - Илья вздохнул. - До каких пределов, например, можно уплотнять энергии? Вдруг возьмёт и взорвётся? Представляешь, такой большой, большой бэм... А если не это, то что? Замышляет наш Учитель что-то, причём гораздо круче Мафусаиловых изысков. А когда сообразим что к чему, будет поздно. Вот как я сейчас понял, что не интересуюсь девчонками. Толку-то? Не могу же я сам себя переделать?
- Уверен, что не можешь? - без особых надежд спросил я. Так, чтоб что-нибудь сказать.
- А ты мог бы? - огрызнулся тот. - Сиди вот теперь и жди наказания.
- Не уничтожит же.
- А кто знает?
И опять за своё, на этот раз созвучное моему: - Любопытно всё-таки, зачем?
- Ладно, - решился я. - Допустим, он нарочно задумал зло, хоть нам и непонятно, с какой целью. Что ж ты предлагаешь?
- В том-то и дело, - ответил Илья. - Что тут предложишь?
- Лично я предпочитаю творить зло с Учителем, - отрезал я ледяным тоном, - чем добро с тем же Мафусаилом.
- Думаешь, с Даниилом, лучше? Вместе с его справедливостью? - горько протянул Илья. - Вот и получается, что ни с кем из нас не лучше, все мы меняемся, и меняемся к худшему, а Дух явно замыслил...
- Кощунствуете? - весело спросил Мафусаил.
И никто не заметил, откуда взялся, но на всякий случай разошлись.
День четвёртый.
Вот это да! Проснулись, а тут Солнце светит. Ай-да Учитель! Зря мы беспокоились, оказывается. Зачем да зачем... А какая разница, зачем? Солнце-то - вот оно, чего ж ещё?
А вот, чего. Делаем разные планеты и светила. Я-то предполагал, что Солнцем всё и закончится. Выходит, нет. Учитель задумал что-то еще.
Все дружно работаем. Девчонки возятся со звёздами. Мафусаил обрадовался солнцу и ни с того, ни с сего разлёгся загорать. Тут же и обгорел. Теперь с него кожа слазит лоскутами, а он, облупленный, корпит над какой-то особенной ярко-красной планетой, под цвет собственной роже.
- А каналов ты там для чего накромсал? - полюбопытствовал Гавриил.
- Да так, на всякий пожарный, - небрежно усмехнулся отличник.
Лилит вдруг встряла и кокетливо подначивает: - Ты же обещал чёрное...
- А я от своих обещаний не отказываюсь, - кокетничает в ответ Мафусаил. - Я из чёрного такое сделаю... - и глаза выпучил, соображает. Размышлял он, впрочем, недолго. - Эврика! - Возопил, наконец. - Вот, придумал! Я чёрные дыры сделаю! Такие, что туда лучше не суйся.
Очень надо соваться в его чёрные дыры.
- И мне туда нельзя? - Лилит опечалилась.
- Тебе всё можно, - успокоил её Мафусаил.
Лилит обрадовалась, засияла и смутилась одновременно. Ева повесила голову, Галатея нахмурилась, Кибела застеснялась, а Сарина вдруг на всю Вселенную брякнула: - Не верь, дурёха! Не вылезешь потом из той дыры.
И опять этот выскочка оказался в центре всеобщего внимания. Даже Дух прилетел, осмотрел новый плод творчества любимца и надолго задумался.
- Что ж, занятно, - молвил, наконец, Учитель. - Только будьте крайне осторожны.
Ладно, вернулись девчонки к звёздам, рассыпают по небу... Мафусаил снова между ними, скачет по Млечному пути и ржёт, надрывается. Небось, опять затевает. И точно. Подобрал, что плохо лежало, слепил Луну.
- Раз у нас Солнце - горячий мужик, пускай Луна будет прекрасной дамой, холодной, туманной, загадочной... И светит ночью... А днём хоть иногда затмевает Солнце.
Девчонки радуются, разглядывают "прекрасную даму"... Кибела подкралась с обратной стороны осмотреть кратеры и на лице у неё написано сомнение. Переглянулась с Сариной и та давай вещать: - Не соблюдён закон гравитации, нарушена непроницаемость психического поля, световой эффект не наделён постоянством, тепловой эффект ограничен, - а в заключение, со злорадством, которого вряд ли можно было когда-нибудь ожидать от Сарины, подводит итог: - Ущербное светило вышло. Не доработал Мафусаил.
- А вы составите с Даниилом хорошую пару, - в ответ заметил тот.
Великие борцы за правду и справедливость посмотрели друг на друга и взаимно покраснели.
День пятый.
Девчонки чем-то недовольны, бурчат себе под нос, что ничуть не слабее нас, но пока ещё никто не понял ни причин, ни требований. Подозреваю, они и сами не ведают, чего хотят. Мафусаил по привычке всюду суёт свой нос и мутит воду.
Понаделали опять, кто во что. И медуз, и рыб всех цветов и размеров, и раков с крабами, и креветок. Вельзевул поднатужился и сделал щуку вот с такой пастью. Мехиаэль сотворил кита. И не успел никто ахнуть, как Мафусаил с девчонками выдали дельфина. Девчонки радуются, доказали, что умеют не хуже нас. Дельфин никого не травит, доверчив и весел. Мафусаил сконфуженно чешет затылок. Не выгорело какое-то, одному отличнику известное, пакостное дельце.
Потом - земноводные, пресмыкающиеся, птицы... Опять, кто во что горазд. Вельзевул с Мехиаэлем настрогали мелких, но чрезмерно зубастых рыбок, и сами же их теперь боятся. Говорят, живьём сожрут и не подавятся.
Девчонки сделали жар-птицу, а Мафусаил - змей. Я назло ему стянул пару штук и - яду им в жала. Тем более, учитель хвалил мухоморы. Едва одна кобра зашипела, как следует, - девчонки врассыпную.
- Это не я! - орёт Мафусаил. - Я не хотел, я только грибы!
Ага! Почувствует теперь на собственной шкуре. Однако, не успел я обрадоваться, как хотелось. Учитель посмотрел на меня. Я подобрался. А Дух внушительно упёрся в меня твёрдым долгим взглядом. За ним уставились и все остальные.
И опять то же самое: Мафусаил ржёт, радостный, а я стою перед всеми навытяжку, подбираю живот, даже копчик, и мотаю головой.