Сильнее смерти

– Надеюсь, хотя бы ты лично не будешь участвовать в этом? – мрачно поинтересовалась Хиония.

– Буду, я не собираюсь прятаться за спинами моих друзей.

– Ага, давай, подыграй Сообществу!

– Ты пытаешься представить все так, как будто это очевидный обман. Не нужно. Ни у тебя, ни у кого-либо еще нет доказательств, что Рошель все еще на их стороне.

– А мне доказательства и не нужны. Бывают люди, которые предают случайно, или по глупости, или потому, что их самих обманули. Но Рошель – другая. Мне больно говорить об этом, но она – предательница до мозга костей, ее ненависть к Великим Кланам настолько велика, что Сообщество может ей хоть руки и ноги отрубить, это ничего не изменит. Настанет день, когда вы горько пожалеете о том, что поверили ей. А я, оказавшись права, не буду торжествовать, нет. Потому что даже я не берусь предсказать, к какой беде приведет ваша наивность.

Не дожидаясь ответа, Хиония направилась прочь из зала. Ее никто не задерживал, и Амиар, и Роувен понимали, что сейчас с ней бесполезно разговаривать.

Амиар знал, что принял правильное решение, и не сомневался в нем. И все же он не мог избавиться от ощущения, что в чем-то Хиония была права.

Глава 4. Тишина Иркаллы

Роувен слишком хорошо понимал, что сейчас на кону, и не мог остаться в стороне. Их жизни – да, и это самое важное. Еще – репутация Огненного короля, его авторитет в этой войне. Но было и кое-что такое, что имело значение лишь для клана Интегри: доверие к Рошель.

Если она обманула их и заманила в ловушку Сообщества, для нее все будет кончено. Ей даже не дадут выздороветь, не посмотрят на ее благородное происхождение, ее казнят на месте! Но если она сказала правду… Это все меняет. Получается, у Рошель еще есть шанс вернуться к нормальной жизни! Что бы там ни придумала себе Хиония, наследница не безнадежна, ее душа не прогнила насквозь и может исцелиться.

Он готов был к этому бою – но не к тому, что Сарджана шла туда вместе с ним.

Когда Амиар рассказал лидерам кланов о том, что собирается сделать, она сама вызвалась помочь. Такого Роувен не хотел! Он был готов рискнуть собой, но не ею. Зачем ей вообще решаться на такое? Она – глава клана изобретателей, ученых, исследователей. Ей не место на поле боя – такой хрупкой, нежной… слабой!

Но Роувен не мог сказать ей об этом, она бы никогда его не простила. Он даже не имел права открыто выражать свою заботу. Сарджана – лидер клана, такой же, как и он. По какому праву глава дома Интегри лезет в ее жизнь? Не слишком ли это подозрительно?

Ему было, что скрывать, и это все усложняло. Он чувствовал то, что чувствовать не имел права. Он не мог спокойно смотреть на нее, каждое прикосновение к ней, каждая возможность взглянуть в ее глаза опьяняли его. Роувен проходил через такое раньше, знал, что это означает. А толку? От понимания его преступление не становилось легче! Он никогда не умел выбирать «правильных» женщин, тех, которых одобрил бы его клан. Да и сама Сарджана была слишком предана своей семье, чтобы допустить такую кощунственную связь. Поэтому он должен был сдерживаться даже рядом с ней и не пытаться объяснить, как ему хочется оградить ее от любой беды.

Лучшее, на что он был сейчас способен, – остаться рядом с ней в Иркалле и сделать все, чтобы она не пострадала.

Это был враждебный мир, в котором ни на секунду не получалось забыть о притаившейся здесь угрозе. Мир-кладбище был погружен в вечный полумрак – здесь не было дней и ночей, рассветов и закатов. Единственным источником света в Иркалле было призрачное бело-голубое сияние, рваными облаками зависшее над мокрой болотистой землей.

Поверхность кластера полностью состояла из грязи. Ноги тонули в ней по щиколотку, но не больше, здесь не было провалов, глубоких омутов и ям. Насколько было известно Роувену, эта земля поглощала только мертвецов, которых сюда приносили, живым нечего было опасаться… кроме, разумеется, Эрешкигаль.

Из болот к небу тянулись одинаковые черные деревья. Все они были гигантскими, сравнимыми разве что с небоскребами, и полностью лишенными листьев. В этом мире вообще не было зелени! Только бледный свет, черные деревья и черная же земля. На добрый десяток метров от корней стволы были идеально гладкими, и лишь дальше начиналась паутина ветвей, сухих, похожих на сведенные судорогой пальцы. Воздух в Иркалле был жарким и влажным, дышать таким оказалось тяжело, отсюда хотелось уйти как можно скорее.

Но они не могли уйти. Только не теперь, когда все началось.

У них был план – они пришли не просто так. Союзники Огненного короля были сильны, они распределились по кластерному миру, разыскивая Эрешкигаль. Амиар настоял на том, чтобы никто не бродил здесь по одному, и в напарницы Роувену досталась Сарджана, как он и хотел.

– Зачем ты здесь? – не выдержал Роувен, когда они отдалились от остальных.

– За тем же, зачем и ты, – отозвалась она с привычной невозмутимостью. – Что тебя так смущает? Мы уже выполняли миссии вместе.

Только то были другие миссии! Разведка, сбор информации, общий бой, на который брошены все силы, и никто не может остаться в стороне, – это одно. Но такая охота…

Сарджана вполне могла переждать ее в безопасности! Неужели она не понимала, насколько противоестественно смотрится в помойке вроде Иркаллы? Она, такая светлая, тонкая, похожая на ангела – среди грязи и мертвых деревьев.

Но если сказать ей об этом, она не обратит внимания. Роувен был знаком с ее дедом и не сомневался, что характер Сарджана унаследовала от него: при всей кажущейся скромности, она была своевольна, как дьявол.

– Я просто не понимаю, что именно ты собираешься делать, – уже чуть мягче сказал Роувен. – Эрешкигаль, насколько мне известно, предпочитает ближний бой, это не твоя фишка.

– Она предпочитает не только ближний бой, особенно сейчас, когда у нее нет рук.

– Все равно, что ты будешь делать, если начнется бой?

– Увидишь, – загадочно улыбнулась Сарджана.

Она, похоже, в себе не сомневалась, да и Роувен не хотел бы. Однако сама мысль о том, что она может пострадать, приводила его в такой ужас, что все предыдущие заслуги Сарджаны попросту забывались.

Он утешал себя лишь тем, что в их отряде много сильных воинов, Сарджане не обязательно участвовать во всем этом. Где-то среди деревьев затаились близнецы Легио, рядом с ними наверняка ошивается Цезарий Инанис – отойдет он от Эвридики, как же! Коррадо, Алеста, Амиар – всех их должно быть достаточно. Сарджана просто посмотрит на это и все, что может случиться? Возможно, Эрешкигаль и вовсе здесь нет, все обойдется!

Но потом в центральной части кластерного мира прогремел взрыв, и надежда на то, что боя не будет, испарилась.

Сарджана первой опомнилась, первой и побежала на звук. Это даже злило Роувена: куда ее несет? Неужели она не понимает, что для нее это опасней, чем для остальных?

Несмотря на всю свою уверенность в спорах с Хионией, он не был убежден, что все получится и их не обманули. А если так, то любая неудача в этом бою будет его виной. Он не хотел никого терять или подставлять, но Сарджана все равно была отдельной историей. Роувен мог врать себе и делать вид, что его жизнь принадлежит только ему и ни от кого не зависит, лишь до тех пор, пока с главой клана Арма все было в порядке.

Они издалека увидели проплешину в лесу, образованную сломанными деревьями. Облака сияния там словно сгустились, они прилетели на бой, как падальщики слетаются на запах крови. Искореженные стволы деревьев были покрыты толстым слоем льда, а над ними парила белоснежная птица.

– Смотри, она все-таки создала крылья! – поразился Роувен. – Значит, проклятье разрушено?

– Нет, крылья – не руки, и даже они едва у нее получились. Эрешкигаль гораздо слабее, чем была раньше.

Тут Сарджана понимала побольше, чем он: она видела первый бой с Эрешкигаль и миг, когда чудовище было проклято. Значит, у них был шанс на победу, а слова Рошель оказались правдой!