Непобежденный

Торговля окончилась в седьмом часу. После шести вечера рынок резко опустел, словно бы покупателей разом смыло волной. Он помогал Кате снимать с вешалок вещи, освобождать их от «плечиков», а Катя укладывала товар в сумку.

Сумок было две, и обе огромные.

– А сумки куда вы сдаете на хранение? – поинтересовался он.

– Никуда. Домой уносим. Иногда меня с моим грузом подвозят знакомые, – ответила Катя.

– А когда не подвозят, вы таскаете их с собой каждый день?

Катя рассмеялась.

– Конечно, хоть и не каждый день.

– Туда и обратно?

– Конечно!

– Кто-нибудь помогает?

– Помогать некому, одни только едоки! – весело ответила она.

Некоторых торговок ожидали мужья или друзья, а может, знакомые. Помогали укладываться, носить сумки к автомобилям, – у торговых рядов стояли с десяток автомобилей.

– Кать, ты собираешься или нет? – К Кате подошла ее товарка. – О, да я вижу, у тебя помощник появился! – воскликнула она. – Тебя не надо подвозить?

Катя посмотрела на Никитина.

– Не надо, мы сами на колесах, – ответил он.

– Ну-ну-ну! Тогда мы поехали!

Катина товарка отошла. Он тем временем подогнал свой «жигуленок» к торговым рядам, погрузил сумки на заднее сидение, и они сели в машину, салон которой он предварительно обогрел. В теплой кабине Катя сняла шапочку, встряхнула волосами, расслабленно выдохнула из себя, словно бы все трудное и мучительное сегодня закончилось. Ещё утром ему казалось, что он найдет Катю только для того, чтобы ещё раз, в последний, увидеть ее и немного побыть с ней рядом, но когда она, сидя рядом со ним, сняла шапочку, согрелась, встряхнула волосами, улыбнулась ему своей ласковой улыбкой, сияя глазами, у него снова сладко и мучительно сжалось сердце, и он понял, что так просто это знакомство с Катей для него не кончится, и что он видит ее далеко…далеко не в последний раз.

Спросив его разрешения, Катя повернула к себе зеркало заднего обзора, висевшее перед ними, и стала осматривать свое лицо.

– Господи, страхолюдина-то какая! – проговорила она, трогая пальцами щеки и подбородок. – Лицо задубелое, без косметики. Знала бы, что вы меня будете искать, я бы хоть губы подкрасила.

Он осторожно стронул с места задним ходом и, лавируя между автомобилями, выехал на проспект и сразу же остановился, пережидая красный свет светофора.

– Что же мы теперь будем с вами, Саша, делать? – весело спросила Катя.

– Сегодня или вообще? – так же весело ответил он вопросом на вопрос.

– И сегодня и вообще.

– Для начала отвезем ваши сумки домой.

– Мне ещё в магазин нужно.

– В магазин так в магазин, поедемте, я вас там подожду.

– Какой у меня помощник появился! – проговорила она с легкой иронией. – Надолго ли?

– Жизнь покажет, – ответил он.

Продуктовый магазин – через дорогу. Он подогнал автомобиль к торцу здания, припарковался. Катя вышла из машины и перед тем, как отправиться в магазин, предупредила его:

– Учтите, я уйду не на пять-десять минут, там полно народу, а я ещё ничего к Новому году не закупала.

– Я подожду, у меня время есть.

Он прождал ее сорок пять минут. Катя тащила из магазина четыре полных пакета продуктов, по два в каждой руке. Из одного из них виднелись серебристо-желтые бока мандарин, а из другого – красные бока яблок. Увидев ее, он вышел из автомобиля и помог Кате составить пакеты на пол автомобиля, за передние кресла.

Через две-три минуты въехали в ее двор, он подрулил к ее подъезду. И теперь, когда наступила пора прощаться, он остро почувствовал, что ему страшно не хочется, чтобы эта милая женщина уходила.

– Посидите ещё немного, – попросил он ее.

– Устала очень, идти надо, с ног валюсь, – проговорила Катя.

Она устало прикрыла глаза, откинувшись на сидении.

– На каком этаже вы живете? – спросил он.

– На последнем, девятом. Три последние окна от угла.

– Катя, я все эти дни думал о вас, – снова заговорил он после некоторого молчания. – Не поверите, ночи не спал. Вы из тех женщин, которых нельзя забыть. Хотя прошло-то всего три дня, а что будет дальше?

Эти его слова снова прозвучали как признание. Она молчала в ответ, и он посмотрел на нее, хотя и не ожидал от нее никаких ответных слов. Она сидела всё так же, откинувшись на сидении, закрыв глаза, только было видно, что ресницы ее дрожат.

Он взял ее ладонь и почувствовал не только трепет своего сердца, но и то, как будто бы ее пальцы отвечали ему робкой взаимностью, несмелой приязнью к нему.

– Что же мы с вами теперь будем делать? – вдруг ожила Катя тем же самым вопросом. – Я себе этого не представляю. Вы женатый человек.

И она посмотрела на него долгим серьезным взглядом, как бы требуя от него ответа.

Но на этот вопрос у него не было ответа. И он молчал какое-то время. Потом нашелся с ответом:

– Катя, мне просто хочется быть рядом с вами. Тем более у вас нет помощников на рынке, вот я вам и буду помогать. Как же вы одна?

– Да уж как-нибудь, – невесело усмехнулась она. – Не первый день, уже привыкла.

– Где вы будете встречать в Новый год? – спросил он ее.

Она пожала плечами.

– Встречу дома, наверное, с детьми…

– Почему «наверное»?

– Если они, конечно, захотят встретить Новый год со мной и с отцом. А то ведь убегут в свои компании.

– И вы останетесь одна?

– Не знаю. Уйду, наверное, какой-нибудь подружке. А что? Вы же, Саша, не можете мне предложить провести Новый год вместе? – проговорила она с иронией.

Он ничего не ответил, и Катя вдруг спешно засобиралась, надела шапочку, открыла дверцу автомобиля…. Он тоже поднялся вслед за нею, вытащил сумки, пакеты и помог ей дотащить и китайские сумки и продуктовые пакеты до лифта. Перед дверкой лифта постояли немного, как и в первый вечер знакомства.

– Ну, я пойду, ладно? – так же полувопросительно проговорила она. – Устала очень.

И снова ему стало грустно и тоскливо оттого, что она уходит, и ему нельзя с ней побыть подольше. Он испытывал сильное, почти нестерпимое желание немедленно поцеловать её, прижать к себе, но он снова сдержал себя, тем более, что видел, как устала она, и ей сейчас не до этого.

– Может, до дверей квартиры сумки донести?

– Нет-нет, я там сама справлюсь, спасибо вам, Саша.

Спустился вызванный ею лифт, он погрузил в него сумки и пакеты, спросил:

– Когда вы будете на рынке в следующий раз? – спросил я.

– Не знаю. Ближе к Рождеству, наверное.

– Я найду вас.

Катя ничего не ответила, только неопределенно пожала плечами.

Когда она уехала в лифте, он вернулся к автомобилю, завел его и ещё какое-то время не отъезжал, глядел на три ее окна, в одном из которых, самом крайнем, с балконом, горел яркий свет. Спустя какое-то время загорелся свет в другом окне, крайнем от подъезда. Вероятно, это была кухня. А затем – и в среднем окне.

V

Поднявшись в лифте на свой этаж, подтащив к двери сумки, Катя отперла своим ключом входную железную дверь, громыхнув железом, вошла в прихожую, втащила сумки, внесла пакеты, составила у стены. Никто её не встретил, никто даже не услышал, как она вошла, не услышал грохота железной двери. В квартире стоял чад от табака, и в комнате слева гремела музыка. «Опять прокурили квартиру»! – с досадой подумала она.

Комната сразу напротив входной двери, чуть наискосок налево, это её комната, крохотулька в десять квадратов. Следующие две комнаты по левую сторону от входной двери – смежные. Дальнюю комнату, самую большую, с лоджией, занимал бывший муж, в ближней, где стоял телевизор, обитали сыновья, старший из которых привел в их семью подружку, и она теперь обитала у них постоянно. Там теперь, судя по громкой музыке, были гости, – оттуда, кроме музыки, слышались смех и громкие голоса. За эти восемь лет после развода с мужем вышло так, что их совместное проживание с взрослыми сыновьями разделилось на три ячейки, разнородных и даже враждебных друг другу – муж, она и дети, жившие каждый сам по себе, каждый в своих углах.