Страница 3 из 13
— Мой дед был червем, если ты об этом, — проговорила Анна.
Ариадна громко рассмеялась.
— Он настолько тебе не нравился?
— Я его не знала. Он был червем в буквальном смысле.
Было очевидно, что Ариадна мало что знала о Лайтвудах. Обычно, когда чей-нибудь страстный до демонов родственник заболевает демоническим сифилисом, после чего превращается в гигантского червя с огромными зубами, слухи разносятся достаточно быстро. Люди всегда что-то обсуждают.
— Да, — продолжила Анна. — Он сожрал одного из моих дядей.
— Ты действительно забавная, — отметила Ариадна.
— Рада, что ты так считаешь.
— У твоего брата весьма необычные глаза.
Анна постоянно слышала подобное. Глаза Кристофера были оттенка лаванды.
— Да, — согласилась она. — Он у нас в семье красавчик.
— Абсолютно не согласна! — воскликнула в удивлении Ариадна. — Должно быть, джентльмены постоянно делают комплименты твоим глазам.
Покраснев, она опустила взгляд, и сердце Анны пропустило удар. Невозможно, говорила она себе. Ни единого шанса, что дочь Инквизитора была… такой же, как она сама. Что она заглядывала в глаза другим девушкам и подмечала их цвет вместо того, чтобы просто обсудить, какие ткани можно носить, чтобы лучше подчеркнуть этот оттенок.
— Боюсь, я немного отстала в области тренировок, — заговорила Ариадна. — Возможно, мы могли бы… потренироваться вместе?
— Да, — быстро выпалила Анна. — Да… разумеется. Если ты…
— Думаю, ты сочтешь меня неуклюжей, — Анна сцепила руки в замок.
— Уверена, что это не так. Но, в любом случае, в этом и заключается суть тренировки. Деликатный вопрос — за исключением, конечно, очевидного насилия.
— Значит, тебе придется обращаться со мной деликатно, — мягко произнесла Ариадна.
Стоило Анне подумать о том, что она сейчас потеряет сознание, как распахнулись двери и на пороге объявился Инквизитор вместе с Сесили, Габриэлем и Кристофером. Лайтвуды выглядели изможденно. Анна словила на себе острый изучающий взгляд матери.
— …и наша коллекция карт… о. Ариадна. Разумеется, все еще тут. Она дьявольский книголюб.
— Абсолютно дьявольский, — улыбнулась та. — Мы с Анной обсуждали мои тренировки. Я подумала, что было бы разумно поработать с другой девушкой.
— Еще и как разумно, — отозвался Бриджсток. — Да. Замечательная идея. Станете партнерами. Что ж, Лайтвуд, взглянем на карты в другой раз. Ариадна, спустимся в гостиную. Хочу, чтобы ты сыграла на фортепиано нашим гостям.
Ариадна подняла взгляд на Анну.
— Партнеры, — проговорила она.
— Партнеры, — отозвалась Анна.
И только по пути домой Анна осознала, что Ариадна, пригласив ее в библиотеку, не показала ей ни единой книги.
— Тебе понравилась юная Ариадна Бриджсток? — спросила Сесили, когда карета Лайтвудов громыхала домой по темным городским улицам.
— Она весьма дружелюбна, — ответила Анна, выглядывая в окно на сверкающий ночью Лондон. Ей так хотелось быть там, снаружи, среди звезд, гулять по улицам Сохо, живя музыкой, приключениями и танцами. — И красива.
Сесили заправила за ухо дочери прядь волос. Анна в удивлении взглянула на нее; в глазах Сесили была какая-то грусть, непонятно почему. Возможно, она просто устала, соскучившись от компании Инквизитора. Папа, например, вообще уснул в противоположном углу кареты, да и Кристофер облокотился об него, сонно моргая.
— Она и отчасти не так красива, как ты.
— Мама, — раздраженно фыркнула Анна, вновь отворачиваясь к окну кареты.
* * *
Под сводами железнодорожного виадука у южного конца Лондонского моста было заметное оживление.
Стояла середина лета, и солнце над Лондоном заходило почти в десять часов. Время работы Теневого рынка сокращалось, и он весь словно был пронизан какой-то яростью. Пар, дым, шелк. Протянутые руки, подсовывающие под носы покупателей товары — драгоценности и безделушки, книги, ожерелья, порошки, масла, игрушки для детей жителей Нижнего Мира, какие-то непонятные предметы. И мешанина ароматов. Острый запах от реки и дым от проходящих сверху поездов смешивались с остатками еды с примитивного дневного рынка — раздавленными продуктами, кусочками мяса, запахом из бочек с устрицами. Торговцы жгли благовония, перемешивавшиеся со специями и духами. Было не продохнуть.
Брат Захария двигался между рядами, не обращая внимания ни на запахи, ни на толпу. Многие жители Нижнего Мира отступали, едва завидев Безмолвного Брата. Он приходил сюда неделями, пытаясь встретиться с Рагнором Феллом. Вот и сегодня, оглядываясь, искал взглядом продавца, которого приметил во время предыдущих визитов. Искомая лавка могла передвигаться — у нее были ноги, словно у курицы. Державшая ее женщина была из фейри, в возрасте, с густой копной волос. Она продавала разноцветные зелья, одно из которых Мэттью Фэйрчайлд приобрел и отдал своей матери. Джему потребовались все его усилия, чтобы не дать Шарлотте погибнуть. С тех пор она не была прежней. Как и Мэттью.
Сегодня лавки не было, равно как и Рагнора. Он собирался сделать последний круг по рынку, пока не увидел, как кто-то стоит, склонившись, над ларьком с книгами. Яркие белые волосы и фиолетовые глаза. Малкольм Фейд.
— Это ты, Джеймс Карстаирс? — спросил он.
«Как поживаешь, друг мой?»
Малкольм только улыбнулся. В нем всегда было нечто печальное: Джем слышал о его трагической любви с девушкой-охотницей, выбравшей путь Железной Сестры, а не их любовь. И Джем понимал: для некоторых закон стоял превыше любви. Но даже будучи таким, каким он был сейчас, понять он этого не мог. Он бы отдал все, что угодно, лишь бы быть рядом с любимой.
Что угодно, кроме того, что было в разы священнее жизни Джема: жизней Тессы и Уилла.
— Как продвигаются поиски? Рагнор раздобыл для тебя какую-нибудь информацию о демоне, которого ты ищешь?
Джем спокойно взглянул на Малкольма; он бы предпочел, чтобы как можно меньше людей знало о его задании.
— Малкольм! Я нашла нужную тебе книгу! — прокричала женщина-маг в желтом бархате, подходя к мужчине.
— Спасибо, Леопольда, — поблагодарил тот.
Женщина уставилась на Джема. Он привык к этому. Несмотря на то, что он был Безмолвным Братом, его глаза и губы не были зашиты. Он не видел и не говорил, как люди, но тот факт, что без рун он бы сумел это сделать, беспокоил людей больше, нежели вид обыкновенного Безмолвного Брата, менее неохотно связавшего себя узами с безмолвной тьмой.
«Мы не знакомы».
— Нет, — отозвалась женщина. — Не знакомы. Меня зовут Леопольда Штайн. Приехала сюда из Вены.
У нее был немецкий акцент и мягкий, урчащий голос.
— Это Брат Захария, — представил его Малкольм.
Она кивнула. Руку не протянула, но продолжала пристально всматриваться.
— Простите меня. На нашем рынке не так часто можно увидеть Безмолвного Брата. Лондон для меня — странное место. Рынок в Вене не такой шумный. Он находится в Винервальде, под деревьями. А вы здесь под железной дорогой. Необычно.
— Захария не похож на прочих Безмолвных Братьев, — сказал Малкольм.
Леопольда, похоже, сделала для себя какие-то выводы после изучения лица Джема и улыбнулась.
— Вынуждена попрощаться с вами, — проговорила она. — Приятно было увидеться, Малкольм. Слишком уж много времени прошло, mein Liebling. Слишком много. И очень приятно было познакомиться с тобой, Джеймс Карстаирс. Auf Wiedersehen.
Она выскользнула из толпы. Джем наблюдал за ней. Женщина решила назвать его Джеймсом Карстаирсом, а не Братом Захарией, и выбор казался преднамеренным. Конечно, многие обитатели Нижнего мира знали его имя в бытность Сумеречным охотником — секрета из него никто не делал — но в какой-то момент Джем почувствовал себя бабочкой на булавке, попавшей под пристальное внимание лепидоптеролога.
«Можешь рассказать о ней»? — спросил он у Малкольма, вернувшегося к изучению своей книги.