Страница 2 из 17
Андрей Добрынин
Что говорить о черных силах? У нас внутри сидят враги. Коль слишком много крови в жилах, То кровь бросается в мозги.
И думать этими мозгами Уже не в силах мы тогдаИ нам милей молебна в храме Блудниц накрашенных стада.
Хотя мудрец просфорке черствой И ключевой водице рад, Милей нам пьянство и обжорство, И прочий тлен, и прочий смрад.
Пойми, в чем истинная благость, И впредь не будь таким ослом, И ближних, совращенных в слабость, С молитвой уязвляй жезлом.
Быть правым - вот что в жизни сладко, Вот что возносит к облакам И придает стальную хватку Жезл поднимающим рукам.
И порка помогает тоже, Ты плетку тоже приготовь Она оттягивает к коже От головы дурную кровь.
Утратит жертва гордый облик, Зазнайство глупое свое, А ты внимай, как в жалких воплях Выходят бесы из нее.
Овечке неразумной порку Так сладко вовремя задать И после черствую просфорку С молитвой кроткою глодать.
1997
Андрей Добрынин
Я размышляю только об одном: Куда податься в городе ночном? Мой дом родной - как будто и не мой, И возвращаться некуда домой.
Устраивать свой дом - напрасный труд, Все у тебя однажды отберут, И ты узнаешь, каково тогда В ночи плестись неведомо куда.
Расплатишься изломанной судьбой Ты за желанье быть самим собой, Тебе оставят холод, ночь и тьму Весьма способны близкие к тому.
Мне только бы согреться где-нибудь, А дальше можно и продолжить путь, Хоть забывается с таким трудом Не устоявший, обманувший дом.
1997
Дни струятся ручьем, Молодость позади. Не сожалей ни о чем И ничего не жди.
Пусть уплывает жизнь, Пусть ты совсем одинок Ни за что не держись, Все отпусти в поток.
Приобретенья - ложь, Всегда плачевен итог, Но как ты легко вздохнешь, Все отпустив в поток.
1997
Андрей Добрынин
Сквозь листву я вижу в сквере Склонный к зрительным причудам, Как сильван теснит пастушку, Чуть покачивая удом.
В старом парке приглядеться Чуть внимательнее надо, И увидишь: в кроне дуба С фавном возится дриада.
Из окошка электрички Вдруг увидеть доведется: Нимфа в рощице тенистой Трем сатирам отдается.
Глянь: Силен, мертвецки пьяный, За рулем автомобиля Мчит хохочущих вакханок В храм ночного изобилья.
Так, поскольку склонна грезить Гармоническая личность, Полнокровному мужчине Всюду грезится античность.
1997
Андрей Добрынин
Для женщин я неотразим, Они мне все твердят об этом. Кричит иная:"Сколько зим!" Желая сблизиться с поэтом.
Гляжу я тупо на нее, Поскольку я ее не знаю, Но удивление свое При том никак не проявляю.
"И что их так во мне влечет?"Я размышляю неотступно, Но отвергать людской почет Для сочинителя преступно.
Не зря нам дамы без затей Себя подносят как на блюде, Ведь мы же пишем для людей, А женщины, бесспорно, люди.
Коль женщина любовь свою Тебе вручила в знак почета, Обязан бросить ты семью И, по возможности, работу.
Ликуй, коль мудрая жена К тебе плывет сквозь бури века, Заслуженно награждена Высоким званьем человека.
1997
Андрей Добрынин
Красивая пьяная девушка В канаве бесстыдно валяется, Бормочет какие-то пошлости И весело им ухмыляется.
Откуда в ней эта разнузданность? Куда же смотрели родители? Она, несомненно, окажется Сегодня опять в вытрезвителе.
Ей было бы впору по возрасту Прожитую жизнь подытоживать, Однако ей, видимо, нравится Бока по канавам пролеживать.
Ей нравится, видно, выказывать Такое свое молодечество В то время, как катится к пропасти Российское наше отечество,
В то время, когда население За жалкий кусок надрывается И клика кровавая Эльцина Продать нас буржуям пытается.
Как можешь ты, милая девушка, Такие терпеть безобразия? И, с силою дернув за шиворот, Ее поднимаю из грязи я.
Когда б не короста сионская На теле родной твоей нации, Пила б ты не спирт, а шампанское, Сидела бы ты в ресторации.
Воспрянь же, российская женщина, Зажгись очистительным пламенем! Мы будем с тобою на митинге Багряным размахивать знаменем.
И помни, что дело имеешь ты Не с эльцинским жадным абрамчиком: Коль станет совсем тебе муторно, Тебя я поправлю "Агдамчиком".
Андрей Добрынин
Не буду лгать - мне тяжела Твоя измена. Почуяв веяние зла, Молчит камена.
Мне белый свет теперь не мил, Хоть он и дивен. Фольварков, парков, рощ, могил Мне вид противен.
А ты хохочешь, как сова,Так знай же, дура: Я - победитель. Такова Моя натура.
Того, кто до конца творец, До самой сути, Не ждет бессмысленный конец В сердечной смуте.
Меня до слез не довести, Так и запомни. В работе, в поисках пути Не до того мне.
Вину копила ты доднесь В чаду порока, Но всякая пронзится спесь Стрелою рока.
Приходит отвалиться срок Любой пиявке. Взгляни: мерцает огонек В волшебной лавке.
Я там увижу, как во сне, Геройски леты. Висят там луки на стене И арбалеты.
Я подпишу там кровью счет, И, став покорным, Кленовый лук мне поднесет Хозяин в черном.
Поскольку твой характер злой Я не исправлю, Твой лик мистической стрелой Я продырявлю.
Андрей Добрынин
Тот лик, что в памяти живет Живым и дерзким, Застывшим в вечность уплывет И крайне мерзким.
Ты не добьешься торжества, И в том порука Натянутая тетива Тугого лука.
Андрей Добрынин
Эта шалость тебе не наскучит, Ведь не зря я силен и не скуп, И опять твои недра изучит Мой массивный чувствительный щуп.
Время шуток и реплик лукавых Миновало - теперь не ленись, Дивный бур мой, в глубинных расплавах Обретающий легкую высь.
Как проходчик, не знающий лени, Я бурить тебя всюду готов, Чтоб ударил фонтан ощущений Из твоих потаенных пластов.
Пусть ведут меня губы и пальцы По твоим шелковистым холмам, Чтобы смог я, как новый Пржевальский, Твой пещерный обследовать храм.
Пусть послужат мерилом успеха, Сумрак спальни наполнив собой, Завыванья пещерного эха, Содроганья и стон буровой.
Но теряют отшельники веру И нефтяники квасят в кустах, Если бог покидает пещеру, Если нефть иссякает в пластах.
Бог незримо в пространстве растает, Буровик безучастен и хмур, Липкой плесенью храм зарастает И ржавеет бездейственный бур.
Но в бездействии чахнут скитальцы И без поиска я не могу Закупает верблюдов Пржевальский, Буровая уходит в тайгу.