Мореходка

И только когда мы очутились в тёмном проходе между двумя рядами стульев и наши глаза после ослепительного света прожекторов, чуть-чуть привыкли к темноте зала, мы, двинувшись к закрытым на время представления дверям в коридор, поняли, что все проходы забиты людьми, которым не хватило места на стульях! И нам предстоит пробираться сквозь плотную толпу, которая преграждает нам путь к выходу. Свет никто не догадался включить, и мы продирались вперёд, как настоящие питекантропы!

А теперь представьте себе картину: некоторые опоздавшие к началу представления девушки, раздевшись в гардеробе и поднявшиеся на второй этаж, чтобы принять участие в танцах, видят пустой коридор и закрытые двери в Актовый зал, за которыми играет музыка. Девушки подходят к ним, чтобы пройти внутрь, и вдруг прямо на них из дверей вылетают перемазанные с ног до головы, разодетые в мохнатые шкуры, босые и всклокоченные полосатые «черти»! С топотом и гиканьем проносятся мимо и скрываются за дверью в конце коридора! Вопрос «Что это было?!» – так и оставался на их побледневших лицах даже тогда, когда в освобождённом от стульев Актовом зале Ленинградского Мореходного Училища эти умытые и переодетые в отглаженную форму №3 бывшие «черти», приглашали их на медленный танец. В общем, как нам говорили потом, «Вечер удался!»

XXXIII.

Учёба продолжалась. На занятиях по Эксплуатации Радиосвязи (ЭРС) нас стали учить принимать морзянку с записью на пишущую машинку. Для этих целей в Училище был специальный класс, но мы не всегда могли там заниматься. И на первых порах мы получили от преподавателя задание изготовить каждый для себя индивидуальный макет клавиатуры пишущей машинки. Он представлял несколько скреплённых между собой рядов трёхмиллиметровой фанеры, размером с клавиатуру настоящей пишущей машинки. На разных уровнях которых крепились клавиши, сделанные из стирательной резинки (ластика). Расположение таких «клавиш» в точности соответствовало клавишам на настоящей клавиатуре. Буквы были написаны сверху шариковой ручкой. Такие деревянные «агрегаты» мы приносили с собой на занятия по ЭРС и тренировались «вслепую» попадать нужными пальцами на нужные клавиши, услышав ту или иную передаваемую букву или цифру морзянки из общего громкоговорителя. В день мы изучали по две буквы. Тренировались и на самоподготовке, достигнув в конце концов навыка свободной печати на пишущей машинке десятипальцевым методом вслепую. Это умение нам очень пригодилось потом в жизни! На флоте очень много аппаратуры, где используется печатающая клавиатура. Это и пишущая машинка, и телетайпный аппарат, и телеграфный передающий манипулятор с клавиатурой. Поэтому умение печатать в предстоящей для нас дальнейшей работе было необходимо. При приёме морзянки на слух, с записью на настоящей пишущей машинке, использовались только радиотелефоны (наушники), а не общий громкоговоритель, так как грохот в классе стоял такой, как в бюро по машинописному копированию документов (пиш.маш.бюро), где несколько десятков машинисток одновременно долбали по клавишам с большой скоростью!

Много времени посвящалось также изучению электро– и радионавигационных приборов. Мы изучали устройство гирокомпасов, эхолотов, радиопеленгаторов и радиолокационных станций, приёмные и передающие устройства радиосвязи. Вся аппаратура, используемая в то время на судах морского и речного флота, присутствовала в нашем Училище. Вот только спутниковую связь мы изучали по картинкам. Это было самое передовое и дорогостоящее направление в радиосвязи. Но настолько перспективное, что преподаватели нам говорили: «На ваш век морзянки ещё хватит! А потом начнётся спутниковая связь, и радиооператоры будут не нужны». Так, в конечном счёте, все и произошло. А пока, мечтая поскорее увидеть море, мы «грызли гранит науки» и детально разбирались во всех мелочах схем и «радиожелеза» аппаратуры.

Почти всем нам уже было по 18 лет. Родители подарили мне на день рождения электрическую бритву «Харьков». Брить было ещё мало чего, но подарок пригодился надолго. Поскольку все мы вступали в период половой зрелости, знакомство с девушками было для нас насущной проблемой. Но девушки смотрели больше на старшекурсников, и поэтому мы были во вторых эшелонах их интересов. Ребята порой хвастались, как залезали в окна ближайшего женского общежития по связанным простыням, которые спускались им барышнями со второго этажа. Романтично, конечно, но в этом возрасте хочется большой и чистой любви, а здесь «рыцари, поднимающиеся по верёвочным лестницам в окна к своим дамам сердца» попадали из своей общаги в другую такую же общагу. Какая тут, нафиг, романтика? Поэтому курсантский досуг на третьем курсе уже отличался от второго курса тем, что просто так болтаться по городу, даже такому, как Ленинград, без денег было уже неинтересно. Шикануть на свои 9 рублей в месяц было весьма затруднительно. Поэтому, как только кончались деньги, а выделенный святой лимит на «курево» трогать было нельзя, ребята в воскресное утро смотрели в окно, и если там завывал ветер и гнал по небу серые тучи, то число убывающих в увольнение резко сокращалось. Мы и в Училище находили себе занятия по душе!

Во-первых: был открыт спортзал, где можно было растратить свой тестостерон в спортивных баскетбольных и футбольных баталиях. А когда мы подобрали ключ от замка, на который был заперт огромный новенький батут, то выгнать нас из спортзала после трёх недель немыслимых прыжков и кульбитов, которые мы вытворяли на батуте, мог только внезапно приехавший в свой законный выходной Заместитель начальника училища по физической подготовке. Он курировал нашу училищную команду гребцов и лично знал каждого из нас. Пережив первый шок от увиденного, он запретил нам использовать батут без тренера (которого в училище никогда и не было). И сделал вид, что поверил нашему бреду о том, что замок на батуте был не закрыт. Погрустив немного, вся наша «братия» переключилась на многодневную заморскую игру в «Монопольку». Эта игра, широко распространённая за рубежом, у нас была в новинку. Реквизит был изготовлен самостоятельно. Расчерчено игровое поле, добыты фишки и игральные кубики. Дома и отели изготавливались из слюдяных конденсаторов, выпрошенных у своих же «лаборантов». Игровые деньги нарезаны из бумаги. Бывало, что начав играть в субботу вечером, заканчивали играть только в ночь на понедельник! Ну, не в карты же играли на деньги? Всё было в пределах правил устава. Поэтому не запрещалось.

Во-вторых: если всё же знакомые девушки приглашали вас в гости, то о серьёзности отношений мог говорить один безошибочный критерий. Когда вас напоили чаем в присутствии родителей, то это ничего не значит. А вот если девушка накормила вас жареной картошкой, пусть даже на коммунальной кухне, то это уже говорило о многом! Сам отец-командир рассказывал нам, что женился, когда ему захотелось жареной картошки! А он был для нас в роте первым авторитетом! «Причём здесь картошка?» – спросите вы. Да всё очень просто! Курсантов в Училище всегда кормят только картофельным пюре! Поэтому, если тебя накормили жареной картошкой, то ты вызываешь определённый интерес у того, кто тебя угостил. А это, согласитесь, немаловажно! Любой длинный путь начинается с одного первого шага, а вот куда он тебя потом заведёт, эта уже совсем другая история!

XXXIV.

Однажды, когда мы после занятий находились в помещении роты, с КПП из учебного корпуса позвонили и передали, что ко мне кто-то пришёл. Я был в лёгком недоумении, так как, кроме моей тётушки и её семьи, в Ленинграде у меня никого не было. Может быть, случилось что-нибудь? Каково же было моё удивление, когда я увидел того, кто меня ждал. Высокий парень в гражданской одежде радостно мне улыбался и шёл навстречу, чтобы обнять. Лицо его было мне очень знакомо, но рост его никак не вязался с тем, кого я знал в своей «гражданской жизни». Андрей Гусев! Мой закадычный товарищ, с которым мы три года занимались греблей в Калинине. Он был одного года рождения со всеми нашими ребятами, но ростом был самый низкий среди всех. После школы он хотел поступать в военное лётное училище, и, как я знал из нашей с ним переписки, это ему удалось! И вот теперь он на голову выше меня! Мы обнимались, как братья! Выяснилось, что он в краткосрочном отпуске, и они с его мамой приехали в Ленинград навестить родных. Наша рота в это время заступала дневальными по КПП Учебного корпуса, и наши ребята без проблем пропустили Андрея вместе со мной на территорию Училища. В сумерках мы, незамеченные никем из офицеров, дошли до Экипажа №2 и поднялись к нам в роту. Пока шли, выяснилось, что Андрей после окончания школы стал стремительно расти. В результате его рост увеличился на 25 см! Чудеса просто! Он уже год, как стал курсантом Ейского высшего военного авиационного училища, и знает, что такое Система, так же, как и мы. Когда мы пришли в кубрик и он познакомился с нашими ребятами, сразу стало понятно, что он свой, курсант! Лётчик моряка видит издалека! Через пять минут мы все уже общались, как будто отучились год вместе! Много чего рассказали друг другу. Было интересно и весело! Я подарил Андрею на память свой новый, только что полученный, тельник (тельняшку). Андрей был очень тронут таким подарком. Провожали мы его всем кубриком. Договорились, что если получится, завтра опять увидимся.