Абра + кадабра

Закончил свою гениальную жизнь и карьеру в одном и сельских средних школ на юге Красноярского края. Преподавал там математику и физику. Но тамошние школьники уже в те далёкие совдеповские времена основательно путали математика Лобачевского с маршалом Тухачевским. А после смерти учителя, в прошлом, академика Кадабракина юные математики пошли ещё дальше. Они были уверены, что оба этих господина – члены сборной команды России по футболу, но только вот, конкретно, этих спортсменов десятилетиями держат на скамейке запасных. Потому они и не очень известны. Полузащитник Лобачевский и нападающий Тухачевский. Только так.

А сметливый и демократически настроенный во всех отношения его папа Плюс Захарович, в настоящее время по образованию и реально – начальник одного из отделов столичного предприятия, специалист по обмотке электродвигателей, будучи молодым инженером, не советуясь с женой, дал своему первенцу не простое, но замечательное имя – Абран. Произошло это, как раз в те годы, когда по негласному распоряжению тогдашнего, очень весёлого президента в России было принято считать англосаксов всего земного мира людьми высшего сорта, а граждан своей страны полным дерьмом и отстоем. А имя Абран, как раз, английское… В ногу со смутным временем получилось. По-другому жить и действовать просто нельзя было.

Кто-то из коллег по работе Плюса Захаровича, ещё более либерально настроенный, пояснил молодому папаше, что человек с таким… светлым и звучным именем отличается от всякого сброда смелостью и неудержимой решительностью. Кроме всего прочего, он уже в молодые годы становится лидером, находчив, смел… Одним словом, там долго можно было перечислять, чем замечателен человек с таким вот именем. Таким образом, и получился двуногий продукт – Абран Плюсович Кадабракин.

Смекалистые и мерзкие людишки сложили из этой «песни» прозвище – «Абра + кадабра», которое, в целом, соответствовало характеру и устоявшемуся поведению молодого и статного Абрана. Оно примерно, в переводе на русский языка, означало: «Ни богу – свечка, ни чёрту – кочерга». Одним словом, ни рыба, ни мясо.

А в своего папу Абран ни умом, ни поступками не пошёл. Особенно это касается девичьих сердец и даже самых примитивных женских половых органов. Ведь Плюс Захарович почти с младенческого возраста сына объяснял ему, что у них там, между ног находится всякое и разное: у одной «ватрушка», у другой – «чайка», у третьей просто застенчивая, но широкая «улыбка». Своеобразная и настойчивая реклама этом направлении особенного успеха не имела. Абран остался и практически в зрелом возрасте скромным и нерешительным до… омерзения.

Но его папа при любой возможности предлагал свои сексуальные услуги всем, даже незнакомым дамам… налево и направо, и чаще всего такая решительность приводила к успеху. Редко ведь какой женщине не хочется немного полежать под самым настоящим Плюсом или, в крайнем случае, взгромоздиться наверх и немножко поруководить процессом… О таких женщинах опрометчиво не скажешь: «Не в тебе стержня». Получается, что он всегда есть, даже во время его отсутствия. Ведь остаточные ощущения тоже ведь что-то значат.

Но одно радовало Абрана, что имелся у него верный и надёжный друг, ещё со школьной скамьи, которого он звал Филик. А если полное имя, то мастер по облуживанию холодильных установок Филимон Александрович Дубоглазов. Нормальный человек и работяга. Если брать по большому счёту, то фактический ударник капиталистического труда, если точнее, то невнятных рыночных укладов и отношений. Заказов на ремонт холодильников хватало, и деньги у него пусть не такие крутые, но водились.

А сегодня они решили в выходной день, как обычно, встретиться на берегу речки Зелёная, перед огромным ромашковым полем у села Кривое. Договорились приехать сюда на электричке, а не на своих машинах по той простой причине, что задумали оторваться по полной программе – попить на природе водки. Да и Филик обещал появиться не один, а привести для Абры + кадабры, то есть для Абрана симпатичную девицу, для знакомства и некоторой разрядки… сексуальной напряжённости. Девица не совсем, как говорится, первой свежести, но способна на совершение серии поступков самой низкой морально-нравственной ответственности.

Если точнее, то девушка эта приедет сюда самостоятельно, к речке через ромашковое поле доберётся пешим ходом. По заверениям Филик она прибудет сюда стопроцентно, ибо имеется полная возможность не только выпить и на шару и закусить, но и подставить свой красный «рубец» какому-нибудь джентльмену. Разве это плохо?

В предвкушении возможного близкого счастья и неуёмной радости Абран приехал сюда почти за два часа до намеченной встречи на берегу речки. «Но если так уж получилось, – решил Кадабракин, – то немножко полежу среди ромашек». Да ведь и правильно задумал. Ведь у него с этим полем было связано немало самых добрых и всяких других воспоминаний.

Свирепая рожа

Обидно, но зачастую в повседневной жизни мы не замечаем самого главного, и примером тому тьма. Взять, к примеру, те же цветочные поля. Ведь хочется иногда наплевать на всё, сесть на электропоезд и отправиться за город, чтобы хоть, как-то, слиться с природой.

Если какому-то господину или даме приятен до устойчивого урчания в животе запах полевых ромашек, то ему или ей необходимо срочно отправиться на электричке за город, в поля. Там тьма-тьмущая этих удивительных цветов. Можно упасть в них – и наслаждаться, и наслаждаться. До изнеможения. Ведь приятно, согласитесь, ощутить себя единым целым с великим и необозримым миром, с ромашками, в конце концов.

Вы будете лежать непременно животом вниз и наслаждаться. Но при этом, конечно же, учтёте, что в таких местах сельские животноводы пасут коров, которые от страха или внезапного удивления, могут вас просто затоптать.

Но если этого по счастливой случайности не произойдёт, то у вас обязательно возникнет и конфликт с пастухом. Если он, не задумываясь, ударит пару раз хлыстом вдоль спины, то будет по-своему прав. Ведь вы своим видом пугаете представителей крупного рогатого скота и этим самым отрицательно влияете на удои молока, его качество и вводите коров в некоторое заблуждение и в неустойчивое психическое состояние. Они ведь твёрдо знают, что в ромашках никто не должен лежать, а тут… пожалуйста. Неувязка получается.

Молодой и, можно сказать, красивый парень Абран Кадабракин в ожидании встречи со своим корешем, другом детства Филимоном Дубоглазовым решил, как раз, и погрузится в мир природы, в частности, ромашек. Большая коричневая брезентовая сумка со спиртным и некоторой закуской лежала далеко в стороне, а он, Абран, примостился в небольшой ложбинке, вдали от городской суеты. Лежал на левом боку и блаженно думал про свою непутёвую жизнь. Его зёлёный джинсовый костюм по цвету так сливался с травой, что молодой и симпатичный Кадабракин был практически незаметен в густой траве.

Даже с вертолёта с помощью самых современных оптических приборов его вряд ли бы обнаружили. Впрочем, никто бы этим и никогда не стал заниматься по той причине, что он, Абран, по большому счёту никому не был нужен.

Он внимательно посмотрел на циферблат своих шикарных, почти швейцарских часов, но китайского производства. Времени было достаточно для того, чтобы побыть немного наедине с собой. Повернувшись на правый бок, Абран привычным и отработанным движением расстегнул ремень джинсовых штанов и вывалил свой огромный елдак прямо на траву, при этом напугав полутораметровую гадюку. Придя в себя, змея поспешно уползла прочь от опасного места.

Неоднократно добрые люди говорили Абрану, что такой толстый и увесистый орган, непременно, должен после смерти его обладателя находиться в одном из павильонов выставки достижений отечественного народного хозяйства. Ведь будет чем удивить иностранных гостей. А то ведь привыкли твердить: «В России ничего нет! Ничего нет!». А вот увидят такое и густо покраснеют, потом даже извинятся, может быть, и на одной из площадок ООН. Там они непременно заявят, что в России имеется самое главное, причём, огромное, увесистое… Да и своим неповторимым народом она богата.