Лунная ведьма

Точно и сама этого не знала…

– Я не желаю ничего вспоминать и тем более обсуждать с тобой.

– То, что тогда случилось между нами, – упрямства колдуну не занимать, он вновь не прислушался к моим протестам. В который уже раз? – Я и правильных слов подобрать не могу. Это было…

– Глупостью!

– Лучшим, что со мной случалось.

– Что? – одновременно выпучили глаза друг на друга.

Лучшим? Вот это откровение!

– В тебе говорит обида, Ниэла, – нахмурился Лукас.

Я, кряхтя аки трехсотлетняя ведьма, слезла с его колен, сев рядом, оправила одежду. На самом деле, просто тянула время, чтобы немного совладать с чувствами и не выставлять их наружу, как наивная девочка.

– Как знать… – обернулась через плечо.

Разве ведьма могла упустить возможность подразнить уязвленного мужчину?

– Я знаю, – решительно рубанул ребром ладони воздух он. – Мое чувство было взаимным.

Какая уверенность! Только вот в своей неотразимости или моей верности, считай, глупости? В самый раз рукоплескать от восхищения. Но, конечно же, Лукас такого не дождался. Запихнув злость поглубже внутрь, я изобразила милую легкомысленность. Чисто женскую.

– Может, и было. А может, и нет.

– Ниэла…

Только этот предатель умеет говорить так, что у меня внутри все обрывается. Вместо выбранной ранее холодности я вновь сорвалась в пучину обиды и гнева.

– Что ж ты так быстро и легко променял то, лучшее, как говоришь, на утехи под подолами чужих юбок?!

Лукас отшатнулся, точно вместо обвинения получил хлесткую оплеуху.

Как же долго я ждала, чтобы спросить именно это! Только отчего-то особого удовольствия не испытала.

– Или не таким уж и лучшим оно было? Раз ты не смог отказать себе в лишней возможности «попробовать нектар с нескольких цветков, восхваляя каждый», – перекривила его я, вспомнив слова колдуна десятилетней давности и поморщилась.

Обвинение вышло наполненное ядовитым сарказмом – самой противно. Лукас побледнел, очевидно и он не забыл, что именно говорил ведьмочкам в ту ночь. Но явно не ожидал, что я решусь ударить его же словами.

Глядя некогда любимому мужчине прямо в лицо, я прекрасно подмечала малейшие изменения в нем. Легкий румянец стыда, вороватый взгляд в пол, сутулость вины…

И ведь жалеет-то искренне, такие эмоции не подделать, а женское сердце все равно щемило от боли из-за предательства. Да и хрупкий цветок доверия погиб еще там, у беседки. Десять лет назад. Как вернуть то, что исчезало в муках? И стоит ли это возвращать?

– Я ошибся. Сглупил, – хрипло пробормотал Лукас.

Опять классические оправдания. Такие мужские… Не приносящие совершенно никакого облегчения.

– Прости меня.

Простые, казалось бы, слова. Труднопроизносимые для гордого воина. Но, увы, не лекарственные. Нельзя растоптать все хорошее, а потом, склонившись над руинами, просить прощения и ждать чуда. Так не бывает. Даже в мире магии.

– Пятеро мачех сделали все, чтобы я еще в детстве разочаровался в женщинах.

Подумаешь, бедняжечка!

– Пятеро? А твоя мама что же…

– Она умерла сразу после того, как дала мне жизнь.

Я сконфуженно замолчала. Не знала таких подробностей. Да и толком никогда не интересовалась жизнью Лукаса, восхищаясь им, как недосягаемым светилом, издали.

– Мне жаль.

– Мне тоже, – признался он. – Может, если бы она осталась жива, то и наша жизнь с отцом сложилась бы иначе.

Намекает, что будь в отчем доме с детства одна мама, то и отношения с женщинами в будущем приобрели бы неведомое ему постоянство?

– Почему она, – замялась, прикусив нижнюю губу. Насколько уместно будет задавать столь личные вопросы?

Лукас меня опередил, избавив от неловкости:

– Умерла?

– Да.

– Отец говорил, что она всегда мучилась слабым здоровьем и никакая магия не могла этого исправить. А когда отяжелела, так и вовсе стала напоминать тень от себя прежней.

Он винил себя в смерти матери. Пусть колдун и не озвучил этого вслух, но все было понятно без лишних слов.

– Ты не виноват.

– Не появись я так рано, может, она успела бы окрепнуть и…

– Нет, – резко прервала его ложные надежды. – Если богами предначертана смерть, то от нее никуда не деться.

Лукас скупо кивнул. Вроде и согласился, но остался при своем. Я и вовсе растерялась. Колдун и откровенность? Где это видано? Он приоткрыл мне душевную рану, но залечить ее не так просто – слишком много времени прошло с момента появления.

– Но главное не в том, почему я сделал так, как сделал. А в том, что никогда не думал, каково тебе будет, после измены. Повлияет ли это как-то? Или ты поступишь как другие: даже не заметишь, – он пожал плечами, вперившись нечитаемым взглядом в каминное пламя. – Я просто поступил так, как привык, несвязанный обязательствами или ответственностью. И за это, Ниэла, тоже прошу прощения.

Ну надо же! Едва ли не впервые с момента встречи Лукас заинтересовался мной: чувствами, переживаниями, мыслями, жизнью.

– Образование нашей связи я принял за сладострастный морок. Если бы только знал тогда…

Колдун замолк на полуслове, неотрывно глядя мне в глаза. В этот взгляд он попытался вложить все то, что не смог озвучить. Чувства, которым я пока не верила. Чувства, на которые Лукас из прошлого никогда не был способен. Чувства, которые станут моей погибелью, лишь решусь им поддаться…

– Поступил бы иначе? – едва открыв рот, я уже заранее знала ответ.

Он отчетливо читался в выражении его лица. И страшно подумать, на мгновение я поверила в эту искренность, забыв о предательстве и мучениях, что пришлось пережить.

– Если бы мы могли начать сначала, как будто ничего и не…

Больше сдерживаться сил не осталось. Я резко чеканя шаг, подошла к окну. Перед глазами все расплывалось. То ли от злости на несправедливость, то ли от слез, которые Лукас не увидит. Никогда? Не сейчас точно.

– Разговор окончен.

– Ниэла? – обеспокоенно окликнул он.

– Я устала и хочу спать.

Невыносимо тяжело открывать кому-то душу, а еще тяжелее заглядывать в чужую. Мне было больно за Лукаса. И за того мальчика, что никогда не знал материнской ласки, и за взрослого мужчину, что сейчас выглядел потерявшимся в мире. Возможно, это уже работала наша связь, а может, просто я хотела ему сочувствовать, чтобы оправдать ту подлость.

В любом случае, дальше так продолжаться не могло. Этот разговор не принес ничего хорошего – одну печаль и разочарование. Пусть я стала лучше понимать мотивы колдуна, но раскрыться взаимно для откровения или прощения? Нет, готова не была.

Несколько долгих минут ничего не происходило. Лишь тяжелое молчание стало мне ответом.

– Хорошо, как скажешь, малышка, – через какое-то время послышался вздох колдуна. – Мы еще вернемся к этому разговору.

Молчание – мой лучший друг. Вроде и не говоришь ничего дурного, а каждый понимает по-своему. Часто ведьмам это играет на руку. Нежелание показывать эмоции принимают за холодность и пренебрежение. Так и рождаются слухи о бездушности колдуний.

– Очень хочу услышать, что ты скрываешь от меня.

Сердце едва не пробило грудную клетку, я сжала пальцами узкий подоконник, покачнувшись.

– Скрываю?

– Как жила эти десять лет? Или, например, почему я тогда перестал тебя чувствовать?

– Не думал, что после твоего предательства наша связь разорвалась? – лучшая защита, как говорится, качественное нападение. Ведьме ли это не знать?

– Не спорю, такое возможно, – согласился он. И тут же загадочно добавил: – Но вот зачем Агафтия на верховном совете среди ковенов огласила тебя погибшей?

На миг перед глазами все потемнело. Тетка официально умертвила меня в ведьмовских кругах?

Чтобы вдоволь намучить новую игрушку? Сломать под себями выбросить, когда вдруг не выдержит напора? А твердят, что родная кровь не водица…

– Мало ли что может взбрести в голову верховной ведьме, – попыталась отбрехаться я.

Осипший и предательски дрогнувший голос паршиво прикрыл наглую ложь. И судя по хмыку Лукаса, он мою оплошность заметил и подобному оправданию совсем не поверил.