Страница 59 из 114
Дорогой Дневник!
Зимняя рыбалка на озере. Форель.
Он сам одел меня, вынес на руках и, усадив в утепленное кресло, сверху ещё укрыл зачем-то клетчатым пледом. Утренний морозный воздух щипал за нос и щеки. Нога почти не болела, наверное, от действия обезболивающих препаратов. Ярко светило солнце, ослепляли чистое небо и белизна снежных просторов. Заснеженные горы, окружающие озеро, казались игрушечными или какими-то нарисованными.
Метрах в пятидесяти от меня, на маленьком складном табурете Пародин сидел около круглой, прорубленной в слегка голубоватой ледяной глади озера, проруби. Держал в руках что-то похожее на удочку, только маленькую. Впрочем, вдаваться в подробности не буду, так как совершенно в этом не разбираюсь. Эта сволочь махала мне рукой и улыбалась, будто ни в чем не бывало! А я снова старалась изо всех сил думать о том, что это всё когда-нибудь кончится.
Через несколько минут на удочке заблестела первая пойманная рыбка. Вадим снял её с крючка и бросил на лед. Рыбка некоторое время вертелась, дергая хвостом, а потом затихла. Вот интересно, сколько я так буду барахтаться? Он меня тоже поймал. И есть будет постепенно. Может, потом и вовсе убьет, когда надоем. А зачем ему недоучка от «белых», да к тому же ещё – игрушка брата! Как же я его ненавижу!..
За час морозной ловли у проруби образовалась небольшая кучка из рыбы. Горячий кофе из термо-кружки я уже выпила. И легкий озноб начал пробирать измученное тело. Да и Пародину, видимо, уже надоело. Он начал складывать свое рыбацкое снаряжение в чехлы, а улов – в специальный контейнер белого цвета с доброй надписью «Утренняя зарядка».
Также на его руках я прибыла в дом и была усажена в деревянное кресло-качалку. Жарко горел камин, изредка выстреливая угольками от сухих поленьев. Немного согревшись, я принялась медленно снимать с себя верхнюю одежду. Пародин что-то делал на кухне, скрежетал ножами и шелестел чем-то. Видимо, готовил рыбу. Я засмотрелась на огонь и задремала.
- Вставай! – он подергал меня за руку, и я проснулась. – Будем обедать.
Инстинктивно подавшись вперед, я вскрикнула от боли и упала в объятья Вадима. Боль в ноге оказалась настолько сильной, что подступившая тошнота сковала горло.
- Раздевайся. – Пародин прошептал мне на ухо и слегка прикусил мочку.
- Мне больно… - с трудом проговорила я.
- Я знаю. Раздевайся.
Стоя на одной ноге, я слегка касалась пола травмированной ступней. Расстегнула серебристую кофту, яростно кинула на пол! Казалось, боль стучала у меня в висках. Через голову рывком сбросила облегающую белую майку. На пол! Развязала шнурок на теплых штанах. Руки тряслись. В глазах темнело не то ли от злости, не то ли от боли. Он стоял и с усмешкой смотрел на меня. В его серых глазах отражалось пламя камина.
Я присела на край кожаного бежевого дивана и, до скрипа стиснув зубы, стала стаскивать с себя штаны.
- А ты хороша, когда злишься! – снова усмехнулся Вадим.
- Мне больно! – из оставшихся сил закричала я.
- Так и должно быть, - спокойно ответил он. – Раздевайся!
Я стянула штаны, старательно избегая забинтованной и уже пропитавшейся свежей кровью икры.
- Тусики тоже, - уточнил он.
Сняла.
- Ложись на живот.
Легла. Он вышел и вернулся со шприцем. Медленно ввел мне в ягодицу лекарство. Уже через минуту стало легче. Вадим провел рукой по моей спине, слегка задержавшись на изгибе. Затем спустился ниже, средним пальцем нащупывая вход в лоно. Я замерла в ожидании неизбежного…
Но он поднялся и начал стелить коврики для того, чтобы пообедать на полу. На больших черных тарелках лежали кусочки жареной рыбы и салат из каких-то водорослей. В стройные, на длинной тонкой ножке бокалы разлил красное вино. Жестом пригласил присесть.
Слегка присела, опираясь на одну руку и постаравшись сложить колени вместе. Еда так вкусно пахла, что в животе у меня предательски заурчало. Пародин поднял бокал и произнес:
- Ну, что ж, дорогая! За тебя! Рад, что ты нашла время посетить моё скромное жилище!
- Отпусти меня, Вадим! – умоляюще попросила я, и глаза наполнились слезами.
- Конечно-конечно! – уверил он, широко улыбаясь. – Чуть позже!
И на что я надеялась? Отпустит. На тот свет. И ручкой помашет, бережно сдувая дымок с пистолета. А я полечу куда-нибудь вверх. Вот интересно, а точно полечу? Может, и не будет ничего дальше его выстрела? Зачем мне это знать?
Всё! Прочь всякие мысли! Хочу есть! Залпом осушила бокал, вытерла губы тыльной стороной руки! И приступила к еде.
Форель оказалась очень вкусной, и я съела всё, без остатка.
- Теперь пойдем, я хочу тебя познакомить с моим другом, - торжественно объявил Вадим и протянул мне руку.
Ничего не оставалось, как идти, вернее, с трудом ковылять.
Рядом с входной дверью располагалась ещё одна – тяжелая, металлическая с тремя мощными засовами. Навалившись плечом, Пародин открыл её. В темный подвал вели каменные ступеньки. Щелкнул рубильником, и мрачный коридор осветился тусклым светом. Очень похоже на бункер.