Страница 30 из 114
- Беливия, - устало позвал он. - Положи руки перед собой, а ноги широко раздвинь… Пожалуйста…
Я сделала, как он просил. Подумала, что вот сейчас все и начнется. Ожидание казалось невыносимым. Пусть бы уже хоть что-то делал! Но он не двигался еще некоторое время. Я открыла глаза и стала всматриваться в царапины на светлой каретке кровати. Чьи-то ногти неоднократно прошлись по ней. В глубоких трещинках остались кусочки красного лака… или крови…
В дверь постучали. Моо открыл и поблагодарил за чай, предварительно удостоверившись, что он с орхидеями.
- Такой чай любила моя жена…
Я молчала. Так учили на НЛП. Если человек хочет выговориться, не нужно ему мешать. А если честно, мне было очень страшно!
- Она заваривала его каждое утро, - продолжал он, поставив поднос на столик, справа от меня. Его дыхание было ровным, спокойным. Он присел на кровать рядом со мной и положил свою большую ладонь мне на поясницу. Я вздрогнула и снова закрыла глаза. – Для меня и наших детей…
Он оторвал руку и налил из чугунного чайника ароматный напиток в маленькие глиняные стаканчики. Мне хотелось его спросить о чем-то, но я боялась и не знала, о чем. Потому продолжила молчать. Он снова положил ладонь мне на спину.
- Веришь ли ты, Беливия, что в один день жизнь может оборваться? И ты при этом не умрешь! Будешь жить и видеть происходящий вокруг тебя кошмар! И ничего сделать не сможешь!..
- Так и есть… - отозвалась я, но он меня не услышал.
- А когда все закончится, ты тоже будешь жить!.. Есть ли смысл в таком существовании, Беливия?..
В этот момент я почему-то подумала о смерти. Вдруг он убьет меня прямо сейчас, на этих шелковых простынях?.. Как же хочется жить!.. Пусть лучше насилует!.. Но как мог Павел послать меня на подобное!.. Не мог же ведь!.. Выкупить, чтобы продать для убийства?.. Нет!.. Не мог!..
- Я расскажу тебе свою историю, если ты не против. Она ничему тебя не научит. Но я буду очень благодарен, если ты просто меня выслушаешь.
Неожиданный поворот событий дал мне надежду на спасение.
- Я военный. Бывший. Судьба послала мне хорошее образование, удачу в подъеме по карьерной лестнице, множество «нужных» знакомств… Прекрасный брак по любви, радостное отцовство… Дважды – сын и дочь. – Он погладил мою спину, отчего я стала немного успокаиваться. – Когда сыну миновало восемнадцать, началась вторая компания… Поехал, потому что думал – я необходим именно там… Но никогда не знаешь, где был бы нужнее, пока не свершится предначертанное… - и он на минуту замолчал.
Я снова открыла глаза и слегка повернула голову, чтобы иметь возможность видеть происходящее. Моо не шевелился. Задумчиво смотрел на чайник. Я слегка пошевелила бедрами, и он, словно очнулся.
- Сядь! Выпей со мной чаю, - позвал он.
Я присела. Шелковое покрывало собралось лоснящимися изгибами. Взяла маленький бокал и поднесла к губам. Озноб стал отступать с первого глотка удивительного напитка.
- Она ушла от меня к генералу! – прошептал он, гневно сжимая кулаки. Под маской сверкнули большие черные зрачки. – Сын попал в плохую кампанию и подсел на «порошок»… За дозу в период ломки продал сестру… Насиловали её четверо. После школы поймали, посадили в машину и увезли на хату. Там напоили… И глумились над ней двое суток… - он схватил руками голову и стал нервно покачиваться. Я сделала еще глоток. – А я не знал!.. Жена стонала в объятьях генерала… Сын ловил кайф… Это все в одно время, понимаешь! – повысил он голос. Мне захотелось как-то его утешить, но я все еще боялась. – И бетонная стена здания, где мы укрывались от бомбежки, после очередного удара рухнула… Она придавила меня, и сознание кончилось… Откопали через пару суток. Ноги отдавило. Я больше не мог двигаться. Месяц пролежал в госпитале. Потом домой вернулся… А там – жена вся в черном, но при новых цацках… Ни разу не улыбнулась. Сказала только, что это я во всем виноват. Сын умер от передоза, неделю, как схоронили… - Теперь его голос стал холодным и безразличным. А я прикусила губу, чтобы не заплакать. По коже побежали мурашки, и я отхлебнула ещё раз.
- Дочь, изнасилованная ублюдками, была беременна… - продолжал Моо. – Она вены себе вскрыла!.. Ели спасли в тот раз… А я неподвижно лежал, не в силах что-либо сделать. Сиделка заваривала мне чай с орхидеями по утрам и приносила его на второй этаж могильного коттеджа… Дочь – в психушке, сын – на кладбище… А жена… Повесилась вскоре…
Не выдержав, я рыдала навзрыд, громко всхлипывая от ужасов чужого горя. Осторожно смахивала под маской слезы, размазывая о скользкие простыни.
- А почему я, собственно, сейчас здесь?.. Вполне себе здоровый… - как бы спросил он сам себя. – Друг вызвал для меня девушку, так она сказала… Сначала это показалось мне издевательством. Я кидался в неё всем, что попадало мне тогда под руку. А она пряталась, но не уходила. Дождалась, когда я, обессилев, подпущу её к себе. Это продолжалось двое суток. Она все время молчала… И мы занялись с ней любовью… Это было, словно сон. А когда я проснулся, её не было. Я вскочил на ноги… Да-да! Именно! Я вскочил на ноги и обалдел. Они покалывали! Я их чувствовал! И упал плашмя, засмеявшись от испытанной боли!..