Страница 19 из 42
— Это один, следует ли нам то же самое сделать со вторым? — спрашивает Грим, когда голос мужчины обрывается, и его крики переходят в рыдания.
— Нет, нет, пожалуйста, я…
— Слишком поздно, у меня небольшое обсессивно-компульсивное расстройство, и я не фанат нечетных номеров.
Оглушительные вопли возобновляются, и в этот раз смешиваются с маниакальным смехом Грима.
— Тихо теперь. Это было не так уж плохо.
Второй влажный шлепок — и от этого, если это только возможно, мой желудок переворачивается еще сильнее, чем в первый раз. Мне требуется вся сила воли, чтобы не расплескать всё содержимое моего желудка по мраморному полу.
Я слышу унылый глухой стук, когда мужчина падает на пол, зловонный смрад тёплой мочи, поражает мой нос и пытается вернуть меня назад в мои темные воспоминания. Сейчас мы равны — француз и я.
— Я думаю, что сохраню это. Ты же не будешь возражать?
Мужчина отрывисто хныкает, просьбы на французском срываются с его губ.
— Так и думал.
Я вздрагиваю, когда рука оборачивается о моё предплечье и тянет меня к двери.
— Я думаю, нам сейчас лучше уйти, — хихикает он мне в ухо, прежде чем открывает тяжелые деревянные двери и едва ли не вытаскивает меня в прохладный ночной воздух.
От него несёт медью и электричеством. Смрад от криков француза как будто охватывает его пальто вибрирующей энергией.
Автомобильная дверь открывается перед нами, рука нежно приземляется на мою голову и усаживает меня в транспортное средство.
Однако мои глаза всё ещё остаются закрытыми.
Грим залезает следом за мной, его огромное тело прижимается к моему, прежде чем он тянет за дверь, закрывая ее, и дважды стучит по потолку. Автомобиль плавно отъезжает от тротуара и уносится прочь от рынка. Прочь от недавно ослепшего мужчины, брошенного хныкать в прихожей.
— Открой свои глаза, Кал, — спокойно заявляет он. — Теперь ты в безопасности.
Я открываю их в темноте и чувствую, как он пристально смотрит в моё лицо.
— Здесь трофей, — он берёт мою руку и открывает ладонь. — «Королевство» так много забрало у тебя, теперь у тебя есть кое-что, принадлежащее им.
Кожа нагревает металл, прикасающийся к моей руке, мои пальцы оборачиваются вокруг ручки орудия, которое больше походит на большую ложку.
— Тебе понадобится простерилизовать её, прежде чем снова использовать, — мрачно хихикает он. — Но я не думаю, что ты захочешь разделить другие трофеи, что я забрал. Кроме того, мне было бы жаль разделять соответствующую пару.
Я не отвечаю, потому что знаю, что ещё он забрал и это должно вызывать у меня отвращение.
Но нет.
Я просто хотела бы, чтобы мои глаза были открыты, когда один из Королей расплачивался за их грехи. Я хотела бы взглянуть в глаза француза и знать, что последнее лицо, которое он когда-либо видел, будет моим.
Вместо этого я оборачиваю пальцы вокруг металлического подарка, чувствуя струйку тёплой жидкости, стекающей с ручки вниз на мою кожу, и ощущаю всю силу правосудия.
Око за око.
Настало время заставить весь мир ослепнуть.
Глава 14
Грим
Она сжимала эту ложку-нуазетку словно та была драгоценностью. Насколько же я больной, чтобы преподнести ей такой подарок, да и всё ещё в тёплой крови, ведь несколькими минутами ранее я использовал его, чтобы ослепить того мужика?
И всё же, она держала её так, как будто я преподнёс ей мир.
— Ты, что, не поддался искушению в два миллиона?
Её вопрос обезоружил меня, и моё тело, всё ещё гудящее от адреналина, вдруг как будто ударилось о стену из-за внезапной аварии и взорвалось от соприкосновения.
— Нет. Деньги ничего не значат для меня.
Это правда. Я не жажду имущества или богатства. Несколько вещей, которыми я владею, драгоценны только из-за воспоминаний, и все они подержаны. Автомобиль моей бабушки — единственный пункт моей собственности, обладающий хоть какой-то ценностью, да и то небольшой.
— Что же имеет для тебя значение? — робко спрашивает она.
— Месть, — быстро отвечаю я, потому что именно это питало меня так долго. — Хантеры, — правдиво добавляю я, прежде чем глубоко вздохнуть и кое-что добавить… что-то сумасшедшее. — И ты.
Я поворачиваюсь, чтобы уставиться в окно автомобиля, за которым проплывают улицы Парижа размытыми цветными пятнами.
Маленькая тёплая рука находит мою. Нежная кожа скользит по моим разбитым костяшкам, нерешительные пальцы обвиваются вокруг жирных цифр.
Деликатное прикосновение что-то открывает и увеличивает в моей груди, и мой следующий вдох на вкус становиться более сладким. Я собираюсь повернуться к ней лицом, когда автомобиль внезапно набирает скорость и резко закладывает правый поворот к спуску на пандус подземной парковки для автомобилей. Шины визжат, транспортное средство кренится, и Кал оказывается прижата к моему телу, когда моя голова с треском врезается в окно.
Я выпрямляюсь, наклоняюсь вперед, чтобы постучать в перегородку, разделяющую нас от водителя. Ничего.
Я настойчиво нажимаю на звонок интеркома, пока мы накреняемся всё больше в резких поворотах, моя рука хватается за «о… дерьмо» ручку, когда все наши четыре колеса оставляют асфальт в конце одного особенно крутого поворота. Мягкое тело Кал сильнее прижимается к моему, одна её рука впивается в ткань моих брюк, а другая в пиджак.
— Какого хера! — реву я, когда дверная ручка отламывается, колеса вращаются над бетонной площадкой, а моя голова ещё раз хлопается об окно. Кал движется по инерции и фактически находится у меня на коленях, свободной рукой я прижимаю ее к боку.
Автомобиль останавливается, двигатель всё ещё работает, а моя рука уже лежит на ручке ножа, когда я слышу, как водительская дверь открывается. Секундой позже моя дверь широко распахивается, и я выпадаю из автомобиля на твердый пол. Кал, которая была полностью на мне, следует за мной, но вовремя спохватывается, и ей удается остаться внутри автомобиля
Одно мощное движение — и я встаю и сталкиваюсь с последним человеком, кого я хотел бы видеть.
— Генри, — улыбается он, его глаза так ни разу и не посмотрели на мой высоко поднятый нож в руке, хотя я был готов нанести удар. — Я рад наконец-то встретиться. Я…
— Джеймс Реншоу, — заканчиваю я за него, моя рука напрягается на ручке «Мисси».
— Ах, — он слегка качает головой, продолжая легко улыбаться. — Я предпочитаю Купер.
Я всматриваюсь в его лицо, такое похожее на моё, что это нервирует. Если бы мы росли вместе, то, скорей всего, все думали, что мы близнецы. Хотя, сейчас этого никто не заметит. Его классическая и сильная внешность абсолютно не такая, как у меня — все в шрамах и боевых отметинах.
Мне интересно, если он так похож на меня, то он и думает так же. О том, что мы так похожи, но всё же такие разные.
— Где, бл*дь, мой водитель? — вместо этого требую я, мой пристальный взгляд, быстро скользит по периметру, чтобы обнаружить: мы одни на тёмной и пустынной многоярусной автостоянке.
— Он… дремлет. В багажнике, — отвечает он, слегка пожимая печами, а его усмешка становиться шире, когда его руки расслабляются в карманах брюк, и он отклоняется в сторону от передней пассажирской двери.
— Ты украл кое-что из нашей собственности? — спрашивает он легким безобидным тоном.
Я бросаю взгляд на Кал, натянутую, как струна, сидящую на заднем сиденье и видимую через широко распахнутую дверь. Металлическая ложка-нуазетка лежит рядом с её обувью на полу автомобиля, она всё ещё покрытая остатками глаз француза.
— Всего лишь небольшой сувенир, — прохладно отвечаю я, все еще стоя в напряженной позе, готовый к мгновенной атаке.
Его пристальный взгляд падает в открытую дверь, его взгляд переходит от Кал к металлическому предмету.
— Я не говорю о том, что ты забрал у Филиппа, этот мужчина ненормальный. Я говорю о собственности, что ты использовал, чтобы получить право на вход.