Отродье Идола

ЛИЗА СМЕДМАН

«ОТРОДЬЕ ИДОЛА»

ПРОЛОГ

     В горячем воздухе воняло упадком и плесенью. Вокруг её лица, привлечённые струящимся по вискам потом, вились чёрные тучи насекомых — размером не больше комара, но с болезненными укусами, которые заставляли Кэррелл вскрикивать. Она прижала край плаща ко рту и к носу, чтобы защитить себя от насекомых, но ткань порвалась в её руке. Кислотные дожди разъели полотно, сделали тонким, как рассыпающаяся марля. Кэррелл отбросила обрывок ткани в сторону, слишком измотанная своим походом сквозь джунгли, чтобы волноваться, что его может найти разыскивающий девушку демон.

Она попыталась рассмотреть что-то сквозь густую листву — такую густую, что увидеть фиолетовое пятнистое небо над головой было практически невозможно. Ветви были опутаны лианами, из-за чего верхушки деревьев напоминали широкую сеть. Лианы змеями вились вниз по бородавчатым стволам деревьев, пробегая мимо кустов чёрных орхидей со сладким, удушающим запахом и корнями, загибающимися подобно сморщенным белым пальцам.

В кронах деревьев двигались создания; тёмные, перелетающие с места на место фигуры, которые пугали Кэррелл, а потом пропадали, прежде чем она успевала полностью разглядеть их. Воздух полнился их приглушёнными кличами и шипящими возгласами.

Как долго она вынуждена продираться сквозь джунгли? После побега из клетки, в которой демон держал её, заманив в Бездну, она спала уже пять раз, но «ночи» на этом странном плане бытия были искусственными. Небо не менялось. Оно нависало своей тяжестью над головой, никогда не темнея и не светлея полностью, оставаясь посередине, в вечных почти-сумерках.

Где же она находится? Какой бы это ни был слой Бездны, она здесь уже несколько месяцев — достаточный срок, чтобы беременность сделала её медленной и тяжёлой, достаточный срок, чтобы до родов оставалось опасно мало времени. Как только она почувствует боль первых схваток, демон узнает правду — узнает, что в конце концов ему не нужно держать Кэррелл в живых.

Кэррелл больше не была пленницей, и ей приходилось заботиться о себе самостоятельно. Она постоянно была голодна — ребёнок внутри неё с каждым днём становился всё больше — но найти еду, безопасность которой не вызвала бы сомнений, было очень сложно. Растущие здесь фрукты были перезревшими, мягкими от ушибов и гнилыми, а мясо ящериц, которых она сумела поймать, жалило язык своей кислотой. С каждым проглоченным куском она беспокоилась, не причиняет ли своему нерождённому ребёнку вред. Но единственной альтернативой был голод. Она пыталась призвать создание своей родины — какое-нибудь мелкое животное, которое можно было бы убить и съесть — но молитва подвела её. Где бы Кэррелл не находилась, у неё не было связи с её родным планом бытия.

Она продралась через папоротники, испачкав руки бледно-жёлтыми спорами, и лозы, острые загнутые шипы которых оставили порезы на её коже. На каждом шагу её она давила ногами широколиственные растения, обладавшие липким зловонным соком. Земля под ногами чавкала. Губчатая и мягкая, усеянная тут и там лужицами зловонной воды, почва состояла из многих и многих слоёв мёртвых и гниющих растений. По обычным джунглям Кэррелл сумела бы пройти, не оставляя за собой следов, но растения Бездны сговорились против неё, оставляя цепочку отпечатков и сломанных ветвей, по которой девушку сумел бы найти даже самый неопытный следопыт.

Она остановилась у пруда, окружённого зловонными желтыми растениями, со стеблей которых облезала кожица. Подобрав широкий лист, она свернула его в конус и использовала, чтобы зачерпнуть немного пенистой зелёной воды. Взмах ладонью над импровизированной чашкой и шёпот быстрой молитвы очистили воду. Она жадно напилась, закрыв глаза и желая отогнать удушающий запах разложения, пронизывающий это место. Снова зачерпнула воду, снова быстро помолилась, снова попила — этого по-прежнему было мало, чтобы полностью удовлетворить её жажду, но она не осмелилась читать заклинание в третий раз. Только не здесь.

Джунгли реагировали на её молитвы. Лозы поползли к ней по земле, касаясь её лодыжек мягкими, как перья, усиками. Она отдёрнула ногу, вырвалась из хватки лозы, затем встала и продолжила путь.

Она огляделась кругом. Куда? А есть ли разница? Джунгли казались одинаковыми, куда бы она ни отправилась. Не было каких-то ориентиров, троп, достаточно крупных водоёмов, которые можно было бы назвать озером. Несколько месяцев назад — когда она сбежала в первый раз — она взобралась как можно выше на дерево и отогнула ветви, чтобы оглядеть джунгли сверху. Пейзаж не внушал оптимизма. Во всех направлениях, насколько хватало глаз, тянулись сплошные матово-зелёные заросли, и не было ничего, что могло бы указывать на путь отсюда.

Она обо что-то споткнулась; корень живым капканом вырвался из губчатой земли. Она упала, приземлилась на четвереньки, пальцы попали в неглубокую лужу. Кислота в воде обожгла кожу; она яростно вытерла ладони об остатки плаща. Затем, услышав впереди чмокающий звук, замерла.

С другой стороны лужи, не больше, чем в полудюжине шагов от неё, за пологом растений, свисавших с деревьев рваным зелёным кружевом, бледнокожее создание размером с собаку оторвалось от поверхности лужи и втянуло фиолетовый язык в свою мелкую острозубую пасть. Припавший к земле, безволосый за исключением пучка грубой чёрной шерсти внизу раздутого живота, дретч обладал круглой лысой головой на толстой, жирной шее. Его крохотные глазки моргнули. Существо прислушалось. Затем его голова медленно начала поворачиваться к Кэррелл.

Шёпотом она прочитала заклинание. Её руки стали ветвями, ноги — корнями, плащ укрыл тело, ставшее стволом сучковатого бревна. Её раздутый живот стал наростом на дереве, а длинные волосы превратились в усеянные зелёными листьями лозы. Когда дретч зашагал к ней по луже, волоча кулаки по воде, она не могла повернуть голову и видела его только боковым зрением. Он приблизился и склонил голову набок. Вытянув уродливую руку, он выпрямил палец, продемонстрировав грязный коготь. Этим когтем он пошкрёб кору «дерева», которую только что обнюхал.

Её тело пронзила боль; сок, как кровь, потёк из раны на бедре. Кэррелл осталась неподвижна, доверяя своему заклинанию. Демон, который охотился за ней, отправил на поиски несколько дюжин мелких и глупых созданий, и девушка сумела ускользнуть. До сих пор ни одно из них не подбиралось к ней достаточно близко, чтобы коснуться.

Дретч посидел ещё мгновение, глядя на неё и посасывая коготь. Его ноздри вздрагивали. Опустив нос к оставленному ею следу, он пошёл по джунглям туда, откуда пришла Кэррелл.

Когда она перестала его слышать, девушка позволила заклинанию прекратить действие, снова приняв обличье человека. Из царапины на бедре сочилась кровь. Она прижала к ней ладонь, начала шептать исцеляющее заклинание, потом передумала. Орхидеи вокруг уже начали отзываться на прошлое заклинание, осыпав её дождём крохотных мягких шариков своей пыльцы. Пыльца бледной сажей осела на плечах, руках и волосах, и сначала привлекла одно жужжащее насекомое, затем дюжину, потом целый рой. Отмахиваясь от них, Кэррелл прошлась по луже, чтобы скрыть свой запах, затем побежала в джунгли.

Какое-то время спустя — достаточное, чтобы пот смыл пыльцу орхидей, оставив корочку соли — она поняла, что впереди среди деревьев виднеется просвет. Она перешла на шаг, осторожно двигаясь в ту сторону. Просвет оказался широкой прогалиной, оставленной рухнувшими деревьями и раздавленными кустами. Казалось, будто великан раздавил здесь джунгли своей стопой. Испытывая приступ любопытства, она перелезла рухнувшее дерево и осторожно двинулась вперёд. Здесь что-то случилось — что-то важное.

В середине прогалины она увидела крупное, целиком покрытое лианами сооружение. Оно походило на круглую стену из чёрного камня. Плавные изгибы напоминали змею. Несколько секунд Кэррелл стояла, глядя на здание, пытаясь решить, можно ли к нему приблизиться. Стена была единственным сооружением, которое видела девушка в этой чащобе, и, возможно, она окружала нечто важное. Например, ведущий прочь отсюда портал.