Ночь Охотника

– Здесь кроется еще что-то, – уверенно заявил Тсабрак. Он напомнил ей об их предыдущем разговоре: – Ты уверяла меня, что Паучья Королева довольна нашим путешествием.

Он задержал дыхание, испугавшись, что Береллип сейчас хлестнет его ядовитой плетью, но был приятно удивлен – двоюродная сестрица лишь кивнула:

– Происходит нечто значительное. Мы узнаем обо всем, когда Мать Зирит сочтет нужным сообщить нам.

– Или когда архимаг Громф сочтет нужным, – осмелился добавить Тсабрак, и во взгляде Береллип вспыхнул гнев.

Однако маг-дроу вздохнул свободнее, потому что именно в этот момент в пещеру буквально ворвались его разведчики.

– Не гоблины, – заговорил один в явном возбуждении.

– Дроу, – выпалил второй.

– Дроу? – переспросила Береллип, и они с Тсабраком переглянулись. Поблизости не было известных им поселений дроу.

– Возможно, скоро мы получим ответы на наши вопросы, – прожестикулировал Тсабрак двоюродной сестре, стараясь, чтобы знаки его не заметили ни разведчики, ни другие дроу, находившиеся в пещере.

Две грациозные фигуры примостились на краю уступа, на середине высокого подземного утеса. Река вытекала из туннеля, расположенного у них над головой, и наполняла блестевшее внизу подземное озеро. Несмотря на то, что выступ был очень узким и неудобным, а свет исходил лишь от нескольких пятен лишайника, ни один из сидевших не менял положения, не держался за камень, не проявлял признаков беспокойства.

– А зачем нам взбираться на этот обрыв? – спросила женщина, Дум’вилль, младшая из двух эльфов. Она поднялась снизу на канате. Ей приходилось говорить громко, чтобы перекричать шум и плеск водопада; и второй эльф, ее отец, пожалел, что не научил ее языку жестов дроу. – Я думала, наш план – спускаться на нижние уровни Подземья, – саркастически добавила Дум’вилль.

Темнокожий дроу, сидевший рядом, откусил кусок гриба из тех, что росли в Подземье, затем с отвращением взглянул на пищу.

– Я шел этой дорогой, когда оставил дом, – ответил он.

Молодая женщина, наполовину дроу, наполовину лунный эльф, немного отклонилась от стенки обрыва и раскрутила канат с крюком, готовясь бросить его наверх. Однако внезапно опустила канат и с недоверием уставилась на своего спутника.

– Это же было сто лет назад, – возразила она. – Как ты можешь помнить, какой дорогой ты шел?

Мужчина швырнул остатки гриба вниз, проворно поднялся и вытер руки о штаны; стала видна нога с жуткими на вид шрамами.

– Я всегда знал, что настанет день, и я вернусь.

Женщина снова раскрутила канат и бросила его; крюк исчез в черной дыре туннеля у нее над головой.

– И поэтому я старался никогда не забывать этой дороги, – добавил он, подергав за веревку, чтобы убедиться в надежности крюка. – Хотя в прошлый раз здесь не было никакого водопада.

– Звучит обнадеживающе, – бросила дочь и начала подниматься.

Отец смотрел на нее с гордостью. Он заметил меч, висевший в ножнах у нее на поясе, его меч, Хазид-Хи, Потрошитель, могущественное разумное оружие, которое превращало слабых духом владельцев в диких безумцев. Его дочь постепенно приобретала контроль над кровожадным клинком. А это, как он убедился на собственном опыте, было делом нелегким.

Девушка еще не преодолела половины подъема, когда он вцепился в тонкую, но прочную эльфийскую веревку и, перебирая жилистыми руками, быстро полез вслед за ней. Когда она перекатилась через край обрыва, он почти достиг его; дочь обернулась, протянула ему руку, он ухватился за нее и выбрался наверх.

Она сказала ему что-то, но он не слышал ее слов. Он смотрел на цепочку приближавшихся к ним врагов, и арбалеты в их вытянутых руках были нацелены на него.

Стоя у входа в туннель, находившийся напротив водопада, который недавно оставили позади его жертвы, Тсабрак Ксорларрин наблюдал за тем, как эльфы поднимались по обрыву с берега подземного озера. Обнаружить их не составило труда: пользуясь своими немалыми магическими способностями, он следовал за ними, и на губах его играла широкая ухмылка (хотя никто не мог ее видеть, потому что он воспользовался заклинанием, делавшим его невидимым). Он был почти уверен, что знает этого заблудшего дроу.

«Интересно, что сделает Береллип Ксорларрин, когда узнает имя этого мужчины, некогда любимого сына Второго Дома Мензоберранзана, самого могущественного противника Дома Ксорларрин», – подумал Тсабрак.

– Осторожнее с ними, ведьма, – прошептал он, и слова его заглушил шум водопада. Он мог бы воспользоваться соответствующим заклинанием и предупредить воинов Береллип, сидевших в засаде, и даже собрался колдовать.

Но затем передумал и улыбнулся еще шире, когда услышал женский крик и увидел вспышку молнии у входа в туннель.

Из предосторожности Тсабрак подошел к основанию утеса, заметил два прочных сталагмита, на которые можно было опереться, и начал произносить заклинание.

Хлопки и треск заглушали шум водопада – это огненная стена, созданная Дум’вилль, преградила дорогу арбалетным дротикам, и они, не причинив эльфам вреда, посыпались на землю.

– Ко мне! – крикнула женщина отцу, но в этом не было нужды, потому что опытный воин уже подбежал к ней и прижался к стене туннеля рядом. Подобно ей, он не желал сражаться с наступавшими врагами, стоя спиной к обрыву.

Он вытащил оба свои меча, она извлекла из ножен оружие.

Дум’вилль всегда сражалась одним клинком, потому что Хазид-Хи не потерпел бы оружия-соперника, не желая делиться наслаждением, испытываемым в момент убийства.

Трое мужчин-дроу окружили отца и дочь. Воины стояли спиной к водопаду, заняли свои позиции быстро, согласованно, движения их были хорошо отработанными: один словно скользнул по камням, второй прыгнул, третий подбежал, чтобы прикрыть своих товарищей, и у всех в руках были мечи. Тот, что скользил, резко вскочил на ноги прямо перед отцом Дум’вилль, скрестил свои клинки, вынудив противника высоко поднять оружие.

Тот дроу, что прыгнул, перевернулся в воздухе и приземлился рядом, но прежде чем подошвы его коснулись земли, он успел направить острие одного клинка на Дум’вилль, а второй меч – на ее отца. И когда третий дроу напал на нее, вынуждая отражать атаки сразу двух врагов, Дум’вилль едва удалось избежать колющего удара в лицо.

– Не убивай! – вскрикнул ее отец, но она не поняла, к кому он обращается – к ней или к врагам. В любом случае она не подчинилась бы приказу, потому что меч ее жаждал крови, требовал крови… чьей угодно. Она сделала мощный выпад перед собой с тыльной стороны руки и оттолкнула два клинка противника. Но тот перехватил один меч, точно так же, как она перехватила Хазид-Хи, и оба попытались нанести колющие удары.

Дум’вилль некуда было отступать, потому что она стояла спиной к стене. Но ее выпад заставил дроу отпрянуть, так что его меч не коснулся ее. В сражении с одним противником, вооруженная Хазид-Хи, она ничуть не сомневалась, что одержит верх даже над этим могучим воином.

Но он был не один, и отцу ее тоже приходилось нелегко. Дроу, находившийся в центре, работал обоими мечами, успевая делать выпады и в сторону отца, и в сторону дочери, и в этой сумятице ударов и контрударов острия его клинков мелькали совсем рядом с жертвами.

«Нет!» – раздался в мозгу девушки пронзительный вопль Хазид-Хи, который почувствовал ее намерения.

Однако требования меча сейчас имели мало значения, потому что движения Дум’вилль были продиктованы не ее выбором, а отчаянной необходимостью. Молодая женщина-полукровка, боевой маг, нанесла колющий удар перед собой, затем взмахнула мечом, чтобы парировать удар стоявшего в центре врага, снова ударила перед собой, и ее непосредственный противник отступил.

Именно в этот момент она применила заклинание, которое заставило врага поскользнуться на мокрых камнях. Он замахал руками, закричал, но течение подхватило его и унесло прочь от соратников, вниз, в озеро.