Аквариум

  Так было и так будет всегда. Нет. Правильнее - так есть. И все...

  Но вдруг в однообразном небытии что-то происходит. Краткий проблеск на сплошном, мрачном фоне или тихий звук, выбивающийся из равномерного шума. Изменение практически неуловимо, его невозможно конкретизировать, но все-таки оно имеет место быть. Потом еще раз и еще. Промежутки между этими явлениями запускают отсчет времени, становясь все короче и короче. Вскоре начинает растворяться осознание присутствия рядом ненасытного ужаса, вслед за этим постепенно уменьшается и боль. Зловещий багровый мрак светлеет и меняет цвет на темно серый. В его плотной массе появляются бледные, медленно и хаотично движущиеся участки.

  "Странно." - Прорезает безликое и бездумное царство забытья первая осторожная мысль, словно человек, пробующий ногой тонкий лед.

  Лед...

  Егор открыл глаза. Темно. И холодно. Очень холодно. Обнаженное тело покачивает и обжигает ледяная вода, затылок бьется обо что-то твердое и гладкое. С трудом повернул голову. Твердым и гладким оказался лед наверху, под который его бы давно утащило сильное течение, если бы правая нога не была крепко зажата. В груди нарастала острая боль. Когда она преодолела порог, за которым ее невозможно было терпеть, Егор начал извиваться всем телом и сильно грести руками в судорожных поисках кислорода. Наконец удалось согнуться, зацепиться за то, что держало ногу, и поднять лицо над поверхностью воды. Зимний воздух наполнил измученные легкие. Егор дышал, кашлял, снова дышал, и никак не мог надышаться. Закружилась голова, в глазах потемнело, он схватился обеими руками за грубо сколоченную деревянную лестницу, торчащую из воды, освободил зажатую между нею и краем льда ногу и застыл в полувисячем положении, борясь со слабостью. Из воды торчала только голова; конечности онемели от холода, но сил лезть наверх не было.

  "Воспаление легких обеспечено..." - Лениво шевельнулась одинокая мысль. Повисел еще с минуту, успокаивая разогнавшееся сердце, потом огляделся.

  Прорубь...

  Ассоциативная цепочка была запущена, и пазлы воспоминаний начали занимать свои места. Прорубь, заснеженный пляж, новогодняя ночь, отражение в темной воде, силуэт Ануннака за спиной...

  Время! Сколько времени? Две тысячи шестнадцатый кончился или нет?!

  Егор рванул вверх по лесенке и буквально вылетел из воды. Кувыркнулся в воздухе и больно упал спиной на самый край проруби, ошарашенно мотая головой. Скорость, с которой его окоченевшее от холода тело совершило этот рывок, была просто невозможной. Да и холод, кстати, уже почти не ощущался...

  Осторожно поднялся на ноги, отстраненно отметив, что вместо зимней одежды на нем почему-то лишь какие-то рваные штаны из плотной камуфляжной ткани. Заглянул в прорубь, словно надеясь увидеть то, что так сильно выбросило его из нее. Не увидел. В колышущейся воде было только отражение его силуэта, стройного, резко очерченного, мускулистого. Егор наклонился, приглядываясь, и рассмотрел свое лицо. То самое лицо, которое привиделось ему как-то в зеркале. Осунувшееся, суровое и хищное, испещренное шрамами. О как! Странно, но никакой паники не было. Сознание воспринимало всю немыслимость происходящего с удивительным хладнокровием.

  "Надо узнать время. Где-то здесь должен лежать телефон". Егор развернулся и направился в сторону Города, с которым тоже было что-то не так. Приглядываться - что именно, совершенно не хотелось. Сначала - телефон. Мобильник лежал на изогнутом пляжном навесе, торчащем из снега, рядом с ополовиненной бутылкой водки, коробочкой вишневого сока и смятым стаканчиком. Навес был пластиковым, хотя совсем недавно, это Егор помнил точно, он был сделан из дерева и стоял дальше от проруби. Да и хрен с ним! Поднял холодный, прямоугольный кусок стекла и металла, вдавил кнопку. Экран вспыхнул неожиданно ярко, и на нем появилось лицо дочки, а над ним крупные цифры.

  00:05

  Внизу, шрифтом поменьше, - Понедельник, 1 января, 2029 г.

  Телефон выпал из руки, ударился о край навеса и отлетел под ноги. Егор постоял, тупо глядя перед собой, потом наклонился, поднял его и снова нажал кнопку. Нет, не показалось. Действительно, на улыбающемся свежей кривой трещиной экране написано - 2029. Где-то в глубине души зародилась вроде бы ничем не обоснованная, но твердая уверенность в том, что это не глюк электронного устройства, а настоящие дата и время.

  Отчасти это подтверждал и окружающий пейзаж. Егор еще не успел ни разу поднять глаза и осмотреться, но странным образом видел, слышал и чувствовал Реку, Город, здания, воду и газ, бегущие по трубам, электричество в проводах, колебание в пространстве волн беспроводных коммуникаций, машины и людей. Много людей. Тысячи, миллионы. Почему-то это казалось диким и непривычным. Сам же Город заметно отличался от того, который хранился в памяти. Сеть улиц и большинство домов были знакомыми, но некоторые здания Егор не узнавал. Высоченные, горящие десятками огней, со странными, но изящными пропорциями, явно выбивающиеся из обычной неброской провинциальной архитектуры. А еще - Город стал больше. Он перекинулся на правый берег Реки, соединенный с левым красивым вантовым мостом с сужающимися кверху пилонами, располагавшимся чуть ниже по течению. Мост было прекрасно видно обычным зрением, даже без этого нового шестого чувства, которое, кстати, не исчезало, а наоборот, становилось все острее и осознаннее.

  Егор тяжело опустился на пластиковую крышу пляжной скамейки, с отвращением смахнул с нее в снег водку и уставился на укрытую льдом поверхность Реки. Небо над ней полыхало переливами грандиозного праздничного салюта. Город встречал новый, две тысячи двадцать девятый год. Надо было о чем-то думать, что-то решать и делать, но в голове было пусто. Ни мыслей, ни эмоций...

  Скрип снега сзади. Идет кто-то. Наверное, моржи купаться приперлись... Шаги затихли совсем рядом. Нет, не моржи!

  Егор обернулся. Двое. Стройные, тонкие фигуры в легкой, какой-то не очень зимней одежде. Девушка... Сердце кольнуло. Молодая, лет двадцать пять - максимум, очень красивая, с глубокими серыми глазами, пристально смотрела на Егора, словно вспоминая и жадно ловя давно не виденные черты. В ее взгляде странно сочетались грусть и радость. А еще там была любовь. Океан любви... Егор вспомнил. Именно ее лицо он видел прошлым летом, лежа в отчаянии и страхе на песчаном берегу рядом с дачей Макса. Нет. Не только тогда...

  Рядом с девушкой стоял мальчик. Почти подросток. Он тоже странно вглядывался в Егора, изучающе и возбужденно. Наверное, он был братом девушки, так как в его лице безошибочно угадывались ее черты. И еще чьи-то, очень-очень знакомые. И в обоих ночных гостях сердце Егора чувствовало светлую, чистую силу, отчего-то казавшуюся такой близкой и родной.

  - Здравствуй, Егор. - Тихо произнесла она, порывисто двинулась к нему, будто желая обнять, с усилием остановилась и то ли спросила, то ли заключила: - Ты не помнишь?

  Егор хотел было поинтересоваться, что именно он должен помнить, но вместо этого почему-то пробормотал:

  - Настя.

  И неожиданно понял, что просто безумно хочет ее поцеловать.

  Она радостно улыбнулась и кивнула:

  -Настя. А это - Ваня. Он тебя вытащил. Оттуда... Не один, конечно; ему помогли.

  Помолчала, задумчиво и с нежностью смотря прямо в глаза.

  - Двенадцать лет, Егор... Двенадцать лет. Целый период... Ты все вспомнишь! Обязательно! Пойдем?

  Она протянула ему руку.

  - Куда?

  - Для начала тебе надо выспаться. А потом... Я подозреваю, ты захочешь в Испанию. - Настя улыбнулась. - Да и, вообще, осмотреться, увидеть мир. Он изменился, Егор. Стал намного... Светлее. Тебе понравится. Ну а после - мы отправимся домой.

  Домой. Каменный дом с черепичной крышей, вьющийся по стенам виноград, юная зелень листвы и теплое море.

  - Да. - Прошептала она. Коснулась его руки пальцами, сжала. - Давай за нами! Ты можешь.