Аквариум

  Эти омерзительные канаты все бежали и бежали. Казалось, что где-то внутри живота беса работает маленькая, но очень активная фабрика по их производству. Мелькали в глазах белесые округлые змеи, напоминая батальон уменьшенных, зато еще более противных, Нару мушей. Даже лом, подкинутый мне металлический лом, который решил исход нашего с Бледным поединка, не вывалился из этой кучи-малы посторонним, чужеродным предметом, а превратился точно в такой же шланг, потерял твердость, согнулся полукругом, а потом молниеносно втянулся внутрь этой веселой карусели.

  Я застыл, не в силах отвести взгляд от происходящего безобразия, и не знал, что предпринять. Не драться же с этой ожившей кучей макарон? Или все-таки попробовать скинуть ее на хрен с моста, пока не поздно? Я прекрасно осознавал, что передо мной уже не бес. Кто-то другой проникал сюда через бездыханный труп Бледного. Кто-то, кто намного круче и серьезнее. Хотя куда уж серьезнее? Ярость, которая управляла мной совсем недавно, ушла. Вместо нее меня захлестнуло непонимание и какая-то совершенно детская обида. Так же нечестно! Негров вон, двенадцать было, бесов - четверо, а я один! Всех замочил, блин! И опять...

  Все твердили о правилах и законах игры; и Иван, и бесы. Хотя лично мне все это ни разу не кажется игрой. В игре тебя не пытаются сутки напролет убить с изощренной жестокостью, в игре после победы, не появляется раз за разом еще более сильный противник, в игре есть логика, четкая и понятная. Может она, конечно, и здесь присутствует, только не для меня, а для них; и если правила все-таки существуют, то мои оппоненты как-то слишком легко и безнаказанно их нарушают, в отличие от меня. Или я тоже нарушаю?..

  Все этот гребанный лом! Не надо было его брать, надо было лупить Бледного руками и ногами до посинения! Кто мне вообще его подкинул?

  Слишком много мыслей. Слишком много сомнений. Я стоял на месте и судорожно размышлял, вместо того, чтобы что-то делать. Впрочем, скорее всего было уже поздно. Метаморфозы неведомой твари заметно ускорились. Из сероватой плоти, скручивающейся и стремившейся вверх из бывшего живота Бледного, начало формироваться что-то, похожее на торс с руками и головой. Обмотанные толстым слоем быстрых, живых канатов ноги беса с одной стороны, а также его башка и плечи, касавшиеся бетона, с другой, стали левой и правой ногами новорожденного чудовища. Фигура с грубыми очертаниями, напоминающими человеческие, уже была размером раза в два больше меня и продолжала расти, постепенно темнея и нависая над моей головой. Я машинально попятился назад, споткнулся, упал на задницу, не в силах отвести взгляд от отталкивающего зрелища. Неожиданно громко шарахнул гром, до этого еле слышный и ощущаемый скорее телом, стоящем на сотрясаемом мосту, нежели ушами. Сейчас же яростный раскат с неба ударил по барабанным перепонкам так, что на несколько секунд я просто оглох, слыша только тонкий и противный писк. Обернулся через плечо. Чернильная туча, пронзаемая молниями, была еще далеко, но от нее протянулись семь клубящихся дымных щупалец, которые расчертили небосвод параллельными дрожащими линиями и вонзились в тело материлизующегося рядом со мной существа. Оно разом вымахало еще на несколько метров в высоту и в ширину, окончательно почернело, а движущаяся и разраставшаяся плоть стала похожа на густую, кипящую нефть, из которой выдувались и лопались огромные пузыри.

  Достигнув габаритов двухэтажного коттеджа, гость перестал увеличиваться в размерах и начал менять облик за обликом, словно выбирая, какая именно физическая оболочка ему больше нравится. Невнятная форма гуманоида, принятая вначале, видимо чем-то его не устроила, так как из черной, пузырящейся массы вдоль хребта и плеч выдвинулись острые шипы, сразу же вызвав в моем воображении образ незабвенных Негров, руки удлинились, плечи стали гротескно-широкими, голова маленькой и приплюснутой. Получилась гигантская, шипастая горилла, которая сверкнув тусклым алым пламенем, горящим в глубине еле угадываемых на иссиня-черной морде провалах глазниц, широко раскрыла пасть. Настолько широко, что казавшийся окном в бездну овал перекрыл собой всю плоскость лица, а потом начал исторгать из себя новое тело, будто выворачивая гориллу наизнанку. Секунда - и передо мной застыл огромный богомол или скорпион со множеством ног, клешней, прочих ломаных, заостренных конечностей и зависшим над головой изогнутым длинным хвостом. Еще секунда - и богомол превратился в дракона со множеством голов разного размера на шеях различной длины и толщины. Головы были увенчаны острыми рогами, лапы матово поблескивали бритвами когтей, а хвост, став еще длиннее, завернулся в несколько оборотов вокруг гибкого, поджарого змеиного туловища. Я зачем-то посчитал торчащие во все стороны части тела - четыре ноги, семь голов, десять рогов. Как-то очень несимметрично... Дракон вытянул свои шеи вниз, окружив меня семью сморщенными, страшными и злобными лицами, которые дружно распахнули рты в беззвучном вопле ненависти.

  Меня окатила волна смрада. Все тот же мерзкий, сладковатый дух боли и небытия, что и приносимый ветром, но в разы плотнее и резче. Удушливая и пробирающая до костей вонь древнего склепа, тысячелетия впитывающая и аккумулирующая эманации смерти и тлена. Меня замутило от отвращения, и я подумал, что, в виду отсутствия у меня в этой иллюзии ментальных способов взаимодействия с окружающим пространством, информация о качествах и свойствах объекта на нематериальном уровне доходит до моего сознания вот так - в виде запахов, звуков и визуальных образов. Оставалось только догадываться, какую адскую ауру источает вокруг себя эта тварь в реальном мире...

  Дракон взмахнул хвостом, описав в воздухе идеальную окружность, и ударил им по мосту. Все автомобили вокруг вновь подпрыгнули, а по полотну в обе стороны пошла волна. Поверхность бетона изгибалась, словно вода, жалобно гудели ванты, пилоны чуть заметно покачивались.

  А потом с неба пали звезды.

  Десятки огромных, раскаленных до слепящей желтизны болидов с ревом вторглись в атмосферу и рассекли туманный небосвод Аквариума яростно горящими вертикалями. Отовсюду начали доноситься низкие звуки тяжелых, оглушительных всплесков, с которыми низвергающиеся тела обрушивались в Реку. Тягучая и ленивая субстанция, окружающая мост, неожиданно резво устремилась вверх столпами исполинских фонтанов, хаотично выстреливающими из ее совсем недавно гладкой поверхности. Брызги наполняли воздух густой и горячей взвесью, которая, не успевая опадать вниз, с шипением испарялась, делая небесный туман еще более плотным и низким. Зловонный ветер, дующий из медленно, но неумолимо надвигающейся черноты, стал обжигающим и очень влажным. Я отстраненно отметил, что ни один метеор не ударил ни по мосту, ни по Городу; вся эта дьявольская артиллерия работала исключительно по Реке, причем, через ту точку, где расположились мы с семиголовым драконом, словно провели невидимую черту, параллельную берегу, по ту сторону которой до сих пор не упал ни один огненный снаряд.

  Я так и не успел подняться на ноги, совершенно оглушенный и дезориентированный этой чудовищной вакханалией, когда безумные метаморфозы твари передо мной резко прекратились. Я увидел еще несколько совсем уж непонятных и немыслимых обличий, а потом темная масса волнующейся плоти снова сформировалась в костлявую человекоподобную фигуру с двумя руками и двумя ногами, которая, слегка присев на корточки, наклонилась и нависла надо мной. Эта фигура очень напоминала Бледного, из тела которого она собственно и вылезла, но размер был намного больше; даже в таком полусидячем положении высоты в ней было метров пять - шесть. Матово-черная, пористая кожа местами свисала длинными, рваными лоскутами, колыхаемыми сильным ветром, от чего казалось, что существо находится в постоянном движении, а местами - туго обтягивала скелет. Даже мне, знающему человеческую анатомию довольно посредственно, было совершенно очевидно, что скелет этот точно не людской. Немыслимо извивающийся рисунок ребер, позвоночный столб, больше похожий на гребень ящера, усеянный все теми же острыми шипами, четырехсуставчатые конечности с раздутыми маслами, шестипалые кисти рук с блестящими конусами когтей, тонкий, остроконечный хвост. Ноги же, вообще, заканчивались не ступнями, а непонятными массивными, цилиндрическими наростами. Еще более неприятным зрелищем оказалась толстая шея, длинная и гибкая, как змеиное тело, но самой страшной была голова, эту шею венчающая. Вроде бы совершенно обычных человеческих пропорций, разве что - больше размером и черная, однако, когда я пригляделся повнимательней, сердце свело судорогой, и оно ухнуло куда-то вниз.