Страница 23 из 109
Вероника отчаянно дергалась, стараясь выскользнуть из смертельных объятий. Почти нагое тело девчонки покрылось потом, и возможно это ее и спасло, еще разок рванув, девчонка выскочила из смертельной ловушки. Ее нежная загорелая кожа была исцарапана, на лице расплылся синяк, но главное живая. Вероника пробомотала:
- Ты настоящая комсомолка.
Мирабела в ответ бросила:
- Не до пустых комплиментов друг другу! Давай лучше поможем другим девчатам.
К сожалению, её подруга оказалась слегка контуженой, и не особенно могла помочь. Мирабела старалась вовсю. Тут он увидела тело Ирмы с её неповторимой татуировкой на животе, в виде дракона обвившего колючий куст, где вместо бутонов цветов, росли долларовые купюры. А огненно-рыжая голова агрессивно-гламурной оказалась полностью размозженной. Ни осталось, ни одной целой косточки, сплошная перемолотая масса. Мирабела вспомнила одну сказку, где главная героиня, смогла уцелеть, потому что оказалась единственной девственницей. Но в данном случае Ирма была единственной женщиной в их батальоне, так как бы она попала под проклятье... Но к сожалению далеко не единственная жертва.
Немецкие оружия продолжали обстрел, прогремел очередной залп "Бонапартов". Падали стены, вспыхнула сразу целая россыпь пожаров. Все смешалось, Мирабела видела как полуголые, раненные женщины выскакивают из домов, многие из них покалечены. Вот мальчишка, разорван пополам, босые ножки отдельно, а туловище зависло на фонарном столбе. Как девочка сгорает заживо, несутся опаленные мужчины. Снаряды вздымают в небо, целые тучи осколков, кажется, что это вырвавшиеся из преисподней, киты Сатаны пускают полные ярости фонтаны. Впрочем, Мирабела вдруг вспомнила, у нее ведь имя как у подруги Марии. Как красиво звучит - Мирабела, что нежное и сильное в её имени. Может Сатана вовсе не так жесток, как принято его изображать в произведения средневековых новел. Ведь и слуги Христовы, милосердием и гуманизмом отнюдь не блистали. Сколько женщин, девушек, и еще совсем маленьких девочек, было сожжено в средневековье, всего лишь за красоту, ум, непохожесть на остальных. Причем не надо думать, что инквизиция характерна, только для стран Запада. И в России горели костры, трудились палачи, шел в ход кнут и дыба. Были процессы: над ведьмами и колдунами, сжигали еретиков, и старообрядцев, преследовали ученых. Все было, и Православие не должно притворяться чистеньким и стерильным. В Новгороде как-то за один день было убито пятьсот ведьм.
Мысли девушки скакали, как кони, пущенные в галоп, а из царапин стекала кровь. Босые девичьи ноги уже успели выпачкаться в липкую красную жидкость, и оставляли неповторимые по красоте следы на густо усеянном обломками асфальте.
Трупы, раненые, стоны, крики, плачь, перекошенное от адской боли личико девушки, у которой распорот живот и вылезли кишки. Время от времени это перекрывает грохот снарядов. Жуть, шок и трепет.
Один из осколков по касательной задел плечо Мирабеле, вызвав приступ боли. Девушка упала в лужу крови, окунув свое нежное личико. Тут же вскочила истошно проорав:
- Да будет проклят кат Гитлер.
После чего закашляла, красавицу стало тошнить. А грохот орудий притупился, и больше смахивал на отдаленные раскаты грома. Мирабела вдруг столкнулась с Николаем. Её исцарапанный парень был голым по пояс, и больше смахивал на подростка, чем на курсанта. Впрочем, он и есть еще подросток, на светлых, стриженых под полубокс волосах видна кровавая полоска. Мальчишка протянул пистолет-пулемет Мирабеле:
- Возьми, я сердцем чуял, что ты не можешь погибнуть. С новым оружием тебе надеюсь, будет легче.
Мирабела, не удержавшись, поцеловала юношу в губы. Они у него были такие сочные, свежие... Николай поцеловал девушку в ответ. Он притянул златокудрую и обнял крепко, крепко:
- Никому тебя не отдам! Особенно Гитлеру, палачу палачей!
Прикосновение нагого, горячего тела любимого, мускулистого парня сильно возбуждает, едва прикрытые соски быстро отвердели. Мирабела покраснела и смутившись вырвалась из объятий:
- Мы должны драться Коля! Перейти в наступление, и ударить по немцам. Немедленно пересечь границу.
Юноша горячо возразил:
- Сейчас они сами на нас попрут. Не для того фашисты, стреляют, чтобы за кордоном отсидеться. Они пришли убивать, и порабощать.
Взрывная волна сбила влюбленных с ног, Мирабела смешно задергала багровыми от крови ступнями. Девчонка впрочем, тут же вскочила и показала кулак. Потом прокричала, чей-то стих:
- Нет, сказали мы фашистам, не потерпит наш народ! Чтобы русский хлеб, душистый назывался словом брод. Прочь ублюдок ненавистный! Гитлер конченный урод!
Николай прокричал девушке, прямо в ухо:
- Уходим! Нам нужно прямо в укрытие!
Девушка решительно возразила, схватив парня за голое, в копоти плечо:
- Нет! Будем ждать атаки противника, прямо в окопах! Неужели ты думаешь, я прощу фашистам гибель своих друзей и подруг, и никому из них не раздроблю голову?
Николай поднял ствол своего пистолет-пулемета вверх, и погладил дуло:
- Верю, раздробишь! Ну ладно давай....
Снова громыхнули снаряды, девчонку опять подбросило, она получила дополнительные синяки и царапины. Даже лифчик сорвало, обнажив полные груди. Девчонка стыдливо прикрылась:
- Мне нужна военная форма! Я не могу сражаться нагой.
Николай и сам покраснел, видеть женскую наготу непривычно:
- Лежи я сейчас!
Девушка старалась зарыться поглубже в землю. Ей было очень стыдно, хотя с другой стороны ей тело - это вовсе не то, чем можно стесняться, но все же... Что-то в этом было инстинктивное и подсознательное. Недаром трудно найти дикарей, которые не носили бы передники.
Артобстрел стал слабеть, щупальца военной машины Третьего Рейха пришли в движение. Едва Мирабела успела накинуть на себя, брошенные ей Николаем гимнастерку и штаны( сапоги оказались великоваты и практически сразу же слетели), как впереди показались шеренги фашисткой пехоты. Немцы двигались как на параде, под барабанный бой, с развернутыми знаменами, чеканя шаг. Чем-то это смахивало на построение древнеримских легионов. Как это показывали в знаменитом, черно-белом фильме о Спартаке. Только тут в цвете и выглядит гораздо страшнее. Девушка робко шепнула Николаю: