Страница 13 из 18
Иессен (Jessen, 1855) придает этому особое значение: «Более того, изучая и интерпретируя связные и логичные сновидения, мы должны обратить внимание на то, чему, на мой взгляд, уделялось недостаточно внимания: при этом мы часто отклоняемся от истины оттого, что, вспоминая такие сны, мы практически всегда – невольно и не отдавая себе в этом отчета – сами заполняем пробелы в ткани этих снов. Редко или практически никогда связное сновидение не может обладать той связностью, которой его наделяют наши воспоминания. Даже самому правдивому человеку навряд ли удастся рассказать о том, что ему приснилось, ничем не дополняя или не приукрашивая свое повествование. Стремление человеческого разума придавать всему связность настолько сильно, что память невольно восполняет все несуразности там, где это присуще сновидению».
Некоторые замечания Эггера (Egger, 1895), который, без сомнения, работал самостоятельно, практически слово в слово совпадают с этим мнением Эссена: «Во время наблюдений за сновидениями возникают специфические трудности, и единственный способ избежать их – немедленно записывать содержание сновидения сразу после пробуждения; в противном случае его содержание будет полностью или частично забыто. Если сон забыт полностью, это не представляет проблемы. Но сон, забытый частично, это ловушка: поскольку, если начинают рассказывать о том, что еще не исчезло из памяти, возникает тенденция додумывать и заполнять вымышленными деталями те фрагменты сна, которые представляются бессвязными или разрозненными… рассказчик начинает вдохновенно фантазировать, и его рассказ уже подчиняется его воле, при этом человек представляет все, о чем говорит, как реальное изложение содержания сновидения, которое он сумел передать наилучшим образом…»
Подобные мысли высказывает и Спитта (Soitta, 1882), который считает, что именно в тот момент, когда мы стараемся передать содержание сновидения, мы и навязываем определенный порядок до того разрозненным элементам сновидения: «то, что просто находилось рядом, мы укладываем в последовательный ряд событий или причинно-следственные цепочки, то есть мы вносим логику в бессвязное сновидение».
Поскольку единственным способом убедиться в достоверности наших воспоминаний является объективное подтверждение, а к сновидениям такой способ применить невозможно, то как же нам понять, что в них – наш собственный опыт, единственным источником которого являются наши воспоминания, и насколько ценны наши воспоминания о сновидениях?[25]
Д. Основные психологические особенности сновидений
Мы приступаем к собственному научному исследованию сновидений с предположения, что сновидения – это результат деятельности нашего сознания. Тем не менее, когда мы просыпаемся, наш сон представляется нам каким-то странным и чуждым. Нам настолько не хочется нести ответственность за то, что мы видели во сне, что говорим: «МНЕ приснился сон», когда имеем в виду: «Я видел во сне». Откуда же у нас это чувство, что сновидения приходят к нам откуда-то извне? Возвращаясь к нашему обсуждению источников сновидений, мы должны прийти к выводу, что причина этого странного впечатления кроется не в ткани самого сновидения, поскольку оно соткано из того, о чем мы мечтаем, и из того, что происходит с нами наяву. Вопрос в том, не меняются ли во сне процессы, протекающие в сознании человека, и не потому ли у нас возникает то впечатление, о котором шла речь; а потому нам необходимо предпринять попытку охарактеризовать психологические особенности сновидений.
Г. Т. Фехнер наиболее точно обозначил существенное различие между состояниями сна и бодрствования, а также сделал важные выводы по этому поводу в своей работе «Элементы психофизики» (Fechner, 1889). По его мнению, «ни обычное снижение сознательной психической деятельности по сравнению с состоянием бодрствования», ни отвлечение внимания от внешнего мира, которое происходит во сне, не помогают в полной мере объяснить отличий между тем, что происходит с человеком во сне и в состоянии бодрствования. Но он предполагает, что мир снов и мир идей в состоянии бодрствования принципиально различны. «Если бы психофизическая деятельность и во сне, и в состоянии бодрствования лежала бы в одной плоскости, то сны, я полагаю, были бы просто продолжением состояния бодрствования, только мир идей выражался бы в них с меньшей интенсивностью, и, более того, по содержанию и форме они бы совпадали. Но факты убеждают нас в противоположном».
Не совсем понятно, что именно имел в виду Фехнер, считая, что психическая деятельность во сне происходит в совершенно иной области; и, насколько мне известно, никто не развивал эту его мысль в своих исследованиях. Думаю, мы можем отвергнуть мысль о том, что он имел в виду иную область, исходя из анатомии человека, предполагая, что за сон отвечает иная область мозга или гистологические слои коры головного мозга. Вполне возможно, что это предположение окажется плодотворным для дальнейших исследований, если его можно будет применить к структуре мыслительных способностей, которые строятся как набор компетенций, иерархически выстроенных по отношению друг к другу.
Другим исследователям было достаточно просто привлечь внимание к конкретным психологическим особенностям того, что происходит во сне, и на этой основе они строили свои дальнейшие рассуждения.
Было справедливо замечено, что одна из принципиальных особенностей того, что происходит во сне, проявляется именно в тот момент, когда человек засыпает, именно здесь и проявляется то явление, которое сигнализирует о наступлении сна. Шлейермахер (Schleiermacher, 1962) полагает, что для состояния бодрствования характерно мышление на основе понятий, а не образов. Зато во сне мышление оперирует в основном образами; и при подобном подходе к состоянию сновидения мы видим, как по мере того, как совершать управляемые волевым усилием действия становится все сложнее, начинают возникать идеи, не подвластные человеческой воле, и все они выражаются в образах. Подобная потеря сознательного контроля над миром идей и понятий и возникновение зрительных образов (которые обычно ассоциируются с подобными абстрактными состояниями) – вот две основные черты, свойственные сновидениям, и которые, в силу проведенных психологических исследований сновидений, мы неизбежно признаем в качестве основных характеристик того, что происходит во сне. Мы уже имели возможность убедиться, что такие образы – гипногогические галлюцинации – по своему содержанию совпадают с образами снов[26].
Таким образом, сновидения оперируют в основном зрительными образами, но в них есть и нечто другое. Они опираются и на слуховые элементы, и, в меньшей степени, впечатления, которые возникают в результате воздействия на другие органы чувств. Многое из происходящего во сне (как это обычно происходит и в состоянии бодрствования) представляется в форме мыслей или идей – возможно, в качестве, так сказать, отходов вербальных презентаций. Тем не менее истинными элементами сновидений являются лишь те, которые проявляются в форме образов, более напоминая результаты восприятия, то есть это скорее образы из памяти. Оставляя в стороне столь любимые психиатрами дискуссии о природе галлюцинаций, мы просто согласимся с авторитетными источниками, которые утверждают, что сны порождают галлюцинации, – и они вытесняют мысли, на смену которым приходят галлюцинации. В этом смысле между визуальным и аудиальным различия не существует; по наблюдениям, если человек, засыпая, вспоминает какие-то ноты, то эти воспоминания превращаются в галлюцинации, в которых звучит точно такая же мелодия; если в этот момент человек снова проснется – и эти два состояния будут сменять друг друга неоднократно в момент засыпания, – то на смену галлюцинации придет образ из памяти, гораздо более слабый и чье качество существенно отличается от исходного образа.
25
Эта идея принимается в качестве рабочей и развивается в главе VII, раздел В этой книги.
26
Зильберер (Silberer, 1909) привел замечательные примеры того, как в состоянии опьянения даже абстрактные идеи превращаются в визуальные пластические образы, с помощью которых стремится выразить себя некое особое содержание. У меня еще будет повод вернуться к обсуждению этого открытия в связи с другими соображениями.