Страница 59 из 68
Отдельный опросник пришлось делать для предателей. Этих "количеством часов математики" не проймешь. КГБ или ГРУ никогда бы не стало по почте интересоваться чем-либо у своих сотрудников. Да и сами "иуды" - люди осторожные, травленные... Так что для них я придумал письмо из Инюрколлегии про наследство. Бью на жадность. Сумма наследства приличная - несколько десятков тысяч рублей. Адвокаты просят уточнить какие-то пункты биографии даже не родителей (чтобы не насторожить), а бабушек и дедушек. Отчество, возраст, где жили...
Самое важное. В конверте, присылаемом изменникам и маньякам, лежит второй конверт с напечатанным обратным адресом министерства/юрколлегии, конверт не запечатан, марки уже на нем "нарисованы" и входят в цену. То есть человеку не нужно трудиться, тратить деньги... Просто требуется ответить на вопросы, в которых он сам заинтересован. Отравляющее вещество нанесено кисточкой на полоску клея, предназначенную для запечатывания конверта. Вложил опросник, лизнул запечатать - рицин через слюну всосался в ротовую полость, попал в кровь и привет черти в аду.
Дрожащей рукой я капаю из пипетки в чашку с ядом, кисточкой наношу первую полоску. Рицина не жалею, наношу много. И так пятьдесят раз. Раскладываю просушиться, после чего аккуратно упаковывают конверты. Мои руки в перчатках, отпечатков не останется. Образов почерка тоже нет - все напечатано на пишущей машинке, которая упокоится в водах Москва-реки. Отследить покупки конвертов и марок в огромном ГУМе? Тоже мало реально. Конверты раскидаю в почтовые ящики по одному по всей Москве. На это отведено аж целых два дня. Операция "Бездна" подходит к концу.
---
Весь четверг и пятницу я как угорелый мотаюсь по Москве от одного почтового ящика к другому. Пачка конвертов постепенно тает, внутри у меня - мрак и тьма. Ни минуты не испытываю иллюзий - я занимаюсь массовым внесудебным убийством. Да, нелюдей, но тем не менее. Психика так устроена, что нормальному человеку убивать преднамеренно кого-либо неимоверно трудно. "Хмыреныш" Середа снился мне несколько раз. Причем все эти разы он просил прощения, умолял и я так не смог в него выстрелить. Надеюсь эти "нелюди" сниться не будут.
Очень хочется напиться. Но в четверг вечером меня останавливает важный звонок Тяжельникову и тренировка по боксу. Важно иметь трезвый рассудок. А в пятницу - визит к Чурбановым. К нему я готовлюсь как следует. Надеваю "шпильмоновский" костюм, брызгаю на себя одеколон. Синий шелковый галстук завязываю экзотическим узлом "Тринити". Выглядит шикарно и необычно.
Пишу для мамы записку, что еду в гости к Чурбановым, прижимаю ее на кухонном столе сахарницей и спускаюсь вниз.
Надо отметить, что с недавних пор в нашем дворе стало поспокойнее. Не знаю уж, откуда фанаты узнали о драке, но относиться они ко мне стали очень уважительно - больше никакого визга, писка и слезных бросаний на мою бедную шею, вроде бы даже мусорить во дворе стали поменьше. По словам Лехи, группы поклонников хоть и разные, но общаются между собой, и новости в их среде распространяются молниеносно. Уже на следующий день после драки, они знали, что мы вступились за "своих" и даже укрывали их в здании студии. Отсюда и смена поведения. Вопрос только надолго ли хватит их уважительности...?
К Чурбановым я добираюсь ближе к семи вечера. Многие гости уже приехали. Хотя какие это гости? Скорее уж верные друзья заглянули на огонек. За столом опять вижу Игоря Кио и Любимова, ну и Щелоковы здесь, куда ж без них. Галина Леонидовна вся какая-то непривычно тихая, немного потерянная и абсолютно трезвая. Гостям улыбается, но как-то отстраненно, тарелка с едой стоит перед ней нетронутая, она словно и не с нами. Правда потом ее потихоньку вроде как отпускает, и она даже смеется чужим шуткам. Но смотреть на нее все равно больно, будто другой человек сидит за столом, и от того в комнате витает общая неловкость. Светлана Владимировна не отходит от нее ни на минуту, но в какой-то момент наши с ней взгляды встречаются, и она незаметно кивает мне на дверь. Я парень понятливый - через минуту тихонько покидаю застолье. Щелокова находит меня на кухне.
- Светлана Владимировна, давно она ...так?
- Давно... Я уже не знаю, что с ней делать, Вить. То плачет, то в прострацию впадает... но хоть не пьет уже, и за то спасибо. Каждый день к отцу мотается, а чего к нему теперь ездить, он уже... Ну, ты и сам большой, все понимаешь...
- Понимаю... Может, делом ее каким занять?
- Делом? А каким? После того кошмара, в МИД она больше не ногой.
- Пусть к нам на студию приезжает, мы ей всегда рады!
- Ох, Витенька... у нее теперь навязчивая идея, что никому она больше не нужна. Да еще Юра...
- Но жизнь-то на этом не кончается. Давайте мы растормошим ее как-то, найдем для нее занятие по силам.
- Ну, попробуй, может у тебя что-то получится, а то я уже совсем отчаялась...
Вспоминаю, что я так и не поблагодарил Щелокову за помощь Клаймичу с ЦКБ. Она лишь машет рукой, какие пустяки...
- Витя, теперь бы Григорию Давыдовичу курс санаторного лечения пройти надо. Есть один очень хороший санаторий, современный, только в прошлом году открылся, называется "Загорские Дали". От Москвы он правда далековато... Есть еще "Подмосковье" в Домодедово. И у обоих санаториев кардиологический профиль, в обоих отличные медицинский персонал, оба от Управления Делами. Так что подумай и выбери, куда его лучше направить.
Молча целую ей руку... Эта женщина и впрямь наш ангел - хранитель. Теперь для начала нужно расшевелить Галину Леонидовну. Придется сейчас поработать немного клоуном. Прошу Светлану Владимировну поискать гитару и возвращаюсь к гостям.
- Что-то у нас сегодня скучно! А давайте я вам свою новую песню спою?
Гости одобрительно хлопают, поощряя меня к выступлению. Беру протянутую гитару, немного настраиваю ее. Делаю серьезное лицо и пафосно изрекаю голосом диктора:
- Песня. Шуточная. Если вы вдруг узнали в ее героине реальную певицу, прошу считать это простым совпадением.
Чурбанов с Щелоковым громко хмыкают, видно уже догадались. Все остальные, включая Галину Леонидовну, заинтриговано смотрят на меня, и я затягиваю гадским голосом, передразнивая манеру Пугачевой. Мы столько репетировали с Семеновой, обсуждая все нюансы пародии, что теперь мое мастерство в пародировании можно не то что гостям, а уже и со сцены показывать.
- А я живу одна, такие вот дела.
А все она взяла и мужа увела...
Уже в конце первого куплета гости начинают понятливо посмеиваться, а когда доходит до слов "А я хорошая Мадам Брошкина", уже никто не сдерживается. Ну да, не узнать Примадонну в моем исполнении невозможно, а фильм ее они уже наверное все посмотрели на закрытых просмотрах. Второй припев гости уже дружно подпевают, а по окончании песни награждают меня бурными и продолжительными аплодисментами. Галина Леонидовна смеялась до слез и сейчас вытирает глаза платочком.
- Ну, Витька, ну паршивец... надо же такое придумать, а?!
Все... вроде бы оттаяла... Теперь нужно срочно закрепить успех. Есть у меня в загашнике одна песня... со сцены ее, конечно не споешь, а вот в компании хороших людей...
- Если Галина Леонидовна так высоко оценила мое творчество, то мы продолжаем наш "концерт".
Я опять делаю серьезное лицо, стараясь не рассмеяться, и снова патетически произношу:
- Песня. Патриотич-ч-чсская. Исключительно антиамериканская. Но примирительная.
Гости начинают хохотать, даже не дожидаясь моего пения, и я еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться вместе с ними. Строго грожу им пальцем. Галина прикладывает к глазам платок:
- Давай уже, Вить, не томи...!
А как скажете, добрая женщина. Эх, мне бы еще кто на гармошке сейчас подыграл... И я затягиваю, подражая Расторгуеву:
- ...Не валяй дурака, Америка,
Вот те валенки, мерзнешь, небось.