Страница 44 из 68
Нашего появления никто не замечает, взоры всех людей, находящихся в режиссерской, включая Пульяж, прикованы к нескольким мониторам. Я оббегаю их беглым взглядом, выхватывая для себя самое интересное. Кобзон еще поет на сцене, но выглядит при этом каким-то растерянным. Перевожу взгляд на соседний монитор, и у меня натурально отвисает челюсть... В центральной ложе двое в штатском заламывают руки Рашидову! Азиатское лицо, высокая залысина, целая россыпь орденов на груди - не узнать партийного функционера невозможно. Первый секретарь Узбекской ССР пытается брыкаться, что-то кричит, но его опустив лицом в пол, быстро волокут на выход. Больше всего поражает реакция окружающих. Ее нет! Все сосредоточенно внимают Кобзону. Даже маршал Устинов, чье место совсем недалеко от Рашидова.
- Узбеков похватали - удовлетворенно констатирует Альдона. Ее слышит один из режиссеров, сидящих за пультом. Он отрывается от экрана и непонимающе спрашивает нас:
- А за что их...?
- Воровство и приписки в особо крупных размерах. Завтра на Пленуме Партии все расскажут.
Теперь к нам оборачиваются все.
- Это что же... Новый 37-й год? - у Пульяж дрожат губы
О, как их затрясло! А всего-то взяли показательно десяток самых коррумпированных узбеков на публике, а народ уже ждет черных воронков по ночам. Этот страх - огромная сила. А ведь я ничего такого Романову не советовал. Но стоило ему или кому-то "наверху" натянуть удила и мы уже завтра проснемся в другой стране. Или нет?
- Идем...
Я тяну Альдону за руку, и мы теперь спешим с ней в холл, чтобы посмотреть на завершающую стадию операции. Именно сейчас творится История! Я не могу этого пропустить.
Выход в холл перекрыт, на дверях стоит автоматчик в гэбэшной форме. Нас очень вежливо просят вернуться в гримерку. Ага... прям сейчас ...! Не на тех напал...
Я молча протягиваю гебэшнику свой пропуск-"вездеход". Он внимательно рассматривает его и коротко докладывается по рации. На другом конце... голос Веверса! И почему я не удивлен?
Нас пропускают и мы отправляемся к галерее вестибюля, с которой открывается отличный вид на первый этаж, где сейчас собирают всех арестованных. Их немого, всего человек пятнадцать. Стоят по одному в окружении плотного кольца автоматчиков. Некоторые "арестанты" еще продолжают возмущаться, но большинство узбеков подавленно молчат и растерянно держат в руках отданную им верхнюю одежду. Дубленки, дорогие ратиновые пальто с меховыми воротниками, шапки из норки и соболя... боюсь, все это теперь им уже не понадобится... а если и понадобится, то очень не скоро... Телогрейки и ватники - тоже хорошо смотрятся холодной зимой. Особенно в районе Магадана.
- Что вам здесь надо...?! - Веверс в генеральской форме выглядит на все сто. Подтянут, чисто выбрит, благоухает дорогим парфюмом...
- К завтрашнему Пленуму готовитесь? - отвечаю я вопросом на вопрос
- Есть время разбрасывать камни - философски замечает отец Альдоны - Есть время собирать
- Ну-у тут камушков много найдется - смеется девушка, кивая вниз - Думаю так каратов по двадцать, тридцать
- А Устинов не против, что это прямо на торжественном концерте? - я все никак не могу определиться в отношении происходящего
- Много вопросов, Виктор - рация Веверса неразборчиво шипит, генерал подносит ее к уху - Мне пора, а вы езжайте домой. К студии будет прикреплен человек из "девятки" - отнеситесь к этому с пониманием. Еще ничего не закончилось - можно ожидать любых провокаций. Никуда не лезьте, пишите пока свои песни и готовьтесь к гастролям.
- Слушаюсь, товарищ генерал! - я шутливо вскидываю правую ладонь к виску, а второй в это время прикрываю свою макушку.
- ...Это что...? - Веверс непонимающе смотрит на меня
- К пустой голове руку не прикладывают!
- Шутник нашелся... Марш домой!
Мы с Алькой бросаем прощальный взгляд на понурых узбеков, которых начинают по одному выводить через центральные двери к подогнанному впритык автобусу. Символично... Интересно, когда все эти люди в последний раз вообще ездили на автобусе? Они же свой родной Узбекистан только из окна персональной Волги и видели... Возвращаемся в гримерку, но по дороге нас перехватывает возмущенный Леха.
- Где вас носит?! За вами помощник Устинова приходил, маршал приглашает вас в свою ложу!
Ага, съездили мы домой... Но делать нечего, забираем Веру с Ладой из гримерки и отправляемся в ВИП ложу.
Генералитет сверкает орденами и медалями, у каждого такой "иконостас", что глазам смотреть больно, все в парадных кителях и уже немного подшофе. Но все строго в рамках приличий. Сам Дмитрий Федорович в очень хорошем настроении и, не давая мне опомниться, по-отечески обнимает меня.
- Нет, ну что за парень такой геройский! Что не песня - так прямо выстрел в сердце! Не успел "Коня" своего спеть, как теперь "Снегирями" нас порадовал.
Устинов с удовольствием целуется с девушками в щеку, говорит им комплименты. Ни слова об узбеках, как-будто ничего и не было.
- У нас тут масштабные учения идут на Дальнем Востоке - Дмитрий Федорович подводит меня к группе генералов - Вот товарищи на днях вылетают во Владивосток. Не хочешь слетать с ними? Споете что-нибудь для солдат и моряков, потом тебя на вертолете покатают или на катере...
- Можно и на истребителе - смеется один из военачальников с крылышками в петлицах - На спарке Мига.
Как там было в Бриллиантовой руке? "Добро пожаловать к нам на Колыму! Нет уж лучше вы к нам". На Дальнем Востоке мне делать совершенно нечего, поэтому я вежливо выражаю сомнения:
- Не знаю, как на это посмотрит Николай Анисимович. Гастроли, концерты... Потом у меня тренировки по боксу в сборной.
Фу.. Мысленно вытираю пот со лба. Тема бокса переключила внимание генералов. Практически все смотрели мои американские схватки, посыпались вопросы, комментарии. Постепенно общая компания разбилась на мелкие группы, и мы, тихо попрощавшись, уходим.
Глава 6
Внеочередной Пленум ЦК КПСС начался для делегатов еще в гардеробе Большого Кремлевского дворца. Там играли революционные песни. "Варшавянка" сменялась "Бьют свинцовые ливни", те в свою очередь переходили во "Вперед заре навстречу" и "Заводы вставайте". Второй сюрприз делегатов ожидал в Свердловском зале. На входе стояли все 11 членов Политбюро. Они за руку здоровались с каждым входящим. Это выглядело как приветствие футбольных команд. Не хватало только судей и подарочных вымпелов.
После рассадки, члены Политбюро заняли президиум и начался подсчет присутствующих.
- Двести семьдесят пять человек - объявил Суслов, заняв трибуну - Кворум есть. Заседание объявляется открытым. Повестка дня. Пункт первый. О генеральном секретаре Коммунистической партии Советского Союза. Докладчик Алексей Николаевич Косыгин. Пункт второй. О довыборах членов Политбюро. Докладчик товарищ Пельше. Пункт третий. О созыве внеочередной Сессии Верховного Совета СССР. Докладчик тов. Суслов. Пункт четвертый. О ситуации в Узбекской ССР. Докладчик министр внутренних дел товарищ Щелоков. И, наконец, пятый пункт. Организационные вопросы. Докладчик Григорий Васильевич Романов. Замечания к повестке дня есть? Нет. Никто других вопросов не выдвигает?
Голоса из зала: "Нет".
- Отлично - Суслов снял очки - Будем голосовать или считать принятым?
Голоса - "Считать принятым".
- Слово для доклада имеет Алексей Николаевич - Суслов уступил трибуну председателю Совета министров СССР.
- Товарищи - Косыгин достал их внутреннего кармана сложенный документ, развернул его - Вы все перед началом Пленума получили заключение консилиума врачей, под председательством личного доктора Леонида Ильича, товарища Чазова. Он, кстати, здесь с нами.
Предсовмин окинул взглядом зал, нашел Чазова. Врач слегка привстал, обозначая свое присутствие.