Крепостной шпион

   — Где Удуев? — спросил он.

Рука одного из жандармов указал на распахнутые парадные двери, из которых теперь уже показалось пламя.

   — Внутри.

   — Боже мой! Зачем? Он же погибнет! Нужно что-то сделать!

   — Его благородие приказали ждать, — натягивая поводья, флегматично отозвался жандарм. — Приказ есть приказ.

«Не может он погибнуть, — подумал Бурса, — такие не гибнут!»

Он не ошибся. Михаил Валентинович Удуев вышел прямо из пламени. Жандармы, только что не проявлявшие никакой активности, соскочили со своих лошадей и закидали ротмистра снегом. Спустя несколько минут Удуев, рассерженный, но не пострадавший, отряхивая с дымящегося и шипящего своего зелёного кафтана чёрные мокрые лохмотья и снег, подошёл к Бурсе.

   — Бежали, — сказал он. — Никаких следов. А, если даже и были следы, — он с сожалением обернулся на полыхающий особняк, — огонь всё спишет.

В раздражение Михаил Валентинович сорвал с себя дымящийся мундир и бросил под ноги. Затем, что-то припомнив, ротмистр наклонился, порылся в тлеющих лохмотьях и вытащил сложенный вчетверо листок. Это была титульная страничка, когда-то вырванная рукой Ивана Турсова из книги «Золотой осёл».

Бурса протянул руку, взял листок, развернул. Улыбка сошла с губ Константина Эммануиловича, но чёрные глаза магистра «Пятиугольника» вспыхнули, как от прямого луча солнца, попавшего в них. На влажном тёплом листке, который Бурса держал в руках, медленно, строка за строкой, проступала тёмная надпись. Запись была сделана специальным составом и не видна, а теперь, под влиянием тепла, она проявилось. Это был перечень трав, записанный действительным членом императорской Академии наук Н.Н. Ломохрустовым. Магистр держал в дрожащих руках рецепт эликсира бессмертия.

ФИНАЛ

пустя две недели после пожара ротмистр Михаил Валентинович Удуев получил известие, что на Смоленской дороге злодеями убиты двое молодых людей: мужчина и женщина. Тела их были обезображены до неузнаваемости. Удуев поспешил в особняк на Конюшенной.

Ни у Константина Эммануиловича ни у Генриха Пашкевича не было сомнений — беглые каторжники, уцелевшие после разгрома усадьбы Ивана Бурсы, подстерегли предателя Виктора и расправились с ним. Так что сразу решились вопросы и двоемужества Анны Владиславовны и права наследования имущества Ивана Бурсы. За отсутствием других родственников, поместье перешло к брату Ивана Константину Бурсе, а уж, по его завещанию, племяннице Анне Владиславовне Пашкевич, урождённой Покровской.

Генрих Пашкевич был восстановлен в обществе «Пятиугольник», а Анну Владиславовну так даже приняли в Нижний список организации.

После смерти Ивана Бурсы оставались, наверное, сотни его бывших крепостных людей, отпущенных на оброк и приносивших колоссальные доходы. Нужно было выявить, как рабов-миллионщиков, так и обосновавшихся в петербургских и иных домах по губерниям, тайных шпионов, чтобы использовать их уже совсем для иных целей.

Россия жила без войны уже четвёртый год, когда 12 марта 1801 года в своём инженерном замке был убит император Павел. Смерть Павла I, как и смерть любого государя, повлекла за собой цепь тяжёлых событий. Взламывались тайники с бумаги, придворные бежали за границу, второпях уничтожались архивы, переписывались сотни документов. Уже 2 апреля указом Александра I Тайная экспедиция была уничтожена, а на её месте возникло, впоследствии печально известное, Третье отделение.

Михаил Валентинович Удуев, обвинённый в государственной измене, оказался в Сибири. Общество «Пятиугольник» распалось. Константин Бурса прожил после этого совсем недолго. Он погиб при невыясненных обстоятельствах во время взрыва махины в подвале своего дома. Анна Владиславовна и её муж Генрих пытались найти рецепт в бумагах Бурсы, но драгоценный листок пропал.

Сергей Филиппович Штейнгарт — секретарь Бурсы — прожил ещё 15 лет и написал «Историю Российского государства». Книга вышла под псевдонимом и не была оценена по достоинству, хотя в сравнении с историей Карамзина, была значительно ближе к истине. Единственное что Сергей Филиппович упустил совершенно в своей «Истории», был сам факт существования тайного общества «Пятиугольник», целиком выступавшего на стороне монархии.

Генрих Пашкевич вместе со своей женой Анной Владиславовной поселился в усадьбе Трипольское. Анна Владиславовна, рожая каждый год, раздалась. Генрих, отказавшийся от прежних привычек, всегда был подле неё. Так, в тишине и покое, прожили они много лет.

Крепостные Бурсы, рассеянные по всей России и более никем не преследуемые, поделились на две группы. Первые после смерти хозяина моментально разорились, вторые же, напротив, положили начало экономическому подъёму государства, и их имена все приведены в историческом опусе Штейнгарта.

Как-то, уже на рубеже горячего 1812 года, проездом в усадьбе Пашкевичей, оказался молодой подполковник Афанасий Мелков. Совершенно расстроив хлебосольных хозяев, Афанасий поделился с ними странным известием. Анекдот состоял в том, что при штабе Бонапарта видели пару аристократов: мужчину и женщину, по описанию сходных с известными лицами. Мужчина был огненно рыжим, женщина путалась во французских глаголах, а прислуживал им вместо денщика уродливый карлик с непомерно широким ртом и страшными глазами убийцы.