Мышь №313

– Если не встанешь, останешься тут на ночь. Будешь спать в собственной блевотине, – снова толкнул меня демон носком ботинка. – Ты меня вообще слышишь?

– Слышу, – простонала я и попыталась подняться.

Получилось у меня с третьей попытки, но все же я сделала это. И сил придала мысль, что тут я просто не выживу. Перед глазами все еще стояла картина с растерзанными телами, хоть стена уже и стала снова непрозрачной.

– Иди по коридору, – велел мне демон, и я перевела на него плавающий взгляд.

В голове билась единственная мысль, которую я и озвучила, с трудом поборов новый приступ тошноты:

– Это и было наказание?

– Да, – скривил губы демон в подобие ухмылки.

– Сволочи! – выплюнула я. – Вы же их убили! Всех! Растерзали, как дикие звери! Стадо зверей! – я снова задыхалась. Слезы текли из глаз безостановочным потоком, но я их не замечала. Меня трясло как при сильной лихорадке, а внутри бушевала лютая злость и жажда мщения.

– Это была игра, детка, – подошел ко мне демон и больно сжал рукой мое лицо, заставляя смотреть себе в глаза, в которых уже вовсю полыхало пламя. – Им повезло, в отличие от тебя. Для тебя же это только начало. А финал ожидает такой же. Но сначала я получу от тебя все! А теперь иди. И вымойся, от тебя воняет! – презрительно скривился он, выпуская мое лицо.

В комнате вспыхнуло пламя, и демон исчез в нем. Мне же открылся коридор, по которому я и добралась до своих покоев. На пороге силы меня оставили окончательно, и я упала в объятья той самой феи, что приставлена была ко мне в услужение. А потом меня накрыла спасительная тьма.

***

Я приходила в себя и снова проваливалась в вязкое горячее нечто, в котором тонула все глубже. Сил выбраться из этой трясины не хватало, как я ни старалась. Периодически я видела маму с папой, но далеко-далеко, так что разглядеть их получалось с трудом. Мама плакала и пыталась что-то сказать мне, но голос ее тонул все в той же липкой паутине. Папа – мой сильный и всегда такой уверенный в себе папа. От него я унаследовала цвет волос и глаз, вопреки закону доминирования фейских генов. В настоящей жизни он воплотился в мужском облике, человеческом, но в прошлой был феей, а потому по праву считается потомственным и тоже пятого уровня. Он пытался пробраться ко мне, но даже его силы не хватало, чтоб сократить расстояние между нами. А очень скоро оно принялось увеличиваться, и постепенно мама с папой превратились в две крошечные точки, а потом и те исчезли.

Я плакала временами и металась по кровати. Тогда кто-то сдерживал меня за плечи, говорил что-то ласковым голосом, успокаивал и уговаривал потерпеть. Но этот голос был не маминым. Это был чужой голос, который мне смутно казался знакомым.

Иногда мне становилось так холодно, когда кожи касалось что-то влажное, что замирало все внутри меня. Душа скручивалась в тугой узел, а дышать становилось невозможно. И тогда мне казалось, что умираю.

В какой-то момент я пришла в себя от того, что моего лба коснулось что-то холодное и мокрое. Надо мной склонилась фея, которую я сразу узнала. Она ласково улыбнулась мне и поправила ткань, что и охлаждала лоб.

– Что случилось? – спросила я хриплым не моим голосом.

– У вас была горячка. Но теперь дело пойдет на поправку, вы пришли в себя, – снова улыбнулась фея, и от улыбки лицо ее стало почти красивым, а на щеках проступили ямочки.

– Долго? – говорить было трудно, и в горле саднило.

– Три дня, госпожа. Вам было очень плохо.

Три дня! Столько я валяюсь в постели в беспамятстве?! Такого со мной еще ни разу не случалось. И тут я вспомнила все, что и способствовало горячке, вернее, предшествовало ей. Воспоминания заставили глухо застонать и прикрыть глаза.

– Вам плохо? – участливо спросила девушка.

Плохо ли мне? Не просто плохо, а ужасно! Даже на эту фею я не могла заставить себя посмотреть. Что если завтра, а то и сегодня, она окажется на месте тех несчастных, растерзанных заживо.

Слезы заструились из глаз, и захотелось разрыдаться в голос. Никогда! Никогда я не избавлюсь от этих воспоминаний! Кровавая расправа всегда будет стоять перед глазами, сколько бы еще не продлилась моя жизнь.

– Вы поправитесь, все будет хорошо, – приговаривала фея, обтирая меня влажной тряпкой. А мне слова ее доставляли еще большую боль, потому что эта глупышка и сама не знала, о чем говорит. Или она знает, просто уже свыклась с мыслью о собственной смерти?

Кое-как мне удалось остановить истерику и даже практически успокоиться. Я посмотрела на фею и не удержалась от вопроса, на который очень хотела получить честный ответ:

– Как тебя зовут?

– Мышь №119, – тихо ответила та, и отвела глаза в сторону.

– Я спрашиваю про имя…

– У меня нет имени.

– Но когда-то же оно у тебя было! – невольно повысила голос.

– Было… – прошептала бедняжка, и на глазах ее блеснули слезы. – Соня… Если узнают, что я назвала вам свое имя, меня накажут, а может и… – она судорожно вздохнула и замолчала.

– Не узнают, – успокоила я. – Можно я буду называть тебя Соней, когда никого нет?

Фея кивнула и невольно всхлипнула. Пара слезинок все же не удержалась и скатилась по ее щекам. Но она их быстренько вытерла и воровато оглянулась на дверь.

– А меня зовут Алиса, – вновь заговорила я. – И мне будет приятно, если ты станешь звать меня по имени. Мы ведь ровесницы. Сколько тебе лет?

– Восемнадцать, госпожа.

– А мне двадцать, – выдавила я из себя улыбку, хоть больше всего и хотелось плакать, уткнувшись в подушку. Но мне нужна была поддержка этой феи, а ей – моя. – И не зови меня госпожой, хорошо? Я такая же как и ты… мышь. Только номер у меня 313, – добавила со злостью, которую не получилось сдержать.

– Вы элитная мышь. Все, у кого номер выше трехсотого, элитные…

– Неужели! И?..

Спросить, чем же мы так сильно отличаемся от неэлитных, не успела. Дверь распахнулась, и в комнату вошел самый ненавистный мне демон, урод каких поискать, отброс общества, дегенерат… Богиня жизни! Да я же чуть не продолжила список вслух, вовремя заставив себя опомниться!

– Выйди! – зыркнул демон на вмиг вскочившую с кровати и вытянувшуюся по стойке смирно Соню.

На его приказ девушка отреагировала молниеносно – уже через секунду в комнате ее не было.

Демон приблизился к кровати и резко сдернул с меня одеяло. На мне была надета коротенькая сорочка, на этот раз не прозрачная и шелковая, а в мелкий цветочек и приятная телу. Откуда она только взялась в этом царстве разврата и жестокости? Наверное, благодарить нужно Соню.

А вот демону сорочка явно не понравилась, и какое-то время его брезгливый взгляд скользил по мне, заставляя хотеть съежиться, чего я конечно же делать не стала. Вместо этого отвернулась и рассматривала стену. Глядеть на этого лохматого урода с глазами потенциального убийцы и оскалом зверя, не было никакого желания. А вот увидеть, как он будет корчиться в предсмертных муках у моих ног, хотелось все сильнее.

– Я смотрю, чувствуешь ты себя уже хорошо, – раздался его низкий с хрипотцой голос, от которого по телу моему пробежала неконтролируемая дрожь. А может родилась она под его взглядом.

И тут он задрал мою сорочку, да так проворно, что я аж вскрикнула и уставилась на него во все глаза.

– Очнулась? – криво усмехнулся демон, и взгляд его заскользил уже по моему обнаженному телу.

Если бы ненависть могла убивать, то этот демон уже валялся бы мертвый. Никогда еще и никого я не ненавидела так сильно. Никогда еще желание убивать не преобладало во мне над всеми остальными. И рождал его этот демон, в чьих глазах сейчас похоть боролась с брезгливостью.

– Выбрей, – кивнул он на мой лобок.

Пришлось сжать губы посильнее, чтоб удержаться от грубости. Что-то мне подсказывало, что за нее он меня по головке не погладит.

– Хочу чтоб сегодня вечером он у тебя был гладкий как у младенца, – взгляд его проскользил вверх и остановился на моей груди. Проклятые соски – они тут же отреагировали, и как реакция на это, губы демона тронула мерзкая ухмылка. – Мне нравится, как ты смотришь на меня, детка, – встретилась я с ним взглядом. – Ненависть – сильное чувство, почти такое же как страсть. А страсть твою я уже тоже видел… Я пришлю тебе наряд на вечер, – добавил, находясь уже около двери.