Страница 70 из 157
А тем временем его руки перешли к самой чувствительной точке голени – лодыжке. Все внутри замерло, ожидая неприятных ощущений и боли, но ее не было, так как пальцы Роберта словно пресекали и пережигали любое ее проявление, превращали в сладостное тянущее чувство внутри меня.
Так продолжалось какое-то время и тишина совсем не давила, она дополняла интимность ситуации. Нам было о чем помолчать.
Наконец, мужчина решил сменить позу и сел с ногами на диван, повернувшись ко мне лицом. Я не могла не пройтись пытливым взглядом по его идеально вычерченному обнаженному торсу… Только вот возбуждение вмиг сменилось обеспокоенностью, когда я увидела синяк на месте следа от пули – он был еще едва проявившийся, совсем крохотный, но мне хватило и этого для повторной паники. Роберт уловил изменения во мне практически сразу, видимо, я инстинктивно напрягла ногу.
— Это только синяк, мышка, — устало констатировал он, но мне хватило пяти секунд его замешательства, чтобы поджать ноги и вплотную приблизиться к нему.
Мне не верилось, что такая большая удача улыбнулась именно мне – мужчина не пострадал после нападения практически ни капли. Не Роберту, а именно мне – ведь застрели его кто-то, он бы умер и на этом закончилась история Шаворского, оставляя за собой терпкий шлейф таинственности и идеального секса с кучей крышесносных оргазмов. Он бы умер, а я осталась жить с мыслью, что все же не смогла открыть так крепко закрытое сердце мужчины, по мелкому синяку которого я сейчас водила пальцем, благодаря Бога за возможность находиться рядом с ним в эту секунду. И пусть почти всегда он совершал поступки, намеревающиеся сломать меня (а как это по другому назвать?!), но ему удалось зацепить и привязать мою не прихотливую душу к себе.
— Эй, ты чего? — приободряюще сказал мне мужчина и я с интересом перевела на него растерянный взгляд, понимая, что снова плачу, не в силах остановиться.
Это был уже не тот не довольный жизнью папенькин сынок из подворотни, это был не холодный и замкнутый сегодняшний Роберт – это был другой незнакомый мне мужчина, похожий на нормального живого человека. Его я была намерена узнать получше.
— Как это произошло? — мне не хотелось говорить эмоционально, показывать насколько я взвинчена и потеряна, но истерические нотки все же проскальзывали в голосе. — Ты поэтому запер меня в кабинете? Переживал, что я пострадаю?
Рука Роберта неожиданно успокаивающе накрыла мою ладонь у него на груди, отчаянно трясущуюся, как осина на ветру, и это прорвало все мои внутренние барьеры...
Свободной рукой я размахнулась и ударила мужчину по лицу, залепив мощную пощечину, уже и не пытаясь остановить истерику и поток слез. Он никак не отреагировал, прожигая меня своим печальным взглядом.
Почему меня не покидало чувство, что он прощается?
— Как ты мог допустить такое?! Как ты мог оставить меня одну?! — закричала я, разрушая спокойную тишину уютного кабинета Роберта, заставляя вибрации моего истерического голоса проникнуть в каждый уголок громадной комнаты. Но Роберт даже не шевельнулся и это ударило болезненным хуком мне в живот. Нервный хохот прошелся по комнате и я снова открыла рот, чтобы сказать все то, что думала о мужчине до его эффектного появления на пороге кабинета: — Знаешь, Шаворский, ты можешь и молча…
Не знаю, как это произошло, когда и почему. Я просто восприняла это как факт, хотя хотела бы подчеркнуть эту дату и прилепить на желтом стикере к холодильнику – правая рука Роберта крепка сжала мой затылок и притянула к губам их хозяина, впившегося в меня жадным и требовательным поцелуем. Все мысли тут же пропали, а тело сдалось и обмякло, поддаваясь уверенным движениям языка мужчины внутри меня.
Это был мой первый в жизни поцелуй.