Страница 108 из 157
Воспоминания начали поверхностным флером просачиваться в легкую голову, где больше не было никаких печалей и хлопот, и я твердо решила не возвращаться обратно, туда, где тяжело и больно на душе. С принятием этого решения связь ослабла и я сама теперь могла выбирать, в какую сторону идти.
И тут я увидела подруг в коридоре… Видимо, я попала в больницу и, судя по их судорожным рыданиям, уже умерла. Люди в таких случая ощущают чувство вины, а мне же было просто любопытно – о чем они говорят.
Чем ближе я подбиралась к девушкам, тем острее ощущала свое приближение к своей телесной оболочке. Она жалобно звала меня и молила дать ей еще шанс. И, хоть воспоминания были смутными, едва различимыми (я совершенно не помнила события после выхода из кабинета Роберта), мне не хотелось снова испытывать такую гамму негативных чувств.
— Прости меня… Прости… Прости… — шептала себе под нос Вероника, глядя куда-то в стену с белым, как стена, и распухшим от слез лицом. Сперва я подумала, что она обращается ко мне или, на крайний случай, к себе, но затем девушка резко упала на колени и повернулась к отреченной от внешнего мира Тане, схватившись за ее руки и принимаясь отчаянно теребить. Последняя же смотрела перед собой с таким лицом, будто весь мир ее рухнул в одночасье, словно она поняла смысл мироздания, но поздно, словно конец света уже нагрянул и осталась всего минута до полного уничтожения всего ей дорогого. Она выглядела... мертвой. — Я ВЕДЬ НЕ ЗНАЛА! Он казался мне идеальным мужчиной и просто хотел помочь...
— Что ты вообще несешь, идиотка?.. Дура! Эта больница находится рядом с корпорацией. В эту больницу привезли ее больного отца! — отозвалась более живая Фаина на отчаянную мольбу Вероники таким полным ненависти голосом, словно подруга убила человека – не меньше... — Таня бы вовремя привезла Полину. Откуда взялся вообще этот Артем? Какого хрена вы там делали?! Блядь, Вероника, ты хоть осознаешь, что натворила?!
Вероника немного оживилась и, словно проглотив тяжелый ком во рту, глядя на Таню, начала рассказывать свою историю, будто ее слова могут изменить отношении "ходячего мертвеца" к ней:
— Артем зачем-то повел меня в "Желток". Затем ему кто-то позвонил и он с торжествующей улыбкой усадил меня в машину, попросил сказать на вахте корпорации, что я - Таня. Ну, когда мы подъедем ко входу...
— То есть, тебя совсем ничего не смутило, когда швейцар вынес Полину на улицу?! Она что, каждый день в обмороках валяется?! Вот ты... — слишком громко воскликнула Фаина и, скрывая непрошеную слезу, отвернулась.
— Напрягло! Да и швейцара тоже, так как голос не похож был на Танин… Но когда Артем вышел из машины, то мужчина тут же испугался и отдал нам… тело... Полины. По-моему, он ему денег дал, но точно не скажу... — на ее глазах проступили слезы и она истерично прошептала, вцепившись в колени Тани мертвой хваткой, — Боже, но я же не знала, что он собирается сделать с ней что-то плохое. Я же не думала…
— Ты не была с ним рядом, когда он переложил ее тело в другую машину на обочине трассы на водительское сидение? — услышала я холодный голос Роберта, внезапно возникшего у меня за спиной. Девушка тут же испуганно потупилась и с расширенными от страха глазами начала отползать по полу к выкрашеной в белый цвет стене, словно какая-то неуравновешенная девица, застигнутая врасплох во время преступления и понимающая, что уже бежать некуда, да и бессмысленно. — Я уверен, он пообещал тебе долгую и счастливую жизнь взамен на алиби. Что же, Вероника… Если ты равнодушно позволила посадить тело подруги в машину, с ведущей в салон газовой трубкой, то я равнодушно обеспечу тебе вечное существование в одиночной камере без права на свидания! — с каждым словом голос мужчины звучал все жестче и метким хлыстом ударял по телу девушки, заставляя ее трястись как карманную собачку чихуахуа. Она отчаянно отрицательно мотала головой, пытаясь возыметь хоть какое-то действие на решение Шаворского, но он был неумолим: — О, и если ты надеешься получить справку о невменяемости и переехать в сумасшедший дом, то, поверь, я до конца своих дней буду каждый день контролировать, чтобы этого не произошло. И уж тем более твой папочка, капитан дальнего плавания, тебе не поможет. Он не сможет со мной тягаться! Если, конечно, еще от тебя не отрекся после позора, что ты обрушила на его репутацию… Твои родители уже в курсе всего.
Дальше произошло самое странное, заставившее поморщиться даже бестелесное существо вроде меня: девушка встала на четвереньки и быстро подползла к Роберту, вцепившись в его ноги, как клещ в жертву, отчаянно моля с маниакальной решимостью:
— Прошу Вас! Сжальтесь надо мной… Я оступилась… Поступила неправильно… Но всего один раз! Я просто хотела достойную обеспеченную семью, да и не знала я, что она на бомбе сидит... Полина… Она ведь жива! И в чем моя вина?!
Эти слова показались мне настолько не искренними, что я невольно начала подозревать девушку в каком-то заговоре против Шаворского. Естественно, что инициатива и "правильное" влияние исходили от Артема, но Вероника сама свое решение приняла и чистый разум, без примеси каких-либо эмоций, понимал, что такой исход событий Вероника заслужила.