Истребитель 2: Орки

– Конечно! Два месяца ни сном ни духом!

– Ну ладно, ешь пока, я расскажу все, что успею, – улыбнувшись, кивнул профессор. – Начнем с базиса: мы думали, что теракт был совершен только в Сингапуре, а до нас дошли отголоски. Увы, это не так. Вирус, вырвавшись, мгновенно распространился по сети. За несколько секунд он заразил около девяти миллиардов имплантатов. Смертность среди гражданских, как ты уже знаешь, составила около девяноста процентов. Из серии «в общем, все умерли». Один процент, вроде нас с тобой, не пострадал совершенно. Причины у всех разные: кто в лифте ехал, кто в самолете летел. Кто был в дальнем плаваньи. Я вот – в стерильной комнате университета. Главное, что у нас у всех в момент заражения не было связи.

Саша тщательно пережевывал пищу, глядя на то, как профессор собирается с мыслями. Пока он говорил и так уже понятные вещи.

– Осталось еще девять процентов – у них мозг так же был поврежден, но они выжили. Некий добродетель, назвавшийся Разумом. Сейчас не очень понятно, человек это, группа или вовсе ИИ. В общем, он или они запустили программу восстановления мозга, ту, что разрабатывалась в нашем Байкальском центре. Да вот только она была еще на этапе прототипирования. В результате появились эти вот «зомби». Хищные агрессивные твари. Ну да про них ты лучше меня знаешь, благо не одну сотню перебил. По всему миру начались атаки на выживших, а учитывая общую неподготовленность людей, мы гибли тысячами. Выжили в основном те, кто был в отдаленных районах, ну и военные.

– И как сейчас обстановка в мире? – не унимался Саша. То, что творится полная попа, он и так знал.

– Если из интересного, то вот тебе такая новость: Штаты объединились с Мексикой и Канадой. Теперь уже не на бумаге – у них сейчас полное согласие. Мы не знаем каким образом, но у них установлен относительный порядок в городах. Все десять процентов выжили, и, кажется, даже нападений зомби нет. Так что остальные страны вполне логично предположили, что именно они ответственны за атаку. В ООН по этому поводу разгорелся скандал, и буквально на днях его покинула половина членов, после потери голоса США. Если бы главный штаб не перенесли двадцать лет назад, то это было бы невозможно.

– И что теперь? Если объединения больше нет, что осталось?

– ШОС остался, при этом стремительно преобразуется в военный союз. Он, по сути, и так им был, а сейчас и вовсе создается единая структура. Блок НАТО частично, хотя Европа и тянет одеяло на себя. Новые Штаты заявили, что уничтожение зараженных – это акт агрессии по отношению к недееспособным гражданам, что мы их должны не убивать, а кормить и ухаживать за ними.

– Твари… – мрачно проговорил Александр. – Сразу видно, что у них атак не было.

– Точно, но надо отдать должное, даже у них есть группы сопротивления. Правда, они их называют террористами. Техас отделился, там собираются несогласные с общей политикой, выжившие со всего материка. Британия присоединилась к Америке, несмотря на тысячи убитых, у них все относительно нормально. Там, правда, на дыбы встала Шотландия. На востоке все значительно хуже, ну или лучше, смотря как смотреть. Индия превратилась в набор городов-государств, как и Пакистан. Иран изолировался от всех, говорят, там сразу взяли верх экстремистские группы, которые по религиозным соображениям не вживляли себе УДИ. Самая жуть в Африке, если общими словами, то там вообще ничего не понятно. Страны смешались, отдельные банды воюют за ресурсы. Последний островок стабильности там – Единый Африканский Институт. Вернее город, в котором он находится. Там во время теракта проводили эксперимент, требующий полного отсутствия сигналов, так что даже сотовые вышки были отключены. Представляешь, целый миллионный город, не подвергшийся атаке?

– С трудом, если честно, – отрицательно покачал головой Саша. Он уже доел и теперь внимательно слушал профессора, которому явно было нужно выговориться. – А как у нас?

– У нас по-разному. Москва пала сразу. Все же полтора миллиона зомби – это не шутки. Кое-как державший оборону Зеленоградский гарнизон вынужден был отступить в леса. Они смогли спасти пятьдесят тысяч человек, так что сейчас вокруг бывшей столицы стоит кольцо жизни из всевозможных деревенек. Отбить ее будет нереально, даже если процент удачных мутаций удастся довести до ста процентов. Все же военная подготовка есть, мягко говоря, не у всех. Дальше, к Уралу, чуть проще, там и населения меньше, и концентрация его ниже.

– А что с городами мегаполисами?

– Почти все пали. Выжили тысячи, редко десятки тысяч. Так что мы отступаем по всем фронтам. Объединенный штаб перенесли в Сибирь. Там и китайцы сейчас есть, и индусы. Мы даже в меньшинстве, но главное, что единым фронтом выступаем, координируемся. Главнокомандующим стал Жуков, ты его должен знать.

– Не лично, но он награждал меня за отличия в учебе.

– Ну вот. Из Японии и обеих Корей новостей нет. Так что тут ничего сказать не могу. В общем же, хоть и с огромным трудом, военным разных стран удалось собрать хорошую группировку. Мирных жителей спасают в первую очередь, отводят от крупных городов, зачищают мелкие для переселения. Самая крупная концентрация сейчас в Мирном. Там у нас раньше была стерильная лаборатория под куполом. Для особо опасных биологических экспериментов разрешенных в конце шестидесятых. Так что они вообще не пострадали. Сейчас в городе под двести тысяч живет.

– Все равно меньше, чем в Африке.

– Точно, и чем в Китае тоже. Но он отделен от любого опасного пункта сотнями километров тундры, так что безопаснее, чем в Мирном сейчас разве что в океане, где плавают города всяких религиозных фанатиков. Они тоже, кстати, не пострадали, кроме как по собственной глупости. Говорят, одна очень богатая христианская секта купила себе такой, а в день теракта они объявили конец света и массово покончили жизнь самоубийством. В результате, сейчас в Тихом Океане дрейфует город мертвецов, – профессор снова задумался и, взглянув на Сашу, заметил, что тот уже давно доел. – Извини старика, что-то я заболтался.

– Да ничего, мне интересно было. Я же никаких новостей не слышал. Да и какой из вас теперь старик, лет сорок дашь, не больше.

– Да, последствия интересные, – кивнул Агросов. – Из штаба пришла информация по биоройдам, что они теломеры возвращают к эмбриональному уровню. Так что теоритически мы сможем жить вечно.

– Ага, если нас не убьют завтра, – грустно усмехнулся Саша.

– Или сегодня, – согласился врач. – Давай на «ты», хорошо? – Александр кивнул. – Ну вот и отлично. Тогда, раз поел, давай-ка выдвигаться. Сегодня у тебя физиотерапия по ускоренному курсу. Заодно посмотришь, как мы на новом месте обустроились. Не торопись только.

– Вы перевели госпиталь? – он аккуратно сел на край койки, свесив ноги, жар постепенно проходил, хотя, может, он просто привыкал к нему, как и ко всем остальным новым особенностям своего организма.

– Ну и госпиталь тоже, – улыбнулся Агросов. – Мы сейчас на переднем крае, буквально в центре города, ну, может, километрах в двадцати. Выгляни в окно.

Саша послушно встал и на негнущихся ногах подошел к замерзшему стеклу, за которым угадывались контуры городской застройки. Высотные здания, окружавшие их со всех сторон, значили, что они действительно почти у Улья. Да и ретранслятор – вот он, рукой подать. Ну как, километров десять всего, может, пятнадцать.

– Когда атакуем телебашню? – спросил он, не отрываясь от окна.

– Это ты у генерала спроси, я всего лишь отвечаю за здоровье личного состава. Хотя сам-то как думаешь?

– Скоро, если едем на переговоры, значит, в ближайшие дни, – ответил, прикинув в уме, Александр. – Нам просто так к ним соваться смысла нет, их хоть и мало, но там крейсер.

– Вот и я так же думаю, неспроста Рома на них заглядывается. У нас и у самих есть чем бабахнуть, но два – лучше, чем один, – Саша вопросительно посмотрел на врача, и тот поспешил объясниться. – Ракетный крейсер Владивосток, на котором контр-адмирал плавал: его починили почти полностью. Даже пару ракет подготовили для запуска. Но это на самый крайний случай.