Птицы

За этим следовало описание имевших место инцидентов; еще раз было сказано, что наиболее вероятная причина этого явления - голод и стужа; напоследок диктор повторил предупреждение владельцам домов. Голос у него был спокойный, слегка надменный. У Ната создалось впечатление, что уж он-то во всяком случае излагает все происходящее не всерьез, словно речь идет о каком-то затянувшемся розыгрыше. И таких, как он, много, таких сотни - и никто не в состоянии представить себе, что значит сражаться в кромешной тьме с кучей птиц. Сегодня вечером в Лондоне наверняка организуют народное гулянье, наподобие тех, что устраивают в день выборов. Люди будут толпиться на улице, шуметь, хохотать, напиваться. "Пойдем-ка поглядим на птиц! "

Он выключил радио и принялся за окна на кухне. Жена молча наблюдала; маленький Джонни вертелся у ее ног.

- Нат, а здесь-то доски зачем? - спросила она. - Теперь придется зажигать свечи чуть ли не в два часа дня. И вообще я не понимаю, какой толк в этих досках.

- Лучше перестраховаться, чем потом локти кусать, - ответил Нат. Не хочу рисковать.

- Куда смотрят власти? - сказала жена. - Надо было вызвать войска и начать отстреливать птиц. Живо бы их распугали.

- Ну, допустим. А как, по-твоему, это сделать?

- Посылают же войска в доки, когда докеры бастуют. Бросают солдат на разгрузку судов.

- Верно, - сказал Нат, - только в Лондоне восемь миллионов жителей или даже больше. А сколько всяких зданий, жилых домов, особняков! Это сколько же нужно солдат - отстреливать птиц со всех крыш?

- Не знаю, но что-то надо делать. Власти должны что-то предпринять.

Нат подумал про себя, что власти, наверное, как раз сейчас ломают голову в поисках выхода, но как бы они ни решили действовать в Лондоне и других больших городах, здесь, за три сотни миль от столицы, это людям не поможет. Каждый хозяин должен сам побеспокоиться о собственном доме.

- А как у нас со съестным? - спросил он.

- Господи, Нат, что еще тебе придет в голову?

- Не спорь. Какие есть припасы?

- Завтра среда, наш закупочный день, ты сам знаешь. Я не держу ничего лишнего в сыром виде, все ведь портится. Мясник приедет только послезавтра. Но я могу что-нибудь мясное привезти и завтра из города.

Нат не хотел пугать жену понапрасну, но сам подумал, что намеченная на завтра поездка в город вряд ли состоится. Он заглянул, в кладовую и заодно в буфет, где жена держала байки с консервами. Хлеба было маловато.

- Ну, а с хлебом что?

- И булочник будет завтра. Муки тоже было немного. Впрочем, хватит испечь буханку хлеба, если булочник завтра не приедет.

- В старое время мы бы заботы не знали, - сказал Нат. - Женщины пекли хлеб два раза в неделю, сами рыбу солили, и в доме всегда были запасы еды. Семья могла бы выдержать осаду, если б понадобилось.

- Я пробовала давать детям рыбные консервы, им не понравилось, сказала жена.

Нат продолжал забивать досками кухонные окна. И вдруг вспомнил: свечи! Свечи тоже были на исходе. Завтра надо бы и свечей докупить. Но ничего не попишешь. Сегодня нужно лечь пораньше. Если, конечно...

Он встал, прошел через заднее крыльцо в огород и поглядел на море. Солнце весь день не показывалось, и теперь, хотя было всего три часа, вокруг сгустилась мгла, небо было тяжелое, мрачное, бесцветное, как соль. Он слышал, как волны злобно барабанят о скалы. Он пошел вниз по тропке к берегу и на полдороге вдруг замер. Был прилив; вода уже стояла высоко. Прибрежные скалы, утром еще обнаженные, теперь полностью скрылись под водой, но Нат смотрел не на море. Он смотрел на чаек. Чайки все снялись с места. Сотни, тысячи их кружили над водой, напрягая крылья, борясь с ветром. Чайки затмили небо - потому и стемнело вокруг. Они летали молча, не издавая ни звука. Они парили, кружили, взмывали вверх и снова падали, меряясь силами с ветром.

Нат повернулся и бегом бросился к дому.

- Я пошел за Джил, - сказал он жене. - Хочу встретить ее на остановке.

- Что случилось? - спросила жена. - На тебе лица нет.

- Не выпускай Джонни из дому. И запри дверь. И лучше задерни шторы и зажги свечи.

- Но ведь только три часа дня!

- Неважно. Делай, как я сказал. Он взглянул под навес у заднего крыльца, где держал огородный инвентарь. Подходящего мало. Лопата слишком тяжелая, вилы не годятся. Он взял мотыгу - ее, по крайней мере, легко нести.

Он обогнул дом и пошел к автобусной остановке, то и дело оглядываясь через плечо на море. Чайки поднялись выше и теперь описывали более широкие круги - их огромные соединения выстраивались в небе в боевом порядке.

Нат прибавил шагу. Он знал, что автобус доберется до вершины холма не раньше четырех, но все равно спешил. На пути он никого, к счастью, не встретил - не то время, чтобы стоять и лясы точить.

Он дошел до остановки и принялся ждать. Конечно, он напрасно спешил до автобуса оставалось добрых полчаса. Он потопал ногами, чтобы согреться, подул на закоченевшие руки. Вдали перед ним простирались меловые горы, чистые и белые на фоне мрачного, блеклого неба. Неожиданно из-за гор поднялось что-то черное, как мазок сажи; потом пятно стало разрастаться, приобрело объем и превратилось в тучу, которая тут же распалась на части, поплывшие на север, на запад, на восток и на юг; и это были вовсе не тучи: это были птицы. Нат следил за их движением по небу, и когда одна стая пролетала над ним на высоте двух или трех сотен футов, он понял по их скорости, что они направляются от побережья в глубь страны и что им нет дела до людей здесь, на полуострове. Это были грачи, вороны, галки, сороки, сойки - птицы, которые не прочь поживиться другими, более мелкими птицами; но сегодня они вмели в виду добычу совсем иного рода.

"Им поручены города, - подумал Нат. - Они четко знают, что им надо делать. Им наплевать на нас. С нами расправятся чайки. А эти летят в города".

Он вошел в телефонную будку и снял трубку. Достаточно, если ему ответит коммутатор. Там уж передадут, кому нужно.

- Я звоню с шоссе, от автобусной остановки, - начал он. - Хочу сообщить, что мимо меня летят огромные полчища птиц. Чайки тоже скапливаются в заливе.

- Ясно, - ответил женский голос, усталый, безразличный.