Дауншифтер

Поэтому всё нужно было сделать так, чтобы завершающим этапом подготовки к рейсу стала погрузка из промышленных холодильников «Макао» необходимого количества мороженого мяса, которое потребуется без задержек доставить в Глухари для укладки в просторный ледник.

Казалось бы, дрыхни себе до самого утра без задних ног…

И тем не менее проснулся я без пятнадцати два ночи, испуганно распахнув глаза от неожиданно сильного, назойливо тянущего под ложечкой чувства голода. Бывает со мной такая напасть. По заветам диетологов и опытных товарищей я честно стараюсь вечером ничего не есть и вроде бы давно привык к такому режиму. И всё равно досадные проколы иногда случаются.

Поворочавшись минут пять с боку на бок, я понял, что без эффективных контрмер заснуть не удастся, и сомнамбулой поплыл в сторону маленькой кухни. Большого белого друга — холодильника — у меня нет ровно по той самой причине казусного посещения явки. Не вижу смысла заводить в квартире постоянно подключенный к электросети агрегат, появляясь на квартире-базе от силы раз в квартал. И то дня на два, на три. Консервы открывать было лень, сооружать какие-нибудь бутерброды, орудуя впотьмах ножом, тоже. Не включать же свет… Выручили два варёных яйца, оставшиеся на подоконнике с завтрака.

Усевшись за столом, я кое-как снял скорлупу, нащупал солонку, придвинул эмалированную кружку. Не обнаружив поблизости хлеб, решил обойтись без него, запив яйца холодным чаем. Процедура заняла считаные минуты, и я уже собирался покинуть помещение заправки, как отметил неведомо откуда взявшийся низкий дребезжащий гул.

Затем на подоконнике мелькнула, сваливаясь на пол, быстро перемещающаяся странная тень. Резко повернувшись к окну, я увидел нечто, заставившее меня вскочить с табурета, и тут же почувствовал, что сейчас, скорей всего, произойдёт нечто очень плохое.

Над крышей здания слышался низкий гул, словно от пролетающего на большой высоте лайнера. Широкий след, почти идентичный реверсивному, то есть конденсационному следу пассажирского реактивного самолёта или ракеты, прямой линией тянулся за кормой неизвестного летательного аппарата. Однако след этот был очень уж ярким, словно луч. Точка летящего объекта мерцала импульсными вспышками, но уже через секунду вспыхнула ярким холодным цветом, прогнав ночь с этого сектора тайги. И тут же объект ушёл в облака. Движки у него загорелись, что ли?

Летательный аппарат шёл со стороны северо-северо-запада, находился достаточно высоко и снижался под углом примерно в тридцать градусов, направляясь к тайге района Ванавары. Всё происходило очень быстро, однако думать и что-то оценивать я пока успевал.

Пассажирские борта здесь летают часто, высотные эшелоны их трансполярных трасс проходят совсем рядом. Китайцы и американцы, японцы, голландцы и немцы… Кого только не увидишь в енисейском небе. Странно только, что гул настолько хорошо слышим, на такой высоте даже широкофюзеляжный пассажирский самолёт о четырёх движках для наблюдателя с земли летит почти бесшумно.

Может, это вояки тренируются? Неудачно, судя по всему.

— Разобьётся же! — вырвалось у меня.

Над тайгой по мрачному серому небу вдруг побежали яркие всполохи, и почти сразу из пелены высоких, размытых в призрачное одеяло облаков вылетел ослепительно яркий шар с огненным шлейфом! Свет был всё тот же — белый, мертвенный, знаете, как у дуговой сварки, не такой сильный, конечно, но смотреть было неприятно… Теперь небесный огонь был слепящим, не позволяющим разглядеть сам объект, который всё так же неумолимо падал в тайгу.

Да это же метеорит!

Полёт болида всё громче и пугающе сопровождался поистине апокалиптическими звуковыми эффектами: вымораживающим душу свистом и гулом! За набравшим силу огнём пылающего ядра потянулся рассыпающийся пылающий хвост, а до земли долетал какой-то рваный шорох или шипенье, как словно в небесах работал огромный огнепроводный шнур. Теперь полет болида продолжался серией ярких пульсирующих вспышек, и из-за этого казалось, что он двигается по небу прерывисто, импульсами. По западному сектору небосклона будто разлили молоко, с каждым мгновением становилось всё светлее и светлее. Видимость была прекрасная, ночи как не бывало! С высоты второго этажа я уверенно различал излучину реки и берег со стеной тёмнохвойного леса.

Ух ты! После очередной вспышки шар взорвался следующей, но уже более яркой, но не разделился, лишь расплескав назад фейерверком ярких белых всполохов.

После исчезновения болида в тайге, где он взорвался, образовалось огромное слепящее пятно и заметное на его фоне грибовидное облако, медленно поднимающееся в небо. Секунды я не считал, рефлекс не сработал за его отсутствием. Будь я крутым спецназовцем или опытным артиллеристом, может, и засек бы временной промежуток между вспышкой и звуком взрыва, позволяющее хотя бы примерно установить дистанцию до места катастрофы.

В голове мелькнула совсем другая мысль: «Стёкла!»

Дрожащими рукам я рванул старые шпингалеты, распахивая створки настежь внутрь, метнулся в комнату, где успел проделать то же самое. Дверь надо распахнуть! В этот момент я зачем-то начал считать вслух, произнося цифры громким шёпотом.

Вскоре после увеличения облака примерно вдвое за рекой раздался плотный, резкий, наподобие оглушающего выстрела гаубицы, громовой удар. Следом послышался гул, а секунды через три после удара раздался второй, а вот и третий…

Взрывная волна мгновенно наполнила комнату тугой скатанной ватой. Пол под ногами дрожал, началось что-то вроде землетрясения. Я упал на пол, не столько от толчка, сколько от страха. Боли от падения не почувствовал. Какая-то неведомая сила вжимала меня в доски, шептала: «Лежи!», сюрреализм происходящего поражал. Внутри вспыхнуло необъяснимое и нечеловеческое чувство животного ужаса.

Гул немного стих, дом перестало трясти. Собрав волю в кулак, я смог на четвереньках добраться до подоконника и подтянуться.

Мать моя…

Кругом звенели падающие наземь осколки битого оконного стекла, где-то на складах с опозданием завыла сирена, истошно орали автомобильные сигнализации. Вряд ли здесь кто-либо в Крестах становился жертвой угона автотранспорта, но сигналки имеют все. Очень важен автозапуск, особенно зимой. Мой красавец Монстр тоже ревел дурью, хозяин всегда узнает звук своей сигналки. Отключил. Дом, в котором я живу, построен странно, два подъезда выходят по разные стороны. Джип стоял на другой стороне, возле самого подъезда, поэтому пострадать не должен. А прицеп?

По всей долине, огромной поляне овальной формы, в которой раскинулся посёлок Каменные Кресты, летел уже почти обычный сильный ветер, даже очень сильный, и поэтому всё ещё пугающий. Упруго толкнувшись в низкие здания, он, огибая их, и дальше продолжал в стену тайги дуть ровно, с постоянной силой. Какой глубокий поток! Над ближними постройками, закручиваясь спиралью, взвились в воздух тучи мусора и сорванных листьев. Где-то неподалёку с шумом рухнул большой щит или кусок стены, даже последыши взрывной волны продолжали приносить неприятности. Громыхнули листы сорванной кровли.

Что же тогда творится на месте падения! Несложно предположить. Деревья вокруг эпицентра вырвало с корнем, в воздух поднялись целые холмы и болота… Особенно страшно представить судьбу тех, кто мог оказаться в зоне падения каменного монстра.

Яркое полусферическое свечение поднималось над точкой удара.

Мистическая картина! В облачной высоте белый свет тускнел, переливался бликами, постепенно начиная переходить в оранжево-красный.

— Что, товарищ писатель Бекетов, в штаны навалили, мать иху-шалуниху так? Как и я, впрочем, — неожиданно крикнули снизу громким басом.

Фамилию мою он произнёс верно, с ударением на второй слог. Как-то так сложилось, что в столице почему-то ставят на первый. А здесь сразу начали произносить корректно, без уточнений с моей стороны.

— Так ведь есть от чего навалить, Сидор Поликарпович! — ответствовал я нашему участковому, перевесившись через подоконник.