Страница 1 из 181
Елена Свительская
Песня моей души
Д аже если весь мир против нас,
Если солнца свет вдруг погас,
Расцветают надежды цветы.
В них живут золотые мечты.
Нет цены в жизни тем мечтам,
Ведь ни золото и не меч там.
Там живут добро и любовь,
Там не проливается кровь.
Только если найдётся дурак,
Что мечтает да и живёт так,
Всколыхнётся вся жизнь вдруг,
Разорвётся замкнутый круг.
Может, только на миг он
Приведёт в явь прекрасный сон.
И прославится сам в веках,
Как герой, потерявший страх.
Только редко свои мечты
В жизнь впускаем я и ты.
Мы считаем: сильно зло.
Так оно в мир заползло.
Где же, где же ходит дурак?
Тот, который не думает так?
Тот, кто впустит в мир мечты?
Друг, им можем быть я и ты.
Посвящаю эту книгу
моему любимому Учителю, Симакову Владимиру Николаевичу,
и
моей любимой бабушке, Шепелевич Галине Фёдоровне,
за бесчисленное количество
ручек, тетрадок и пачек бумаги, купленных мне
и
за другую её заботу и поддержку
меня и моего творчества.
История Алины
Прежде, чем сделать шаг
Вечер, скоро уже начнёт смеркаться. На площади близ трактира стоят двое: хмурый подросток с протянутой рукой, да малышка лет четырёх, вцепившаяся ему в штанину. Прохладно сегодня. Покрапывает дождь.
- Есть хочется! – вздохнула девочка, - Ром, а Ром?.. Мы сегодня есть будем?
- Если подадут – будем, - сурово бросает её спутник.
Они стоят. Стоят… на город наползают сумерки, поверх грязного и негрязного, покрывая дома в грязный серый цвет.
- Брааатец! – малышка уже ноет, трясёт его за штанину, - Я есть хочу! Браатец!
- Ну… - он устало смотрит в умоляющие синие глаза, задумчиво взъерошивает свои длинные, криво отрезанные волосы, - Собаку, что ли, поймать?..
- А зачем собаку? – глаза расширяются, малышка недоумённо хлопает ресницами. Потом лицо её озаряется, - Ой, собаку?! Мы с ней будем играть!
Он смотрит на сестру и хмурится. Добавляет строго:
- Знаешь, я, кажется, вспомнил. Знакомого, у которого могу попросить еды. Только мы тебя сначала спрячем, ладно? Он терпеть не может маленьких девочек. Сам не знаю, почему.
- Может, со мной хоть подаст? Меня ж жалеют иногда, - шмыгает носом.
Устало улыбнувшись, взъерошивает русые волосы на её голове.
- Но он их почему-то не любит.
- Ну ладно, - она опять шмыгает носом, смущённо теребит его штанину, - Только ты быстрее приходи, ладно? А то ты в прошлый раз как ушёл, так тебя всю ночь не было! Я так испугалась! Так страшно сидеть там одной было! – она задумчиво теребит его штанину, - Ром… А Ром?..
- Ну, чё те, сопля?
- Ты только сразу уходи, если он драться будет, хорошо? А то ты в тот раз пришёл такой исцарапанный, будто свалился на кота. Ты ещё тогда такие вкусные мясные пирожки притащил. Ну, помнишь? В подорожнике? Ты сказал, что если жаренное мясо завернуть в подорожник, то это как пирожок. И таких больше ни у кого нет…
Дверь трактира открылась, и на улицу вышел мужчина средних лет, шатающийся. Задумчиво почесал сытое брюхо. И взгляд его уцепился за синие глаза девочки.
- Уу, щенки! – заорал он, - Поразвелось тут! Зыркают, гляди, на меня!
Девочка спряталась за мальчика. Тот мрачно, в упор, смотрел на пьяного. Мужчина, матерясь, спустился было с крыльца, пошёл по улице. Потом что-то остановился, обернулся. Опять наткнулся на синие глаза, выглядывавшие из-за ноги подростка. И, просмотрев в эти синие глаза долго-долго, мужчина вдруг развернулся, подошёл к ним.
Девочка, с надеждой улыбнувшись, выскользнула, протянула ладошку. И, вскрикнув, упала на мостовую, получив сильную затрещину.
- Новодальцы! Проклятые новодальцы! – взревел пьяный, - Чтоб вам пусто было!
И снова замахнулся.
Он был высокий, здоровый. А подросток был худой, невысокий. Он сразу оценил, что противник ему не по зубам. Подхватил сестру на руки, дёрнулся было к спасительному переулку. Только не добежал. Не убежал. Упал со вскриком, роняя малышку. И в отчаянии, сделал то единственное, что ещё мог: заслонил её собой. И терпел все удары, надеясь, что этот гад выпустит злость и уймётся.
Девочка испуганно смотрела на брата. На то, как верхняя светлая его рубаха с неловкой красной вышивкой – она для него старалась, вышивала у ворота и рукавов, а он принял с радостью, будто королевский то был подарок – стала грязной от следов ног нападавшего и от пятен крови. Такой грязной, что походила на нижнюю серую рубаху, чьи узкие рукава вылезали из-под широких рукавов, заканчивающихся у локтя.
И потом, когда вышел на улицу кто-то ещё, молодой парень, да оттащил озверевшего, дал по морде, а детям крикнул, чтоб убегали, брат подхватил сестру и убежал. На этот раз совсем.
Они сидели в каком-то закутке, дрожа, прижимаясь друг к другу, чтоб согреться. Уже боялись оба пойти за едой. Потом, когда пошла по небу линия зари, и светлеть кругом стало, девочка заметила, что на рубашке мальчика появились красные пятна.
- Ром… - сказала испуганно, - Ты ранен, Ром?.. Тебе больно?!
- Молчи, сопля, - устало улыбнулся он, дёрнул её за косу, полурастрёпанную, с травинками вместо ленты, легонько, - Нет, не ранен я. Не реви. Он просто меня на мостовую толкнул. А там кто-то ягоды рябины рассыпал. И я их раздавил своим телом, - он натянуто улыбнулся, - Ну, ничего, сопля. Рубашку выстираем.
Прижал её к себе, вздохнул.
- Ром… - послышалось тихое из-под его объятий.
- Ну чё тебе? – уже сердито проворчал он, - Поспи.
- А разве бывает рябина такая красная?
- Ну, может, не рябина. Я не успел рассмотреть. Поспи.
Она какое-то время молчала, потом завозилась. Пожаловалась:
- Не спится мнее…
Он, тяжело вздохнув, погладил её по голове дрожащей рукой и запел:
Даже если весь мир против нас,
Если солнца свет вдруг погас,
Расцветают надежды цветы.
В них живут золотые мечты…
***
Хлопнула дверь. Проворчали:
- Дрыхнет, зараза!
А потом подошёл кто-то к кровати с подсвечником. И чья-то рука вцепилась мне в волосы, рванула.
Заорав, села. И испуганно застыла.
Возле кровати стояла Немира. И в комнатку для слуг набилось много народу. Посмотрела на подругу растерянно:
- Ты чего это?
А она рванула резко меня за волосы, стягивая на пол. Выпустила волосы, пнула меня.
- И ты ещё спрашиваешь, гадина?! Уу, дрянь!!!
Из того, что они кричали, пока били меня, поняла, что у хозяина пропало кольцо с рубином. И обшарили весь дом, ища вора. И каким-то неведомым образом нашли пропажу в моём узелке! Ужас, меня объявший, трудно передать словами! Я не сумела толком объяснить, что была ни при чём, да и не больно все хотели мне верить.