Страница 2 из 9
Он смущенно отвечает на рукопожатие:
Пауль. Пауль Шрайбер, - кидает он отрывисто. - Мы из Мюнхена.
О, далеко же вас занесло! - отзываюсь я не без удивления. - Надеюсь, вы легко адаптируетесь на новом месте...
Не люблю большие города и многолюдство, - признается Пауль совсем тихо, и я проникаюсь к нему еще большей симпатией. В этом мы с ним похожи - я легко понимаю его чувства. - А вот маме придется несладко, - он улыбается. - Она всегда была очень общительная. Но ничего, - добавляет уже серьезнее, - все ко всему привыкают!
Мы беседуем еще какое-то время, а потом расходимся каждый в свою сторону, и я не могу не признать, что это было лучшее мое знакомство за последнее время. Правда, тогда я еще не знала, что вслед за первым последуют и еще два других, каждое из которых сулит мне все новые и новые треволнения...
Треволнение «номер один» ворвалось в мою жизнь ровно через четыре дня, когда я вся такая абсолютно безмятежная и ни к чему такому морально не готовая пришла с сыном все на ту же детскую площадку и присела все на ту же деревянную скамейку, мгновенно отметив для себя, что среди присутствующих здесь мамочек, нет ни одной мне знакомой.
И тут происходит это! Мимо меня вихрем проносится ребенок, на ходу размахивающий руками и выкрикивающий имя моего сына. Томми, узнаю я мгновенно и начинаю озираться в поисках его брата, который, как я полагаю, должен к нему, по обыкновению, прилагаться. Но как же я ошибалась: в этот раз к ребенку прилагается не его старший брат, а... нечто невероятное в вихре блондинистых локонов ниже плеч и тоненькой фигурки на высоченных каблучках! Это «приложение», еще издалека заприметившее меня, расплылось в самой счастливейшей из улыбок, заставив меня застыть с раскрытым ртом.
Если бы мой муж увидел меня сейчас, то здорово бы повеселился! Мало что в этом мире может настолько поразить меня, чтобы я раскрыла рот от удивления, но именно сейчас был один из тех редчайших случаев, и я была тут совершенно одна... Помогите!
Вы та самая Джессика! - восклицает невероятное видение, заключая меня в свои густо пахнущие чайной розой объятия. Вы должны понять: я никогда не обнимаюсь с незнакомыми людьми! Но этой женщине, похоже, нет абсолютно никакого дела до всех моих принципов, она как огромный вражеский таран, пробивающий двери осажденной крепости силой своего обаяния.
Продолжаю пребывать в неком моральном ступоре, но, по крайней мере, закрываю рот... и словно плыву на волнах дикой розы, запах которой обволакивает блондинистую незнакомку, как доспехами.
Я вас сразу узнала по описанию моего сына, - заглядывает она мне прямо в глаза, словно пытаясь прочитать в них мой откик на каждое свое слова. Но отклика пока нет, и незнакомка продолжает: - Пауль, Пауль Шрайбер, мой сын, вы познакомились с ним на этой площадке пару дней назад. Он сказал, что наши мальчики неплохо поладили между собой... сказал, что вы любите читать, прямо как он сам, хотя я, если честно, до сих пор не понимаю, в кого он такой у меня уродился... Я, знаете ли, вообще не люблю чтение, ни-ни, это не мое, скучно, зато я люблю готовить! Особенно печь. А вы любите печь? У меня превосходно выходят кексы и тортики...
Я окидываю внимательным взглядом тонкую фигурку своей визави: если она и любит печь, скептически думается мне, то сама явно своими печеностями не злоупотребляет - я даже втайне позавидовала ее формам, что уж душой кривить. Незнакомка на диво как хороша, кукла Барби в сравнении с ней – жалкая деревенщина: идеально уложенные пушистые локоны, пухлые розовые губки в сочетании с огромными черными ресницами (и дело даже не в том, что в природе таких вовсе не существует, главное, что она выглядит гламурной моделью с обложки журнала, которых вживую мало кому из нас, простым смертным, доводилось видеть), даже ее огромный смартфон с большими искусственными ушками, покрытыми стразами, зажатый в ее левой руке, выглядит естественным приложением к этой невероятной женщине.
И так как я продолжаю молчать, то эта невероятная модель с обложки журнала снова поясняет, поясняет так, словно я неразумный ребенок, нуждающийся в особом подходе:
Пауль, он сидел с книгой, а наши мальчики строили замок из песка...
Ее тон заставляет меня улыбнуться, и я говорю:
Да, я помню Пауля. Очень хороший мальчик!
Да, все мои мальчики чистое золото! - воскликцает женщина с материнской гордостью в голосе, и эта материнская чуткость так диссонирует с ее внешним видом, что я впервые задумываюсь о том, а много ли я вообще знаю о жизни, несмотря на кучу прочитанных книг. Во мне рождается любопытство... Эта женщина мне любопытна! - У меня их трое, представляете! - продолжает она между тем. - Еще вчера мне было шестнадцать, а сегодня – я мама троих детей! И они так быстро растут...
Мать троих мальчиков продолжает мне улыбаться, а потом хватает мою ладонь и добавляет:
Мы только что переехали в Нюрнберг и совсем никого тут не знаем, а потому это такое счастье познакомиться с вами, Джессика. Вы должны непременно прийти к нам на чай! Я испеку клубничный торт со взбитыми сливками... или шоколадный с орехами пекан... Который из них вы предпочитаете больше всего? - я не успеваю еще даже опомниться, а она уже снова продолжает: - Нет, ничего не говорите. Лучше я испеку оба, чтобы вам не пришлось выбирать. Как вы на это смотрите?
Отрицательно! Вот что хочется воскликнуть мне, схватив Элиаса под мышку и убежав домой самой короткой дорогой. Но я вежливо молчу ровно две секунды, решая как бы так потактичнее отказаться как от самого этого чая, так и от навязанного мне знакомства в целом... Обрезать на корню, так сказать. Но пока я продолжаю молчать, незнакомка без имени добавляет:
Паулю вы понравились, я это сразу поняла. Он редко сходится с кем-то столь быстро... Приходите, к примеру, сегодня вечером. Непременно всей семьей, конечно! В семь вам будет удобно? Думаю, к этому времени я вполне управлюсь...
Мои губы, как бы независимо от меня самой, складываются в безрадостную полуулыбку и произносят:
Да, конечно, почему бы и нет.
Ах, это было бы так чудесно!
Блондинка снова расцветает счастливой улыбкой и, протянув мне руку, наконец представляется:
Меня зовут Хелена и с этой недели я живу на Земмельвайсштрассе – совсем недалеко отсюда, - она указывает рукой в сторону противоположную данной улице, - и мне очень приятно с вами познакомиться, Джессика! Надеюсь, мы станем c вами добрыми друзьями.
От подобной перспективы меня даже слегка подташнивает, но я продолжаю мужественно ей улыбаться.
2 глава.
«Таким был прежде мой Лис. Он ничем не отличался от ста тысяч других лисиц. Но я с ним подружился, и теперь он – единственный в целом свете».
***************************
«Меня зовут Хелена, и мне очень приятно с вами познакомиться, Джессика!», я целый день прокручиваю в голове свое нынешнее знакомство с настоящей живой куклой Барби и каждый раз недоумеваю, как же это меня так угораздило согласиться на этот пресловутый вечерний чай... Не иначе, как меня одурманили ее розовые духи или загипнотизировала ее искренняя, доброжелательная улыбка! Она была так по-настоящему рада мне, что я не смогла сказать привычное «возможно, однажды» и ляпнула непонятно что.
Мне вообще не нужна подруга! Мне вполне хватает Юргена, чтобы делиться с ним всем наболевшим...
Муж как раз возвращается с работы, дребезжа за дверью ключами, но я опережаю его - распахиваю входную дверь и кидаюсь ему на шею. Он такой родной, такой уютный... такой понимающий. Утыкаюсь на секунду в изгиб его шеи, замираю – как же хорошо! – а потом стремительно огорошиваю такими словами: