Страница 62 из 89
Студент Марелли, который всего две минуты назад хвастался своим богатством и влиянием, скорчился между стражниками. Его лицо вдруг посерело, и он стал кричать. Крики не смолкали, пока его выволакивали из комнаты, громким эхом отзывались под сводами галереи, летели над лестницей, ведущей на верхний этаж дворца. Никто не проронил ни слова.
-- Альдо, -- сказал я, -- Альдо...
Брат посмотрел на меня. Крики замерли, и наступила тишина.
-- Человек Возрождения не знал сострадания. Чем мы лучше его? -спросил Альдо.
Внезапно меня охватил ужас. Во рту у меня пересохло. Я не мог сглотнуть. Альдо снял маску, остальные тоже. Их молодые лица были устрашающе серьезны.
-- Человек Возрождения пытал и убивал, не испытывая при этом угрызений совести, -- продолжал Альдо, -- но обычно у него была на то причина. Кто-то несправедливо поступил с ним, и он был движим чувством мести. Причина, возможно, сомнительная, но об этом можно поспорить. В наше время люди убивали и пытали для собственного развлечения и ради опыта. Крики, которые ты только что слышал, вызваны единственно трусостью, а не болью, крики же истинного страдания и боли день за днем, месяц за месяцем звучали в Аушвитце и других лагерях военнопленных. Например, в лагере, где родился Серджо. Романо слышал их в горах, когда враг хватал и подвергал пыткам его друзей-партизан. Слышал их Антонио, слышал Роберто. Ты, Бео, тоже мог бы слышать их, если бы тебя бросили. Но тебе повезло, победители тебя пощадили, твоя жизнь не подвергалась опасности.
Я сорвал с себя маску. Я вглядывался в их серьезные, без тени улыбки лица и одновременно прислушивался к звукам с верхнего этажа. Но там было тихо.
-- Это далеко не одно и то же, -- сказал я. -- Ты не можешь подвергать студента пыткам на том основании, что такое случалось в прошлом.
-- Никто и не собирается подвергать его пыткам, -- сказал Альдо. -Самое большее, что сделает с ним Федерико, так это устроит на его голове фейерверк и выгонит отсюда. Неприятно, но полезно. Урок пойдет Марелли на пользу, и он призадумается, прежде чем купать в фонтане тех, кто меньше его ростом. -- Кивком головы он подозвал к себе Джорджо. -- Расскажи Бео подлинную историю нападения на синьорину Риццио.
Джорджо был одним из телохранителей, которого я запомнил еще с субботы. Это он родился в окрестностях Монте-Кассино, это его родители погибли под бомбами. Крупный, широкоплечий парень с копной непослушных волос и в маске выглядел очень внушительно.
-- Все было очень просто, -- сказал он. -- Девушки, которых мы заперли по комнатам, были разочарованы, во всяком случае, нам так показалось, ведь мы ничего им не сделали. Мы впятером подошли к комнате синьорины Риццио и постучали в дверь. Она открыла в халате, думая, что это одна из ее девочек. Увидела нас -- в масках и, конечно, очень опасных -- и сразу сказала, что ценностей при ней нет, она в общежитии их просто не держит. . Из моих слов она наверняка заключила, что я собираюсь ее похитить, и тут же смекнула, с какой целью. Не моргнув глазом она сказала, что если мы хотим , то нам следует идти к девушкам. Девушки будут в восторге. Если мы оставим ее в покое, то можем делать с ними все, что нам заблагорассудится. Я повторил: . После чего она, к счастью, -- по крайней мере, для нас -- упала в обморок. Мы отнесли ее в комнату, положили на кровать и ждали, пока она не пришла в себя. Когда минут через десять она очнулась, мы все пятеро стояли у двери. Мы поблагодарили ее за щедрость и ушли. Вот так, Армино, свершилось поругание синьорины Риццио. Все остальное -- дело ее рук.
Лицо Джорджо утратило всю свою серьезность, он смеялся. Остальные его поддержали. Я понимал смех, мог оценить розыгрыш, и все же...
-- Эпизод с профессором Элиа тоже был частью этого представления? -спросил я.
Джорджо взглянул на Альдо. Тот кивнул.
-- Не мой выход, -- ответил Джорджо. -- За него отвечал Лоренцо.
Лоренцо, такой же миланец, как и декан факультета экономики и коммерции, был раза в два меньше человека, которого он помог раздеть донага. В его манере держаться чувствовалась неуверенность, а глаза походили на глаза невинного младенца.
-- Некоторые мои друзья с факультета экономики и коммерции, -пробормотал он, -- время от времени испытывали неудобства от излишнего внимания профессора Элиа. Как мужского, так и женского пола. Поэтому мы посоветовались с Альдо и разработали план кампании. Проникнуть в дом не составило труда: профессор Элиа сперва подумал, что студенты в масках -- это забавная игра перед обедом в . Но вскоре убедился в обратном.
Итак, я был прав. За обоими случаями стоял мой брат. Я понимал, что и он, и эти мальчики убеждены: справедливость восторжествовала. Чаши весов приведены в равновесие согласно странным законам герцога Клаудио, законам пятисотлетней давности.
-- Альдо, -- сказал я, -- вчера вечером я тебя уже спрашивал, но ты мне не ответил. Чего ты добиваешься?
Мой брат посмотрел на своих молодых товарищей, затем перевел взгляд на меня.
-- Спроси их, -- сказал он, -- чего они надеются достичь в жизни. Ты услышишь разные ответы. Каждый ответит в соответствии со своим темпераментом. Видишь ли, они вовсе не сторонники тоталитаризма, да и вообще далеки от какой бы то ни было идеологии. Но у каждого из них есть цель в жизни.
Я посмотрел на Джорджо, который стоял ко мне ближе остальных.
-- Избавить мир от лицемерия, -- сказал он, -- начиная со стариков Руффано, да и старух тоже. Они пришли в этот мир нагими, как и все мы.
-- Пена собирается на поверхности пруда, -- сказал Доменико. -- Если ее убрать, увидишь чистую воду и в ней всякую живность. Убрать пену.
-- Жить опасно, -- сказал Романо. -- Неважно, где и как, но с друзьями.
-- Отыскать потаенное сокровище, -- сказал Антонио. -- Пусть даже на дне пробирки в лаборатории. Я студент-физик, и у меня нет предрассудков.
-- Я согласен с Антонио, -- сказал Роберто, -- но пробирки не по мне. Ответ мы найдем во Вселенной, когда лучше ее изучим. Но я имею в виду вовсе не небеса.
-- Накормить голодных, -- сказал Гвидо. -- Но не только хлебом. Идеями.
-- Построить что-нибудь такое, над чем время не властно, -- сказал Пьетро, -- как люди Возрождения, которые построили этот дворец.