Страница 7 из 12
Польская интервенция и борьба с ней
Двигавшиеся к Москве польские войска гетмана Жол-кевского столкнулись с московской ратью под Клушиным в сентябре 1610 года. Из-за измены иностранных наемников, перешедших на сторону поляков, и падения духа москвичей сражение закончилось их поражением. Но решающий удар был нанесен царю Василию не на поле боя, а дома – опять изменой. В Москве последовал новый переворот, возглавляемый рязанским воеводой Ляпуновым и рядом бояр, которые арестовали царя Василия, насильно постригли его в монахи и выдали полякам. Власть в Москве перешла к печально известной «семибоярщине». Это «временное правительство» впустило польский гарнизон в Москву, пригласило на царство польского королевича Владислава и привело москвичей к присяге новому государю.
Дом Шуйских окончательно пал, и национальное правительство России перестало существовать. Возле Москвы бродили тушинцы и предлагали москвичам в цари «воренка» – сына тушинского вора и Марины Мнишек. Видя такое положение дел, патриарх Гермоген, хотя и не признал законным свержение царя Василия и его пострижение в монахи, выразил готовность признать королевича Владислава под обязательным условием принятия им православия. Вскоре выяснилось, что король Сигизмунд не отпускает своего сына в Москву, а хочет сам править захваченной Россией, т. е. нарушает условия договора о призвании на Москву Владислава. Тогда патриарх Гермоген разрешил москвичей от этой присяги и благословил собирать земское народное ополчение для изгнания иноверцев из Москвы. За это он был брошен поляками и русскими предателями в подземную темницу Чудова монастыря, где и скончался в феврале 1612 года.
Конечной целью земского ополчения было изгнание интервентов и воров, национальное освобождение страны, установление национального правительства и созыв Всероссийского Земского Собора для избрания национального монарха. Последовательность действий была именно такова. Относительно конкретного кандидата на престол ничего не говорилось, и в этом смысле земское ополчение было движением «непредрешенческим». Опыт предыдущих лет смуты показал, что преждевременно провозглашенные монархи оказывались не для всех приемлемыми, вносили в нацию разделение, вместо необходимого единства. Земское ополчение замышлялось как широкая национальная коалиция, поэтому необходим был и определенный политический компромисс. Эти основные черты земского ополчения были свойственны и Белому движению времен второй русской смуты, почему проф. И.А. Ильин считал организаторов земского ополчения идейными предшественниками белого движения.
Первое земское ополчение, возглавляемое Прокопием Ляпуновым, подошло к Москве в марте 1611 года. В Москве вспыхнуло восстание против поляков. Польский гарнизон, не будучи в силах подавить его, зажег Москву и отступил в Кремль и Китай-город. Страшный пожар Москвы и большие жертвы среди жителей во время восстания были прямым последствием измены царю Василию и сдачи города полякам.
Всю весну и лето 1611 года польский гарнизон в Москве был осаждаем земской ратью Ляпунова, к которой присоединились тушинцы во главе с князем Трубецким и атаманом Заруцким. Прокопий Ляпунов имел печальную репутацию «перелета». Он был первым, поднявшим мятеж в лагере под Кромами в апреле 1605 года против Феодора Годунова, он был среди первых, примкнувших к Болотникову, а затем ушедшим от него к царю Василию Шуйскому. Наконец, именно он во время свержения царя Василия в сентябре 1610 года держал его за руки и срывал с него царские регалии. Перед этим он предлагал князю Скопину-Шуйскому свергнуть царя Василия и править самому, но верный князь отверг это опасное предложение. Храбрый и решительный в бою, Ляпунов не был искателем личной выгоды. Он был по-русски «правдоискателем», искал «настоящего царя». Наличные представители трона его не удовлетворяли, он бросал их и переходил к следующим. Это тоже одна из черт народного монархизма: быстрое очарование монархом, затем разочарование, непостоянство и неверность. Личные качества Ляпунова снискали ему популярность в войсках, многие шли за ним. Поэтому он оказался руководителем первого ополчения.
В личности Ляпунова ярко отразились последствия смуты для русского человека. Многократные нарушения присяги не могли пройти без последствий и на духовном, и на душевном уровне. Измены и бесчинства изломали душу русского человека, лишили его цельности, ясности ума и крепости воли, замутили сердце страстями, сделали орудием вражеских сил. Такие люди, не покаявшиеся в своих грехах, не могли получить благословение Божие на свою борьбу, даже справедливую, патриотическую. Пример Ляпунова показал это довольно наглядно. Он пал жертвой подлого убийства, подстроенного одним из лидеров тушинцев – донским атаманом Заруцким. После смерти Ляпунова его рать разошлась по домам. Летом 1611 года пал западный оплот России – Смоленск, сохранявший верность царю Василию и державшийся против поляков почти два года. Гибель России казалась неизбежной.
Пристрастным критикам белого движения, укоряющим его лидеров за «феврализм» и «немонархизм», полезно сравнить их нравственные облики и деловые качества с аналогичными деятелями первой смуты. При всей условности такого сравнения людей разных исторических эпох можно смело сказать, что и Колчак, и Деникин, и Юденич, и Миллер были много выше Василия Шуйского; Корнилов и Алексеев – выше Ляпунова, а Врангель, Кутепов и Дроздовский ничем не ниже Скопина-Шуйского и Пожарского. Если на Юге России белое движение благословил митрополит Антоний (Храповицкий), то в Сибири роль учеников патриарха Гермогена взяли на себя архиеп. Сильвестр Омский и архиеп. Андрей Уфимский. Поэтому главная причина поражения белых сил во второй русской смуте заключается все-таки не в недостоинстве его вождей (в первую смуту вожди были не лучше), а в отсутствии народной поддержки и мощном вмешательстве врагов России, объединенных в «золотой» и «красный» Интернационалы.
Промыслом Божиим для спасения Русского государства в первую смуту были призваны люди глубоко верующие, не запятнавшие себя изменами: посадский староста Кузьма Минин и князь Димитрий Пожарский. Примечательно, что оба были инвалидами: Минин был сухоруким, не владевшим левой рукой, а князь Пожарский после тяжелой контузии страдал приступами падучей болезни. Воистину сила Божия совершалась в немощи. Князь Пожарский был одним из очень немногих, кто во время смуты сохранял верность присяге царям Борису и Феодору Годуновым, Василию Шуйскому и никогда не приставал к самозванцам. Именно этому верному и цельному человеку, сподобившемуся предсмертного благословения патриарха Гермогена, суждено было стать преемником вождя князя Скопина-Шуйского и довести его дело до победы.
Собрав весной и летом 1612 года небольшую (около 10 тысяч), но крепкую духом и порядком рать, князь Пожарский в августе подошел к Москве. В это же время сюда на помощь польскому гарнизону подошло войско гетмана Ходкевича, с которым произошло жестокое трехдневное сражение. Исход битвы решили вступившие в бой на стороне Пожарского тушинцы Трубецкого и Заруцкого. Они нанесли удар во фланг полякам и заставили их бежать. Келарь Троице-Сергиевой обители Авраамий Палицын рассказывает, как он убеждал тушинцев помочь своим братьям из рати Пожарского и даже обещал им отдать монастырскую казну. Победу он относил к чуду по молитвам прей. Сергия. Перелом воли тушинцев, людей, закосневших во многих преступлениях, несомненно, должно почитать чудом.
Последовавшая затем осада поляков в Москве вновь обострила отношения земской рати с тушинцами и едва не привела последних к уходу из-под Москвы. Снова пришлось келарю Авраамию убеждать тушинцев не нарушать единства перед лицом врага. Вдохновленные его проповедью, тушинцы внезапно бросились на штурм Китай-города и овладели им. Наконец, 22 октября – 4 ноября 1612 года сдался и польский гарнизон Кремля. Отметим, что во время осады Кремля вместе с поляками в нем сидели соглашатели из семибоярщины и другие примыкающие к ним лица, в том числе и боярин Иван Романов с племянником Михаилом, будущим царем.