Королева демонов

В цитадели графини всюду стояла стража, среди которой было на удивление много женщин – вооруженных, впрочем, не хуже мужчин и не менее грозных. Милнцы были высоки, но жители Лощины еще и широки в плечах. Пышно одетые гости миновали наружную охрану, однако во внутренние покои их провел, как ни странно, Терн.

– Терн! – взревел кто-то.

Вздрогнув и обернувшись, все трое увидели нависшего над ними барона Лесорубовой Лощины. Терн напрягся, но принял руку, которую протянул ему великан. Барон рывком притянул его и заключил в медвежьи объятия.

Терн отбежал подальше, едва его выпустили, и Гаред сообщил разинувшим рот Рагену и Элиссе:

– Мальчонка спас мне жизнь. Ночь, да я сбился со счета, скольким еще.

– Ты бы и сам убил недрилу, – сказал Терн.

Барон пожал плечами:

– Да, может быть, но он бы отхватил от меня приличный шмат.

– Для мальчика, живущего в лесу, у него многовато могущественных друзей. – Раген протянул руку, и они с Гаредом соударились предплечьями. – Раген, цеховой мастер метчиков Форта Милн. А это моя жена, мать Элисса, дочь Треши, графини Утреннего графства в Милне, и глава милнской Меточной биржи.

Элисса не помнила, когда в последний раз делала реверанс, но привычка не подвела.

– Рада знакомству, барон.

– У лорда Артера нынче делов по горло. Он послал меня проводить вас к госпоже Лише. – Гаред повел их по коридорам в жилое крыло мимо официальных приемных. – На прошлой неделе госпожа родила. Желает быть поближе к ребенку.

– Мне удивительно, что она вообще нас принимает, если прошла всего неделя, – заметила Элисса.

– Раз Терн говорит, что вы важные персоны, стало быть важные, – ответил Гаред.

Они приблизились к двери, которую охраняла здоровячка, каких Элисса в жизни не видывала. Даже в помещении она держала на плече лук, а на поясе – небольшой колчан стрел.

– Минуточку, извиняйте. Надо проверить, вдруг она… – Лицо Гареда налилось краской. – Кормит или мало ли что.

Элисса подавила улыбку. Мужчины сражались с демонами, красийцами и кем угодно еще, кого гнал на них мир, но кормление грудью оставалось для многих зрелищем непосильным.

Гаред переговорил со стражницей, та скользнула внутрь и мигом позже вернулась с дозволением войти. Кабинет был просторным, с огромными окнами; тяжелые шторы отброшены, чтобы впустить утреннее солнце. Госпожа Лощины восседала на резном троне за гигантским полированным столом из златодрева, но при виде гостей поднялась и обняла Терна, не обращая внимания на его грязную одежду и вечный запах. Она продержала его долго, целуя в макушку, и Элисса поняла, что этой женщине можно верить.

Терн, когда с объятиями покончили, поднял глаза и увидел в дальнем углу за столом колыбель:

– Это?..

– Олив, – сказала графиня. – Моя дочь.

Терн расплылся в улыбке:

– Можно мне?..

– Конечно, – ответила графиня. – Но тихонько, я ее только что уложила.

Терн по-кошачьи бесшумно подкрался к колыбели, и Лиша обратилась к остальным гостям:

– Добро пожаловать в Лощину, мать, цеховой мастер. Не желаете чая?

– Благодарю, миледи, – сказала Элисса, берясь за юбки.

Графиня пренебрежительно отмахнулась, ведя их к расставленным вкруг чайного стола топчанам.

– Прошу вас, называйте меня Лишей. Терн рассказал, как много вы сделали для лактонцев. Не нужно формальностей.

– Мы поступали так же, как и любой на нашем месте, да только без толку, – ответил Раген.

– Большинство на вашем месте поспешили бы домой и не тратили лучшее время года на помощь беженцам и сопротивление, – возразила Лиша, когда служанка разлила чай. – И мне сдается, что людям, которые отстраивают Новый Лактон, не кажется, что все было без толку.

– Вы провели неплохую разведку, госпожа, – заметила Элисса.

– Я люблю быть осведомленной, – ответила Лиша.

– Соболезнуем вашей утрате, – сказал Раген. – Слава Восьмипалого достигла Милна и вышла за его пределы. Могущество в ночи ваших людей, вооруженных его песнями… поразило воображение.

– Мы хотим отвезти его музыку в Милн, – добавила Элисса. – С нею можно обезопасить путешественников, караваны…

– Конечно, – кивнула Лиша. – Ничто не почтит память Рожера лучше, чем распространение его музыки. Мы перенесем ее на бумагу и передадим с вами вашим жонглерам.

Элисса поклонилась:

– Благодарю, госпожа. Это в высшей степени благородно.

– Это меньшее, что в наших силах, коль скоро у нас общий друг, – ответила Лиша.

– Терн? – повела бровью Элисса.

Лиша покачала головой:

– Нет, мальчик, которого Раген много лет назад нашел на дороге и вырастил, как родного, – Арлен Тюк.

Гаред выронил чашку, и та разлетелась вдребезги.

– Вы думаете, он жив? – спросила Элисса.

– Конечно жив, – ответил барон Лесоруб. – Ведь он Избавитель?

– Никто на свете не любит Арлена Тюка сильнее, чем я, – сказала Элисса. – Он был чудесным мальчиком и вырос в удивительного мужчину. Но я утирала ему слезы и прибирала за ним блевоту. Ругалась, когда он упрямился, и видела его заблуждения. Понимала, до чего ему больно и как он себя за это винит. Не знаю, смогу ли я считать его Избавителем.

– В любом случае это не имеет значения, – сказала Лиша. – Избавитель он или нет, Арлен указал миру путь, которым нам придется идти.

– Не знаю, чем занимается Избавитель, но это не про него, – встряла Уонда. – Я съем мой лук и еще колчан, если он мертв. Его видели на дороге, он помогал беженцам из Лактона.

– Никто не видел лица, – возразила Лиша. – Это запросто могла быть Ренна.

– Жена Арлена, – кивнула Элисса.

Она жалела о многом в жизни, но глубже всего ее ранило то, что не попала на свадьбу. Если кто и заслуживал толики счастья, то это был Арлен Тюк.

– Ночь, честное слово, – сказал Раген, – не думал я, что найдется женщина, способная укротить мальчишку. Какая она из себя?

В глазах Лиши промелькнула боль, и Элисса чуть толкнула мужа ногой. Арлен рассказывал о Лише и о том, что они пережили, – искра, погашенная страхом и паникой.

Рагену недоставало такта, но он не ошибся. Не в первый раз Арлен Тюк бежал от женщины, которая предлагала нечто чересчур светлое для его израненной души. Кто же все-таки до него достучался?

– Ренна Тюк спасла мне жизнь, – сказал Гаред. – И всем нам, когда Избавитель упал.

– Упал? – не понял Раген. – Со скалы, в обнимку с демоном пустыни?

Барон мотнул головой:

– До того. Когда в новолуние к Лощине подступили мозговики. Мы отправились с Рожером и Ренной на разведку и напоролись на кучу неприятностей. Мозговые демоны копали собственные великие метки.

– Ночь! – опешил Раген. – Подземники умеют метить?

– Похоже, только мозговики, – сказала Лиша, – но по сравнению с их метками наши кажутся детскими каракулями.

– Сражались как оглашенные, но их было слишком много, – продолжил барон. – Только на плече у Ренны и вернулись. Рожер рассказал господину Тюку о том, что мы видели, и он взлетел в небеса.

– Что он сделал? – переспросила Элисса.

– Снялся с земли, как птица, – пояснила Уонда. – Его видели тысячи человек; он парил в небе и метал в демонов молнии, как сам Создатель.

Раген взглянул на Элиссу:

– Как это возможно?

– Он Втягивал от великой метки, – сказала Лиша. – Собрал огромную силу и обрушил ее на демоновы метки, прежде чем они успели заработать во всю мощь. Но и великая метка не бездонна.

– В какой-то миг он засиял ярче солнца, а потом… – Уонда выдохнула. – Погас, как свеча. Упал и разбился о камни, будто яйцо.

Элисса ахнула и прикрыла ладонями рот.

– Мы решили, что все пропало, – признался Гаред. – Никто не сдавался, но надежды было мало, да только дальше вмешалась Ренна Тюк. Заняла последний рубеж, когда вся оборона пала. И держала его, пока господин Тюк не вернулся к нам. Когда нахлынула орда, они взялись за руки и отшвырнули ее обратно в ночь.

– Он не умер, – настойчиво повторила Уонда. – Человек, способный такое вынести…