Сальватор

- Нет, отец! Положитесь на меня, и я спасу честь семьи. От вас требуется одно - подайте кассационную жалобу: невиновный не должен просить снисхождения.

- Что вы задумали, Доминик?

- Отец! Я никому не могу открыться.

- Это тайна?

- Да, ненарушимая и сокровенная.

- Даже отцу нельзя ее открыть?

- Даже отцу! - подтвердил Доминик.

- Не будем больше об этом говорить, сын... Когда я снова увижу вас?

- Через пятьдесят дней, отец... может быть, и раньше, но не позднее.

- Я не увижу вас полтора месяца? - ужаснулся г-н Сарранти.

Он начинал бояться смерти.

- Я отправляюсь пешком в далекое странствие... Прощайте! Я отправляюсь нынче вечером, через час, и не остановлюсь вплоть до самого возвращения... Благословите меня, отец!

На лице г-на Сарранти появилось выражение необычайного величия.

- Помогай тебе Бог в твоем тяжком странствии, благородная душа! сказал он, простерев руки над головой сына. - Пусть Он хранит тебя от ловушек и предательств, пусть поможет отворить двери моей темницы независимо от того, выйду ли я к жизни или смерти!

Взяв в руки голову коленопреклоненного монаха, он с горделивой нежностью заглянул ему в лицо, поцеловал в лоб и указал на дверь, опасаясь, по-видимому, расплакаться от переполнявших его чувств.

Монах тоже почувствовал, что силы ему изменяют; он отвернулся, пряча от отца слезы, выступившие ему на глаза, и поспешно вышел.

XXVIII

Паспорт

Когда аббат Доминик выходил из Консьержери, пробило четыре часа.

У выхода монаха ждал Сальватор.

Молодой человек заметил, что аббат взволнован, и догадался, что творится в его душе; он понял: говорить о его отце значило бы бередить рану. Поэтому он ограничился вопросом:

- Что вы намерены предпринять?

- Отправляюсь в Рим.

- Когда?

- Как можно раньше.

- Вам нужен паспорт?

- Вероятно, паспортом мне могла бы послужить моя сутана, однако во избежание задержек в пути я бы предпочел иметь необходимые бумаги.

- Идемте за паспортом. Мы в двух шагах от Префектуры.

С моей помощью, надеюсь, вам не придется ждать.

Спустя пять минут они уже входили во двор Префектуры.

В ту минуту, как они переступали порог службы паспортов,, в темном коридоре на них налетел какой-то человек.

Сальватор узнал г-на Жакаля.

- Примите мои извинения, господин Сальватор, - проговорил полицейский, в свою очередь узнавая молодого человека. - На этот раз я вас не спрашиваю, какими судьбами вы здесь очутились.

- Отчего же, господин Жакаль.

- А я и так это знаю.

- Вам известно, что меня сюда привело?

- А разве в мои обязанности не входит все знать?

- Итак, я пришел сюда, господин Жакаль...

- За паспортом, дорогой господин Сальватор.

- Для себя? - засмеялся Сальватор.

- Нет... Для этого господина, - ответил г-н Жакаль, указав пальцем на монаха.

- Мы стоим на пороге службы паспортов. Брат Доминик пришел со мной Вы знаете, что мои занятия не позволяют мне уехать из Парижа. Стало быть, нетрудно догадаться, дорогой господин Жакаль, что я явился за паспортом для господина.

- Но я не только догадался, но и предвидел ваше желание.

- Ага! Предвидели...

- Да, насколько это позволительно при моей скромной прозорливости.

- Не понимаю.

- Сделайте одолжение и следуйте вместе с господином аббатом за мной, дорогой господин Сальватор! Возможно, тогда вы все поймете.

- Куда мы должны идти?

- В комнату, где выдают паспорта. Вы убедитесь, что бумаги господина аббата уже готовы!

- Готовы? - усомнился Сальватор.

- Ах ты Господи! Ну разумеется! - отозвался г-н Жакаль с добродушным видом, который он умел так хорошо на себя напускать.

- С описанием примет?

- Ну да! Не хватает лишь подписи господина аббата.

Они подошли к кабинету в глубине коридора напротив двери.

- Паспорт господина Сарранти! - приказал г-н Жакаль начальнику службы, сидевшему за решетчатой конторкой.

- Пожалуйте, сударь, - отвечал тот, подавая паспорт г-ну Жакалю, а тот передал его монаху.

- Все в порядке, не так ли? - продолжал г-н Жакаль, пока Доминик с удивлением разглядывал официальную бумагу.

- Да, сударь, - промолвил Сальватор. - Нам остается лишь получить визу у его преосвященства нунция.

- Это сделать просто, - заметил г-н Жакаль, запуская пальцы в табакерку и с вожделением втягивая понюшку табаку.

- Вы оказываете нам настоящую услугу, дорогой господин Жакаль, признался Сальватор. - Не знаю, право, как выразить вам свою благодарность.

- Не будем больше об Этом говорить: друзья наших друзей - это наши друзья.

При этих словах г-н Жакаль повел плечами с таким добродушным видом, что Сальватор едва не поверил в его искренность.

В иные минуты он был готов принять г-на Жакаля за филантропа, занимающегося полицейским сыском из человеколюбия.

Но именно в это мгновение г-н Жакаль бросил исподлобья взгляд, свидетельствовавший о его родстве с животным, название которого отдаленно напоминало имя полицейского.

Сальватор знаком попросил Доминика подождать и произнес:

- На два слова, дорогой господин Жакаль.

- Хоть на четыре, господин Сальватор... на шесть, на весь словарный запас. Мне приятно беседовать с вами, и когда мне выпадает это счастье, я хотел бы, чтобы наша беседа длилась вечно.

- Вы очень добры, - поблагодарил Сальватор.

Несмотря на тщательно скрываемое отвращение к такому панибратству, он взял полицейского за руку.

- Итак, дорогой господин Жакаль, ответьте мне на два вопроса...

- С превеликим удовольствием, дорогой господин Сальватор.

- Зачем вы приказали сделать этот паспорт?

- Это первый ваш вопрос?

- Да.

- Я хотел доставить вам удовольствие.

- Благодарю... Теперь скажите, как вы узнали, что мне доставит удовольствие паспорт, выданный на имя Доминика Сарранти?

- Потому что господин Доминик Сарранти - ваш друг, насколько я мог об этом судить в тот день, когда вы его встретили у постели господина Коломбана.

- Отлично! А как вы догадались, что он соберется в путешествие?

- Я не догадался. Он сам сказал об этом его величеству, прося пятидесятидневной отсрочки.

- Но он не говорил его величеству, куда отправляется.